– Том здесь!.. Он прячется!..

– Увы, его в этом доме нет. А если бы он был, то не стал бы прятаться.

– Мисс Джейн… одна из нас здесь лишняя!

– Вы правы! Никто вас не задерживает!

– Смотрите-ка! Она еще острит!

– Каждый может делать что хочет!

– Нас двоих разделяют ненависть и любовь.

– Оставляю вам ненависть, сама же постараюсь сохранить любовь.

– Все будет наоборот, – сквозь зубы прошептала Лизи, – и я позабочусь об этом.

– Я знаю, что вы ни перед чем не остановитесь.

– Да, и перед силой тоже.

– Ах как страшно!

– Повторяю, одна из нас лишняя на этой земле… и пусть оружие решит, кто должен исчезнуть.

– Что? Вы предлагаете дуэль? Но это смешно. У вас слишком богатое воображение, мисс Джонатан.

– Итак, что вы предпочитаете… револьвер?..

Джейн расхохоталась.

– Нет, нет и нет, мисс Лизи!

– Вы отказываетесь?

– Я оставляю подобный способ выяснения отношений за мужчинами. Женщинам в этом деле должна быть присуща большая сдержанность и человечность.

– Ах! Значит, вы боитесь!

– Вас? Ну уж нет, мисс Лизи.

– Я вас заставлю…

Джейн пожала плечами:

– Только попробуйте!

– Вы испугались, вы трусите!

– Нисколько! И должна сказать, что ваши слова меня не трогают. Мужчина может быть и оскорбился бы, а я – нет!

– Я, кажется, поняла, в чем дело. Вы просто боитесь смерти! А вот я, во имя любви, приму ее с радостью.

– Слова! Пустые слова. Вы просто ищете повод для ссоры, чтобы выбраться как-то из смешного положения, в котором оказались по собственной вине.

– Мисс Диксон… осторожнее!

– Повторяю: я не боюсь вас, мисс Лизи Джонатан. Вы попали в смешное положение и хотите восстановить свое сильно пошатнувшееся реноме [105], поэтому ищете искупительную жертву… В моем лице вы видите козла отпущения, вы подумали: а что, если взяться за эту глупышку Джейн Диксон… любой ценой вытащить ее на дуэль… устроить драчку… или я ее убью, или она меня… или я ее раню, или она меня… но я владею пистолетом лучше и имею больше шансов прикончить соперницу, а не наоборот. Вот в этом-то, дорогая, вы ошибаетесь, я стреляю лучше вас. И будьте уверены, прежде чем нажмете на курок, вы рассыплетесь на мелкие осколки, словно самая обыкновенная гипсовая кукла.

– Ну так покажите, на что вы способны.

– Ну что ж. Давайте выйдем в сад… возьмите кольцо, зажмите его большим и указательным пальцами и держите чуть выше головы. Я попаду в отверстие с расстояния двадцати пяти метров.

– Какой-то акробатический трюк [106].

– Не стоит так презирать акробатов, ведь вы, кстати, хотите на них походить. Но это никогда у вас не получится. Впрочем, я знала, что вы откажетесь от моего предложения.

– Откажусь?!

– Да, потому что боитесь!

– Ах, не доводите меня…

– Я думаю, пора напомнить, кто здесь гостья.

– Перестаньте разговаривать со мной в таком тоне!

– Тогда прекратим этот балаган! [107]

– Можно остановить все что угодно, кроме одного: моей к вам ненависти!

– Как вам угодно!

– И поскольку вы отказываетесь от честного поединка…

– С вашими поклонниками в качестве свидетелей, журналистами из газет и фоторепортерами?..

– Все-таки я заставлю вас в конце концов пойти на мои условия. Вы будете публично освистаны в цирке, на вас посыплются оскорбления, и вы шагу не сможете ступить спокойно, выйдя из дома. Я вам твердо обещаю. А вот это для начала!

И, уже не владея собой, Лизи двинулась на соперницу, чтобы ее ударить.

Джейн побледнела, но в то же мгновение ловко перехватила на лету руку миллионерши.

Джейн сжимала и сжимала запястье Лизи без видимых усилий.

