Время от времени бей отвлекался от мрачных мыслей и хрипло спрашивал:

– Скоро?

– Да, ваше превосходительство. Мы прибудем вовремя.

Машинист еще увеличил скорость. Локомотив бросало из стороны в сторону, колеса подпрыгивали на стыках, казалось, еще немного, и локомотив соскочит с рельсов. Вдали показались дома, минареты мечетей. Очертания их становились все более отчетливыми. Это была Приштина. С того момента, как состав отправился из Куманова, прошло всего пятьдесят минут.

– Хорошо! – похвалил Марко. – Ты получишь вдвое против обещанного. Жди здесь и готовься в обратный путь.

Запыленный, с почерневшим от пороховой гари и копоти лицом, вали отправился в резиденцию. Неожиданно для всех он появился в большом зале, где обычно находились адъютанты. Среди прочих был и Али, заменивший лейтенанта Матисево, убитого крестьянами в Салько.

Бывший знаменосец недавно получил чин полковника. Новый мундир сидел на нем отменно. Вскочив, Али вытянулся, отдал честь и замер в ожидании приказаний.

– Али! Мне срочно нужно триста отборных солдат, пехотинцев, и пятьдесят кавалеристов! Слышишь? Немедленно!

– Слушаюсь, ваше превосходительство!

– Принимай над ними командование и отправляйся в Лопа, это гнездо мятежников! Обыщи дома, опроси жителей, включая детей, одним словом, перетряси все и всех, но узнай, куда делись Жоаннес и те, кто спас его в Куманове.

– Все сделаю, даже невозможное. А если они не захотят говорить?

– Ты знаешь, как их заставить. В выборе средств можешь не стесняться!

– Есть, ваше превосходительство!

– На вокзале стоит наготове поезд. Прикажешь прицепить еще несколько вагонов, и отправляйтесь!

Щелкнув шпорами, Али вышел.

– Теперь разговор с вами! – обратился Марко к остальным. – Чтобы через час в моем распоряжении были четыре тысячи пеших или конных, но готовых немедленно выступить в поход!

– Речь идет о мобилизации, ваше превосходительство?

– Да, и с объявлением осадного положения! Немедленно поднимайте гарнизон по тревоге и созовите ко мне командиров подразделений!

Пока войска готовились к выступлению, во дворце собрался военный совет. Офицеры были возбуждены. Такие события вносят разнообразие в солдатскую жизнь. В походных условиях больше платят, к тому же предстоящие действия обещали легкую и обильную поживу.

Марко отдавал приказания:

– Занять все деревни, прочесать всю местность в округе, разослать мобильные патрули по всем дорогам. Осмотреть каждый дом от чердака до подвала, хлев, амбар, сарай, всякий закуток, буквально все! По законам военного времени подозрительных расстреливать на месте, включая стариков, детей, женщин! Поддерживать со мной постоянную связь и ежедневно представлять подробные отчеты! Остальные инструкции получите на месте. А теперь – в свои части и за дело!

Все зашумели, задвигались. Затрубили горнисты, забили барабаны, зазвучали команды к построению.

Всего час прошел со времени возвращения вали. И вот уже целая армия, пехотные и кавалерийские части, в полном боевом порядке покидала город. Вскоре отряды разделились. Одни свернули к вокзалу, остальные продолжили путь согласно предписанным маршрутам.

Стоя у окна, Марко удовлетворенно смотрел вслед. Он предвкушал скорый реванш.

Сначала бей решил немного отдохнуть и привести себя в порядок, но вскоре понял, что не в состоянии усидеть на месте. Ему хотелось самому принять во всем участие, отомстить, утолить свою ненависть и не находящую выхода злобу. «Али скоро будет на месте. Конечно, он верный человек и прекрасно знает свое дело. Но все-таки это не я. Жоаннес опытен и хитер. Следует признать, что у меня достойный противник. Нет, определенно, я должен туда поехать», – решил Марко.

Он крикнул:

– Коня мне! И четырех человек – конвой!

Пятеро всадников рванули в карьер. На вокзале Марко не задержался.

– Паровоз! Платформы для лошадей, – повелительно бросил бей.

Набрав пары, локомотив пронзительно свистнул и покатил по рельсам, все убыстряя ход. Вот наконец и Куманово, а рядом с ним Лопа. Подняв клубы белого дыма, состав остановился. Начали выгружаться.

