— Нет, — добродушно улыбнулся Ингульф, — Не знаю, о чем ты спрашиваешь, мой вождь, но у меня сейчас ничего нет, кроме рук, ног, умения сражаться и желания служить тебе, хевдинг Александр Рус!

«Хороший паренек этот Ингульф, — в который раз уже растроганно подумал Саша, — Жаль только — псих. Да и старик, честно говоря, от него недалеко ушел. Вог компания подобралась, кому рассказать — не поверят!»

— Вот он где-то здесь должен быть, чертов пансион.

Да уж, пансион почему-то никак не хотел отыскиваться. Вот тут, напротив тофета, должна была находиться автостоянка, за ней — заасфальтированная улочка, магазин, почта… Ничего этого не было! Стояли какие-то скрытые за высокими глинобитными оградами особняки, чуть в стороне ютились убогие хижины, по соседней широкой, ничем не замощенной улице, поднимая пыль, сновали туда-сюда какие-то люди, полуголые, босые, редко кто в сандалиях.

Александр ухватил за руку пробегавшего мимо мальчишку с высоким кувшином за спиной — разносчика воды:

— Эй, гаврош… На рю Виржиль как пройти?

Юный водонос непонятливо заморгал:

— Что, господин?

— На рю Виржиль. Не знаешь? — Саша перешел с французского на «кухонную» латынь.

Мальчишка все равно не понял, и Саша махнул рукой.

Ощущение дежавю нахлынуло на него вдруг с необычайной силой. Все это — древний город, крепостные стены, маячивший вдалеке амфитеатр — молодой человек уже видел, когда его и Ингульфа привез в лодке продавший их на рынке толстяк Именно сюда и привез. Карфаген? Древний Карфаген? Четыреста тридцать восьмой год, если верить старику-антиквару? Неужели это правда?!

Александр, как и любой другой нормальный, находящийся в здравом уме человек, не мог поверить в подобное. Да, вокруг не было ни автомобилей, ни рекламных вывесок, никаких других примет цивилизации, но, может быть, это только здесь? Вот еще чуть-чуть пройти, и будет железная дорога, а потом стоянка такси. Вон там, за углом… Чу! Ну, вот опять — пронзительный сигнал локомотива! Скорее туда, убедиться наверняка, иначе можно сойти с ума…

Не говоря ни слова, молодой человек вдруг бросился на крик, бегом, едва не споткнувшись, завернул за угол…

Слон!

Это был слон!

Серый, устрашающе огромный, с желтыми заскорузлыми бивнями и развевающимися ушами, с хоботом! И вместе с тем какой-то обыденный, покрытый желтоватой пылью. На спине животного было укреплено нечто вроде беседки, в которой сидели двое смуглых парней в сверкающих касках… Или в шлемах? Один был голый по пояс, на втором имелись какие-то латы, похожие на древний римский доспех — лорика сегментата. Кто эти люди? Циркачи? Каскадеры? А может быть, здесь просто снимают очередной фильм? Тогда где камера? Где режиссер, осветители, ассистенты, актеры, наконец? Где?

— Никогда не видел слона? — спросил подошедший Ингульф, — А я видел, и не один раз. Вообще-то, справиться с ними довольно просто — надо лишь создать панику, и это чудище запросто потопчет своих. Так когда-то поступил Вульфард, хевдинг асдингов. Местные римляне бросили на него слонов… Собаки! Ведь сами же сначала и позвали, их правитель Бонифаций пригласил нас, вандалов. А также еще и аланов. Сам император признал нас! И вот послали слонов, думали, нанесли удар, подло, исподтишка…

Александр удивленно посмотрел на подростка: тот что-то слишком уж разговорился. Правда, не по делу — хевдинги, вандалы, император. Мания величия у пацана?

Или… или все так, как он говорит? Ингульф действительно вандал, юный воин, угодивший в плен? Тогда что же, выходит, антиквар прав?! Быть такого не может, потому что не может быть никогда! Они все тут сбрендили. Придурки.

— Ты, кажется, говорил про какой-то постоялый дюр, хевдинг? — негромко напомнил Ингульф — Мол, у тебя там знакомый хозяин. Так, может, у него найдется для нас кувшин воды и какая-нибудь еда?

— Ты прав, дружище, — Саша отвлекся от нахлынувших мыслей — Я бы тоже сейчас чего-нибудь съел. И выпил. Боюсь только, знакомых мне здесь не найти. Все так изменилось… Эй, месье Бади, что вы на это скажете?