Красивое лицо мисс Джонатан исказилось страдальческой гримасой, в глазах появились слезы боли и ярости. Чтобы не закричать, она до крови прикусила губу.

Маленькая ладошка Джейн Диксон с красивыми точеными пальчиками и розовыми ноготками оказалась крепкой, как железные клещи. Молниеносным движением она вывернула Лизи руку. Та присела и заревела как разъяренная тигрица.

Сохраняя олимпийское спокойствие и по-прежнему удерживая руку мисс Джонатан, Джейн проводила непрошеную гостью до двери, оставила за порогом и, отпустив наконец, сказала:

– Уходите! Мое терпение тоже имеет предел.

– Я убью вас! – глухо пробормотала Лизи.

– Не советую даже пытаться. Жакко… проводите мисс Джонатан!

Том терпеливо ждет встречи с противником. – Старый знакомый. – Том отвергает предложенные условия. – Связка ключей. – Друзья на свободе.

Оказавшись взаперти, Том пришел в ярость. Укротитель не отличался мягкостью и добродушием и в обычной жизни. Поэтому можно себе представить состояние нашего героя, когда он понял, что родители его дорогой Джейн оказались приговоренными к смертельным страданиям.

Некоторое время Том метался по кухне в бешенстве. Постепенно он начал успокаиваться, поняв, что этим делу не поможешь. И, обретя хладнокровие, поклялся снять скальп с головы того, кто устроил западню.

Разумеется, он прекрасно понимал, что пытаться снести стену, возникшую перед разбитым окошком, словно по мановению [108]руки волшебника, бессмысленно.

Том не сомневался, что за этой наспех воздвигнутой преградой кто-то стоит и напряженно ждет дальнейшего развития событий.

И если ковбой попробует разбить кладку, – тут же будет расстрелян в упор или, что еще хуже, схвачен.

Нет, надо искать какое-то другое спасение.

Поразмыслив, молодой человек пришел к выводу, что палачи супругов Диксон должны скоро вернуться. И вот почему.

Ведь этих несчастных заперли в подвале вовсе не с единственной целью подвергать мучительным страданиям. Целью несомненно был какой-то шантаж, суть которого Укротителю пока оставалась неизвестна. Бандитам что-то нужно от бедных супругов. И, учитывая состояние своих жертв, негодяи должны поторопиться.

Кроме того, злоумышленники захотят, конечно, выяснить, кто же осмелился проникнуть в дом. Ведь это угроза разоблачения!

Тому оставалось только ждать. В данной ситуации это было наилучшим решением.

Супруги Диксон, разумеется, думали, что у ковбоя все в порядке и он уже далеко.

Не желая усугублять их страдания, Том посчитал разумным оставить пленников в неведении. Пусть они думают, что Укротитель беспрепятственно вышел из дома, и ждут спасения.

Том решил устроиться на кухне. Он мог расположиться в кресле рядом с дубовой, обитой железом дверью. Но молодой человек поступил иначе. Так, на его взгляд, было лучше.

Посреди комнаты стоял большой стол. Несмотря на боль в плече, тихонько, стараясь не шуметь, Том перенес его к двери и с наслаждением, словно это мягкая перина, вытянулся на нем.

«Теперь мы их подождем, а заодно отдохнем», – удовлетворенно подумал Укротитель.

Время тянулось медленно – другой на месте нашего героя давно бы отчаялся.

Но Том, несмотря на свой энергичный темперамент [109], словно представитель краснокожих, обладал бесценным качеством: терпением.

Он терпеливо ждал, погрузившись в состояние полусна как истинный искатель приключений, привыкший спокойно располагаться во враждебном окружении, будь то люди или дикие животные. Словом, ковбой был уверен, что ни один посторонний шум не пройдет мимо его уха.

Снаружи рассвело. Том узнал об этом благодаря массивной плитке из стекла на потолке кухни. Сквозь это непрозрачное стекло струился тусклый зеленоватый свет.

Так в полной неподвижности прошло четыре часа. Стояла мертвая тишина. Но вот снаружи послышался легкий шорох, что-то скрипнуло, а стекло потемнело.