Впрочем, следует признать, что мисс Джейн, спасенная им от смертельной опасности, произвела на Тома сильное впечатление.

Кто он? Откуда здесь появился? Никто этого не знал. Для всех он оставался пока загадкой.

По мере развития событий и нагромождения новых трагических обстоятельств наш герой невольно превратился в, если хотите, античного героя, поставившего на службу людям свою преданность и бойцовские качества.

В атмосфере всеобщей паники Том сумел сохранить хладнокровие и завоевать у работников цирка прочный авторитет.

Клоун Баттерфляй, механик Уил – доверенные лица хозяина – и другие члены труппы объединились вокруг молодого человека, выказывая свою готовность исполнять в сложившейся ситуации его указания.

Едва очнувшись от потрясения, мисс Джейн протянула ему руки и взволнованно проговорила:

– Благодарю вас! От всего сердца… благодарю! Вы – мой спаситель!

С этого момента Том все время проводил в цирке и в отеле «Гамильтон», где из-за исчезновения миссис Диксон обстановка оставалась гнетущей.

Так, в отчаянном напряжении прошли два дня.

В шесть вечера вернулся чрезвычайно усталый и взъерошенный мистер Диксон. Пришел ни с чем. Он нежно обнял дочь, пожал руку Тому и Жакко и сказал печально:

– Нет!.. Ничего нет!

Джейн зарыдала:

– Мама! Бедная мама!.. Боже, как это все страшно!

– Надо держаться, дорогая, надо держаться! – бормотал потерявший надежду и не менее страдающий отец.

Том попытался ненавязчиво приободрить несчастных:

– Мисс Джейн… мистер Диксон! Я понимаю вас и разделяю ваше горе, но мне совсем не кажется, что все так безнадежно. Я почти уверен, что похищение миссис Диксон – самый обыкновенный шантаж [67]. Скорее всего за нее потребуют хорошенькую сумму денег.

– Но ведь уже более двух суток от бандитов никаких вестей!

– Это своеобразная психологическая обработка, чтобы вы сразу согласились на любую сумму выкупа. Объяснить их затянувшееся молчание можно только так.

– Если бы это была правда, мой друг!

Мисс Джейн смотрела на мужчин своими прекрасными мокрыми от слез глазами и повторяла:

– И как только земля носит таких мерзавцев! Боже мой!.. Что мы им сделали?.. Милая мама… она же ангельски добра… А вы, мой дорогой отец… вы такой честный… такой великодушный.

Том вмешался опять:

– Мистер Диксон, нет ли у вас личных врагов… злобных, могущественных и лишенных всякого стыда и чести?

– Нет… Не думаю. А впрочем, кто знает? За долгую жизнь мне пришлось столкнуться с таким количеством людей!

– Вы кого-либо подозреваете?

– Возможно! О! А если это…

Наступила пауза, он как будто что-то вспомнил.

– Мне надо уйти!

– Но на дворе темно!

– Не важно. Я обошел весь город, но совсем забыл про китайский квартал.

– Но это же опасно. Тем более в такой час.

– Не преувеличивайте… я знаю эти места, и у меня есть там знакомые. Итак, решено – еду в китайский квартал.

– Я с вами!

– Нет. Я доверяю вам самое драгоценное, что у меня осталось – дочь. Вы один стоите целой армии. Я буду знать, что она в безопасности.

– Отец!.. Умоляю… Не уходите!

– Мистер Диксон, останьтесь до утра!

– Моя дорогая супруга ждет в отчаянии помощи, и, может быть, достаточно какого-то усилия, чтобы спасти ее… вырвать из лап этих негодяев. Впрочем, я до зубов вооружен… и по-прежнему остаюсь Гризли-Беном – грозой бандитов Дикого Запада. Поцелуй меня, дитя… Вашу руку, Том… Бегу. Буду самое позднее в десять часов. Вы ведь не уйдете отсюда… не так ли, мистер Том?

– Обещаю вам!

– До встречи. Ухожу со спокойным сердцем.

Мисс Джейн, Том и Жакко остались втроем. Время тянулось медленно. С наступлением сумерек молодой человек обошел дом, заглянул в служебные помещения, подвалы, убедился, что служащие на своих местах, и вернулся в гостиную.

Подали ужин. Мисс Джейн даже не притронулась к еде.

