Гризли-Бен не имел также понятия о расписании. Он опасался, что на состав могут наехать сзади или он, в свою очередь, врежется в пассажирский поезд, выехавший всего на двадцать минут раньше. Беспокоило и то, что кончалась вода.

Стараясь двигаться со средней скоростью, мистер Диксон решил во что бы то ни стало остановиться в Тахичигре и получить там помощь.

К несчастью, на высоте одна тысяча сто метров над уровнем моря поезд окружили густые облака.

Ничего не было видно в десяти шагах. Представьте, что перед вами матовое стекло, скрывающее абсолютно все впереди.

Поезд двигался медленно, словно ощупью. Ничто не указывало на близость станции, затерявшейся где-то в тумане. Прошли два часа напряженного ожидания. Два часа, в течение которых поезд, словно призрак, катился наугад в опасном одиночестве.

Станция же давно была позади. Служащие не успели включить световую сигнализацию и по халатности даже не ударили в колокольчики.

Поезд теперь катил вперед легко и довольно быстро. Настолько, что мистер Диксон вынужден был уменьшить давление и слегка притормозить. Начался спуск. Он продолжался до самой пустыни Могав [156]– засушливой местности, ограниченной на юго-востоке горным хребтом Сан-Бернардино.

Мистер Диксон обеспокоенно пробормотал:

– Поезд катится вниз, а я не могу притормозить. Почему?

Прошло еще минут десять, и тревога бесстрашного машиниста возросла.

До сих пор он не заметил ни одного сигнала, ни одного горящего фонаря.

Несмотря на большую скорость, поезд легко ориентировался в сплетении путей. Словно чья-то невидимая рука расчищала нашим героям путь.

Тревога мистера Диксона достигла предела:

– Это может плохо кончиться! Надо остановиться во что бы то ни стало!

Он резко нажал на тормоз, попытавшись одновременно понизить давление пара.

Но поздно!

Последовал сильнейший удар, сопровождаемый серией толчков, гремевших словно пушечные выстрелы. Паровоз застонал, зафыркал, дернулся, точно безумный, подпрыгнул и со скрежетом повалился набок. Колеса, пропахав песок, продолжали медленно вращаться в воздухе.

От мощного сотрясения разорвало котел, брызнули струи кипятка. А из открытой печи во все стороны полетели горящие угли. Послышался рев животных и – увы! – отчаянные крики людей.

Случилось то, чего Гризли-Бен боялся больше всего! Он сразу понял, что кто-то разобрал рельсы.

В момент удара мистер Диксон, схватив карабин, успел броситься под откос. Тяжело ударившись о песчаную насыпь, Гризли-Бен тут же вскочил и бросился назад.

Первый, багажный, вагон буквально развалился на части, второй сошел с рельсов, увлекая за собой третий, который, остановившись, завис в воздухе.

Вокруг стоял адский шум.

Охрипшим от волнения голосом Гризли-Бен позвал жену и дочь. Первой отозвалась супруга. Какое счастье!

– Они живы! Слава Богу!

Кругом ни зги. Лишь несколько горящих углей слабо мерцали в кромешной тьме. Мистер Диксон ощупью добрался до качающегося вагона, подтянулся и просунулся в разбитое окошко.

Вновь крикнул:

– Елена! Джейн! Где вы? Мистер Том?.. Баттерфляй?

– Мы здесь, отец!

– Мистер Диксон, мы живы!

Из глубины вагона послышался голос Укротителя:

– Хозяин, спокойно… я несу мисс Джейн.

Молодая женщина дрожала от пережитого страха.

Гризли-Бен принял ее на руки и осторожно отнес на безопасное место.

Положив ее на землю, он тихо сказал:

– Вот мой карабин, дорогая… возьми его и смотри в оба!

Директор быстро вернулся к вагону, чтобы забрать жену, а потом мистера Госсе, тоже, к счастью, живого и невредимого.

Ловкий, как обезьяна, клоун Баттерфляй выскочил откуда-то сам, словно чертик из шкатулки.

– А теперь вы, Том, быстрее прыгайте вниз!

– Секунду! Надо собрать винчестеры. Так, раз… два… три… четыре и пять!