– По коням и галопом! – приказал Марко.

В местечке уже шла «работа». Кричали люди, горели дома. «Забойщики» вовсю орудовали дубинками, жандармы – саблями и штыками. Солдаты Али методично обшаривали жилища и затем поджигали их.

Марко заметил своего новоиспеченного полковника. С окровавленной саблей в руке, тот находился в гуще событий, набрасывался на выскакивавших из горящих домов жителей, угрожал, допрашивал. Бей остался им доволен.

Схватив за волосы молодую женщину, Али кричал, потрясая саблей:

– Где Жоаннес? Отвечай!

– Я не знаю! Я не знаю этого человека! – Несчастная стонала, тщетно пытаясь вырваться из безжалостных рук.

Одним ударом бандит отрубил ей голову и тут же схватил другую жертву, молодую мать с ребенком у груди.

– Где Жоаннес?

– Я не знаю его!

– И ты болтаешь то же самое! Христианские собаки, вы все лжете!

Албанец занес саблю. Женщина повторяла:

– Я не знаю! Могу поклясться в этом жизнью своего малыша!

В ответ Али расхохотался и, взмахнув страшным оружием, отрубил ей обе руки. Душераздирающий крик вырвался у женщины, ребенок вывалился и покатился прямо на горящие угли, а рыдающая мать бессильно тянула к нему окровавленные обрубки.

Со всех сторон только и слышалось: «Где Жоаннес?»

В свою очередь, полковник Али увидел пашу и подошел к Марко.

– Пока ничего не удалось узнать. Никаких следов.

– Продолжай в том же духе, Али. Никого не щади и добивайся своего! Пусть камня на камне не останется от этого проклятого селения!

Вали размышлял: «Что предпринять? Да, стереть в прах мятежное село! Но этого слишком мало. Надо уничтожить двадцать пять, пятьдесят таких поселений, может быть, даже больше! Огнем и мечом! Истребить христиан всех до одного! Подавить в зародыше саму возможность всякого бунта».

Послышался шум. Жандармы схватили человека, одетого в лохмотья. Тот сопротивлялся, кричал и требовал, чтобы отвели к самому главному начальнику.

– Я здесь самый главный, вали Приштины, – резко сказал Марко. – Чего ты хочешь? Говори! Ты знаешь, где находится Жоаннес?

– Нет! Но я могу кое-что сообщить в обмен на свою жизнь. Я не хочу умирать.

– Говори! Я обещаю тебе жизнь.

– Я только что из Куманова. По дороге я встретил вооруженный отряд, покидавший город.

– Что за люди?

– Кое-кто из местных, например отец Атанас, несколько человек из соседних селений, остальных я не знаю. С ними еще две женщины и ребенок. Вполне возможно, что Жоаннес, которого ты ищешь, тоже был среди них.

– А одна из женщин высокая, очень красивая блондинка с голубыми глазами?

– Да. Я даже случайно услышал ее имя. Никея, кажется.

– Это они! – воскликнул Марко. Он оживился. – Куда направлялись?

– На восток. К болгарской границе.

– Сколько времени прошло с тех пор?

– Часа четыре.

– Они верхом?

– Нет. Пешие.

– Отлично. Тогда мы их догоним.

– Не забудь. Ты обещал сохранить мне жизнь.

– Ты не только будешь жить, но и получишь вознаграждение за услугу, если только сказал правду. Впрочем, скоро все прояснится. А пока я возьму тебя в качестве заложника.

– Можешь мне верить. Я не обманываю. Все эти люди – разбойники, сектанты [109], приверженцы экзарха [110], а я – сторонник патриарха [111], и моя религия велит разоблачать врагов, предателей истинной веры! Гак угодно Богу!

Марко лишь пожал плечами. Эти проблемы его не занимали.

…Здесь я вынужден сделать небольшое отступление. Дело в том, что среди христиан Македонии существует две группы. Одна подчиняется греческому патриарху. Другая, более многочисленная, признает авторитет болгарского экзарха. Разделение упирается лишь в приоритет личности и никак не отражается ни на сути, ни на форме верования. И тем не менее эти люди, принадлежащие к одной конфессии [112], как, например, лютеране [113]и кальвинисты [114], верноподданные греческой церкви, испытывают друг к другу ничем не объяснимую жестокую ненависть.