Том и Жакко, напротив, плотно поели, сохраняя почтительное молчание в знак солидарности с погруженной в мучительное ожидание хозяйкой дома.

Восемь часов!.. Девять!.. Девять тридцать! О! Эти бесконечно длинные минуты! Мисс Джейн неотрывно смотрела на часы, напрягая одновременно слух в надежде услышать знакомый скрип открываемых ворот.

Десять часов! Нервы бедняжки не выдержали, и она громко безутешно заплакала. Пять минут одиннадцатого… четверть. Мистера Диксона все нет.

Еще пятнадцать минут… и опять никого.

Я знала! Знала! – дрожа от страха и захлебываясь слезами, восклицала мисс Джейн. – Я догадывалась, что так будет! Бедный папа! О!.. Я чувствую что-то ужасное… Мое сердце разрывается… Отец! Отец!.. Где вы? Неужели я потеряю вас… как маму… А вы… друзья мои… сделайте что-нибудь!

Взволнованные до предела страстной мольбой девушки, Том и Жакко не знали, что предпринять, какие найти слова утешения.

Девушка в отчаянии схватилась руками за локоны своих роскошных волос. Она решилась на безумный поступок.

– Ну вот что! Я пойду сама. Я найду его!

Том вмешался мягко, но твердо:

– Мисс Джейн… Вы должны оставаться дома и ждать.

Ждать?.. И ничего не делать, в то время как там совершается непоправимое… О! Нет-нет!

– Я не позволю вам выйти из дома.

– В таком случае пойдите сами… предупредите полицию, поищите в этом квартале… у проклятых китайцев.

– Я обещал вашему отцу не оставлять вас…

– Хорошо! Позвоните, вызовите Уила и Баттерфляя. Пусть немедленно приедут и заменят вас. А вы… я вам стольким обязана… но надо что-то делать. Умоляю, Том, верните мне моих родителей.

Молодой человек не смог устоять перед этим взрывом отчаяния.

Кивнув головой, он энергично ответил:

– Я повинуюсь. Я еду и сделаю все, что в человеческих силах.

Канадец позвонил в цирк. Спустя десять минут примчались клоун и механик, а Том бросился к выходу, затем в сторону Джексон-стрит.

У него не было заранее обдуманного плана. Укротитель импульсивно откликнулся на мольбу молодой девушки и теперь ради нее, подобно отважному рабу или безумному фанатику, шел на штурм двадцатипятитысячного квартала, отвратительного притона, где находила свое пристанище всякая нечисть.

Совершив стремительный марш, Том оказался через двадцать минут у пустынного перекрестка рядом со своего рода огромным Дворцом чудес [68], позором Сан-Франциско.

Большой уличный фонарь ярко освещал тротуар. Где-то послышалось негромкое прерывистое урчание двигателя остановившегося автомобиля. И в тот же миг кто-то отчаянно закричал. Это был вопль человека, находящегося в смертельной опасности:

– Хэлп! Хэлп!

Молодой человек бросился на крик. У автомобиля мелькали чьи-то тени и руки.

Уверенный в своей силе, он даже не вытащил револьвер, спрятанный в боковом кармане. Как бы в ответ на крик несчастной жертвы Том громко предупредил:

– Держитесь! Иду на помощь! Я здесь!

Наш герой словно тигр ворвался в самую середину потасовки, где, тяжело и прерывисто дыша, сталкивались, цеплялись и теснили друг друга чьи-то туловища, руки, ноги, головы. Это была дикая драка, в которой кто-то один оборонялся, а остальные нападали.

Укротитель различил широкие штаны и короткие рубашки – обычную одежду бедных китайцев.

Перед ним возник человек с занесенной рукой, в ней тускло блестел кастет. Том мощно ударил нападавшего прямо в лицо.

Вскрикнув, китаец свалился как подкошенный.

Войдя во вкус, молодой человек гаркнул:

– Вон отсюда, мерзавцы! Или я всех уничтожу!

На спине упавшего китайца мелко подрагивала традиционная [69]косичка. Чтобы расчистить пространство, Том ухватился за эту косичку и потянул на себя:

– Господи! Она же накладная!

Косичка осталась в ладони молодого человека. Совершенно бесшумно перед Укротителем возник второй сын Поднебесной с ножом в руке. Том также встретил негодяя сильным ударом в физиономию.