Укротитель оставил вагон последним, как капитан тонущего корабля.

Сжимая в руках оружие, все прижались друг к другу, готовые отразить любое нападение.

Царила кромешная тьма.

Гибель цирковых животных. – Без воды и пищи через пустыню Могав. – Пожар. – Наблюдательный пункт мистера Госсе. – Тринадцать неизвестных окружают наших героев.

Однако никто нападать на спасшихся людей не собирался.

Но совсем рядом слышались ужасные предсмертные хрипы, вой, рев бедных животных.

Цирк погибал.

И тут, почти одновременно все, как по команде, спохватились:

– А люди… артисты, работники… наши друзья!

Джейн и ее мать стали лихорадочно всех торопить:

– Надо спасать их… быстро!

– Да, да. Поспешим! – уже на ходу повторял Том.

Не думая больше о бандитах, которые могли подстерегать их в темноте, молодой человек и его друзья бросились выполнять свой долг.

Проваливаясь в песке, спотыкаясь о развороченные шпалы, они бежали к двум последним вагонам, где вместе с багажом размещался персонал цирка.

Рев умирающих животных, треск полыхающего пожара, грохот падающих балок – все смешалось в единой кошмарной какофонии [157].

Наконец они достигли последнего вагона.

– Не понял! – Том, оказавшись чуть впереди остальных, просто остолбенел.

– В чем дело, мой друг? – подбежал мистер Диксон.

– Где вагоны?

– Что за наваждение? Не могли же они провалиться сквозь землю или испариться!

– Какая-то чертовщина!

Гризли-Бен зажег спичку и при мерцающем свете внимательно осмотрел механизм сцепления.

– Здесь снята цепь и отвинчены болты. Вывод напрашивается сам собой, мой друг…

– И… какой же? – спросила миссис Диксон.

– Вагоны были отцеплены и остались где-то сзади…

– Выходит, им повезло?

– Очень хочется так думать! Если все дело лишь в технической неисправности, то все не так страшно. Надо прежде всего узнать, где мы находимся и что нам угрожает.

Том огляделся и с сомнением покачал головой:

– Это довольно сложно, по крайней мере, сейчас. Я думаю, надо подождать рассвета у вагонов и глядеть в оба.

Раненые животные продолжали агонизировать. Джейн прошептала:

– Как их жалко. Поскорее бы покинуть это ужасное место!

Пронзительный крик мистера Госсе прервал молодую женщину.

Инстинктивно, вцепившись в ружье, Том быстро спросил:

– Что случилось, малыш?

И в это мгновение почувствовал на лице чье-то теплое дыхание. Укротитель отступил назад, поднял голову и, несмотря на весь драматизм ситуации, начал хохотать.

Грациозная, несмотря на свои размеры, Фатма прислонилась красивой головой с маленькими рожками к щеке ковбоя, несколько раз шумно вздохнула, немного отступила и нежно прижалась к лицу мистера Госсе.

Голова на шее гигантского, словно доисторического животного, образующей над платформой огромную арку, любовно устремлялась то к одному, то к другому лицу, выказывая при этом живейшую радость.

Обняв двумя руками морду животного, маленький наездник начал целовать его, все время повторяя:

– Фатма! Дорогая Фатма! Посмотри, Баттерфляй, она стоит на другой стороне платформы и тянется к нам через эти обломки.

– Да, – произнес клоун, – не каждый так может.

– Фатма жива! Ты понимаешь, Баттерфляй, как я рад!

– Теперь тебе есть на чем ездить в цирке!

– Если б еще найти бедного Данкэ!

– И моего Блэка! Бесстрашного Манкиллера, – добавил Том.

Как по заказу рядом раздался ослиный рев, следом – оглушительное ржание и топот копыт.

– Данкэ! Невероятно! – не поверил своим глазам клоун.

– Блэк! Это ты? – воскликнул не менее ошарашенный Том.

Молодой человек пронзительно свистнул, клоун же позвал:

– Иди сюда, Данкэ! Ко мне, мой малыш!

Тотчас появился черный жеребец, почти невидимый на темном фоне. Спустя минуту показался и осел, а следом – мистер Госсе с жирафой на поводу.