— Если ты будешь делать, что мы тебе скажем, то останешься в живых, — успокоил ее мужчина.
— Я сделаю все, что вы хотите, но потом вы должны исчезнуть, — попросила она. — Вы должны пообещать мне это.
Боксер ухмыльнулся.
— Уйдем, когда настанет время.
Она принесла бутылку и марлевые бинты из шкафа в прихожей.
— Я живу здесь с матерью, у нее был инсульт. Скоро придет с тренировки мой сын. Я помогу вам, и у меня есть машина. Можете забрать ее. Но, пожалуйста, не делайте нам зла. Я… я могу…
— Тихо! — приказал боксер. — Посмотрим.
Они пошли обратно в кухню. Слезы текли по ее щекам, когда она снова склонилась над раненым.
— Ты должна быть сильной, — тихо сказала она себе, обрабатывая рану ватным тампоном, смоченным в спирте.
Дьявол и бровью не повел, хотя она знала, что он должен испытывать адскую боль.
Шёнау, Берхтесгаден…
Проведенный обыск перелеска результатов не принес. Лиза и Буковски, вместе с руководителем оперативными действиями местной полиции и старшим советником полицейского управления, вернулись в Шёнау, где был организован мобильный командный пост. Район вокруг Кёнигзее все еще был перекрыт полицейскими патрулями. Над районом летал вертолет, и каждый пешеход, а также почти каждый автомобиль, двигавшиеся между озером и Берхтесгаденом, останавливались и проверялись.
— Меня уже тошнит от всего этого! — громко выругался Буковски, после того как пилот вертолета сообщил, что у него заканчивается горючее, а потому ему придется слетать на аэродром для заправки.
Буковски ударил ладонью по столу с радиоаппаратурой.
— Там, снаружи, разгуливают опасные преступники, а у нас горючее закончилось!
Присутствующие — старший советник и двое рядовых полицейских — вопросительно посмотрели на него. Буковски распахнул дверь и вышел из мобильного командного пункта, который был оборудован в грузовике «мерседес» и располагался на той самой стоянке, где несколько часов назад произошла перестрелка.
Старший советник вопросительно посмотрел на Лизу.
— Он всегда такой?
Лиза пожала плечами.
— Эти типы чертовски опасны. Буковски боится, как бы они не взяли заложников. Вот тогда у нас начнутся настоящие проблемы.
— Мы организовали сообщения по радио. Люди уже в курсе и запирают дома на замок. Как только они заметят что-нибудь подозрительное, они сообщат в полицию. Мы не можем послать полицейских в каждый дом — надеюсь, это он понимает.
Буковски закурил сигарету и выпустил струю дыма. Он чувствовал себя беспомощным. Для этих типов нет ничего святого, а здесь хватает пустующих зданий. Но один из них ранен и нуждается в помощи. И потому вероятность того, что они спрячутся в глуши, была в высшей степени незначительна. Он решил, что они, скорее, станут искать надежное убежище, в котором получат, с одной стороны, помощь, а с другой — возможность взять заложников. Учитывая их виновность в нескольких убийствах, взятие в заложники для них было просто незначительным правонарушением.
Лиза открыла дверь и спустилась по металлическим ступеням.
— О чем ты думаешь? — спросила она Буковски, который задумчиво смотрел на кольца сигаретного дыма.
— Если мы будем сидеть здесь и ждать, то они ускользнут от нас, — ответил он. — Они становятся опаснее с каждой минутой. И чем больше проходит времени, тем больше у них преимуществ. У меня нет никакого желания услышать об очередных трупах.
— И что мы, по-твоему, должны делать?
Буковски пожал плечами.
— Я не знаю, как поступить. Теперь мы имеем то, что в Полицейской академии для руководства называется «статичным положением». И это положение несет в себе величайший риск для всех — и участников, и посторонних. Я думаю, выжидание только ухудшает ситуацию. Наверное, нужно начать проверять дома в окрестностях перелеска. Так мы, по крайней мере, занимались бы делом и усилили бы розыскные мероприятия.
Старший советник покинул командный пост и присоединился к ним.
— Что думаете, Буковски? — спросил он.
Буковски повторил свое видение ситуации. Старший советник покачал головой.