— Насчет чего?

— Насчет поесть и выпить. Можно ли нам рассчитывать на какую-то благотворительность? Нет? Так я и думал. Тогда надо что-нибудь продать на местном блошином рынке. А что мы можем продать? Ты что смеешься, Ингульф? Вот твое копье и продадим… и мое. Оба наконечника. Ну-ка, месье Бади, оцените опытным взглядом — сколько за них дадут?

— Сколько? — Антиквар недоуменно скривился, — Вообще-то, это хорошая бронза…

— По пять евро за штуку дадут? Ну, хотя бы по три? Или что тут у них, не евро — динары. Ну, что встали? Пошли поищем толкучку.

Рынок нашелся быстро, первый же водонос указал дорогу. Торговали там всем — какими-то горшками, кувшинами, золотыми и серебряными блюдами, украшениями, самой разнообразной едой… Странно, но ворованных мобильников нигде видно не было. Опасались полиции?

Отыскав антикварно-оружейный ряд: римские мечи, круглые и овальные щиты, шлемы, доспехи, — Саша предложил торговцу наконечники копий. Хорошо, не выкинули их, заткнули за пояса в надежде, что пригодятся. Вот и пригодились.

Торговец, тучный кривоносый арба или бербер, поначалу скривился и показал один палец. Александр не очень-то любил торговаться, да и, честно сказать, не умел. А вот Ингульфу, похоже, это дело нравилось. Он и вступил, сразу показав обе пятерни — десять.

— Децим? — Торговец презрительно сплюнул, — Так они же старые, эти ваши наконечники, к тому же медные, мягкие. Никто такое оружие не купит!

— И вовсе они не медные, — усмехнулся юный вандал, — Бронза! Очень хорошая закаленная бронза.

— Ну бронза. Было бы железо — был бы и разговор.

— И просим мы немного — всего восемь денариев. Маленьких серебряных денариев…

— Уйди с моих глаз, парень!

— Ну, хорошо — семь.

— Три! И ни монетки больше!

Сошлись на четырех, и на эту сумму, в пересчете на еду оказавшейся не такой уж и маленькой, начали шиковать в ближайшей таверне. Накупили жареной на вертеле рыбы, каких-то пирожков, сильно перченного мяса, овощей, три… нет, потом — и четыре — кувшина вина, очень даже неплохого вина, терпкого, красного, чем-то напоминающего хорошее «бордо» урожая девяносто восьмого года.

Насытившись, Саша наконец-то осмотрелся по сторонам: кроме трех беглецов в небольшом полуподвальчике, уютном, прохладном и неожиданно чистом, находилось еще с десяток человек весьма живописного вида, матросов или даже актеров. Кто-то был в сандалиях, кто-то бос, кто-то — в длинных футболках без всякой рекламы, типа древних туник, а кто и в жилетках из козьих шкур, наброшенных прямо на голое тело. А сколько было украшений! Браслеты, цепочки, серьги! Чернобородые, горбоносые, смуглые обладатели всех этих сокровищ чем-то напоминали пиратов. Им бы еще песню спеть, — «Йо-хо- хо! И бутылка рому!»

— Ну? — сыто рыгнул Ингульф, — Как вам здесь нравится? Мне так очень. Так бы никуда и не уходил.

Александр ухмыльнулся:

— Ага, не уходил… А деньги? Копья мы проели, и дальше что? Вообще, не знал, что здесь в ходу антикварные монетки. Надо было б хоть одну оставить, на сувенир, как вы считаете, месье Бади?

Антиквар ничего не ответил, лишь хмуро отмахнулся. И что он все хмурится? Будто даже не рад.

— Сидели бы себе спокойно на вилле, — наклонив голову, тихо пробормотал старик — Ну, раз не вышло, надо искать другое убежище…

— Убежище? — Саша поднял глаза. — О чем вы говорите, месье Бади? Уже не хотите возвращаться в свой Сус?

Антиквар прищурил глаза, — Я уже устал вам говорить, Александр, — этот мир не наш. Мы в нем незваные гости. И было бы лучше получить хоть какое-то прибежище… Монастырь — вовсе не худший вариант!

Александр обернулся, перехватив устремленный куда-то взгляд старика. В таверну как раз вошли люди в длинных черных хламидах, многие — седобородые, с покрытыми морщинами лицами. Двое — явно берберы, остальные европейского типа, разве что слишком уж смуглые. Так и сам Саша, и Ингульф, да и месье Бади тоже загорели и не слишком-то отличались от местных.