— Я думаю, тем самым мы бы только увеличили потенциальную угрозу. Если мы загоним этих типов в угол, то все только ухудшится. Кроме того, в ближайший час мы не можем рассчитывать на поддержку с воздуха. Вертолет улетел заправляться, а другого у нас нет. Я думаю, нужно сохранить широкое заграждение и затребовать второй отряд специальной полиции.
— Но скоро стемнеет, — возразила Лиза.
Старший советник посмотрел в небо.
— У нас в запасе еще один час. Тем не менее ответственность за задействованных полицейских лежит на мне. Если мы начнем ходить по домам, то нужно учитывать возможность еще одной перестрелки.
Буковски скептически улыбнулся.
— Тогда, наверное, нужно просто отозвать людей и позволить этим типам скрыться. Это был бы наименее опасный вариант для всех участников.
— Это шутка, Буковски?
Буковски сунул в рот очередную сигарету.
— Неужели по мне можно сказать, что я шучу?
Аэропорт Бен-Гурион, Израиль…
Том вспотел, пока тащил ящик с инструментами в аэропорт и сдавал его представителям авиакомпании.
— Слушай, зачем тебе инструменты? — спросил его Мошав. — Мы ведь не на раскопки летим.
— Это мое дело, — ответил Том. — В конце концов, инструменты — все, что у меня есть. Неужели ты думал, что я брошу их здесь?
— А я думал, мы ищем профессора.
— И это тоже, — подтвердил Том.
Почти полчаса Том проторчал у окошка авиакомпании, после чего присоединился к Мошаву, который сидел на скамейке и пил кофе из бумажного стаканчика. По просторному залу ожидания бродило множество людей. Пилоты с другими членами экипажа торопливо шли к выходам на летное поле, а перед воротами скопились пассажиры, ожидавшие объявления о посадке на рейс.
Жан и Яара три часа назад отправились в Париж на самолете компании «Эйр Франс». Собственно, они уже, должно быть, достигли места назначения. Незадолго до вылета Жан Коломбар передал Тому еще один документ, который он скопировал из электронных фондов археологической библиотеки во Франкфурте. Это была статья о рыцарях и крестоносцах. Снова там стояло два имени авторов. Помимо Хаима Рафуля, тогда еще негабилитированного доктора наук, [31]значилось имя доцента Мюнхенского университета Людвига-Максимилиана, профессора, доктора наук Игаэля Юнгблюта. Кроме того, как Жану сообщил один знакомый, Юнгблют после ухода на пенсию купил себе небольшой домик недалеко от Бишофсвизена в Берхтесгадене, чтобы провести там старость. Юнгблюту уже должно быть далеко за восемьдесят, однако он прекрасно себя чувствует и уж точно не умер, вопреки тому, что недавно было напечатано по ошибке в специализированном археологическом журнале. Очевидно, Жан больше не считал предположения Тома безумными выдумками. Возможно, встреча с Поллаком заставила его задуматься.
Юнгблют жил в Берхтесгадене. Том очень хорошо знал местность вокруг Кёнигзее: во времена своей юности и молодости он неоднократно бывал там и исследовал массив Вацманна со всех сторон. Будучи специалистом по подземному строительству и востребованным археологом, он уже давно не проводил свободное время в горах, но если бы обстоятельства сложились таким образом, он чувствовал, что еще вполне способен вспомнить старые навыки. Есть вещи, которые не забываются.
— Куда отправимся прежде всего? — спросил Мошав и скомкал бумажный стаканчик, после чего ловко бросил его в урну, стоявшую почти в трех метрах.
— Юнгблют — наш единственный след, — ответил Том. — Я думаю, эти двое до сих пор поддерживают связь. У них одинаковая точка зрения, одинаковая квалификация, но прежде всего — в том, что касается церкви, их позиция полностью совпадает, если верить статьям, которые Яара обнаружила в Интернете. Так почему бы Рафулю не скрываться у своего многолетнего соратника? Возможно, они сейчас сидят себе рядышком в гостиной и спокойно переводят последнее тайное завещание рыцарей Храма. Мне только очень хочется лично просветить его насчет того, к чему привела его напускная таинственность.
