Мальчик закусил губу и обеспокоенно посмотрел на Мансура. Ясно было, что ему впервые предлагают отдать самостоятельный приказ, не полагаясь на визиря. На всякий случай, чтобы не было недоразумений, Мансур перевел Джайналабидину слова Гектора. Помолчав немного, принц горделиво ответил:

— Конечно. Мои люди сделают все, что я им прикажу.

Гектору стало стыдно, что он вынужден воспользоваться детской бравадой принца, но другого выхода не было.

— Тогда предлагаю перенести пушку на берег там, где этого не увидят жители Сугалы, чтобы они не знали, что мы затеваем.

Казалось, Мансур смирился с решением его высочества.

— Здесь есть маленькая бухточка за отмелью. Мы там как-то стояли и даже разбивали на берегу лагерь.

Он громко отдал приказ, и гребцы начали разворачивать каноэ, как бы уходя от Хаара. Вслед им раздавались залпы из мушкетов и издевательский хохот защитников крепости.

— У них, как видно, полно пороха, — сухо заметил Изреель.

— Возможно, им его привозит тот же торговец, что и султану, — съязвил Гектор.

Он смотрел на берег. Уже была видна отмель, за которой могла укрыться кора-кора.

— Изреель, я пойду вперед, а ты проследи за выгрузкой пушки. Хочу разведать, что это за тропа, по которой мы собираемся идти. Посмотрим, так ли она плоха, как говорит Мансур, или все-таки можно поднять по ней пятифутовую пушку.

Оставив всех на берегу, Гектор отправился на разведку. Уже через двадцать ярдов он понял, как трудно будет тащить пушку наверх. Если бы не его провожатый, воин оморо, принимавший участие в предыдущем походе на Хаар, Гектор вообще не нашел бы в джунглях этой тропинки. Продираясь сквозь густую растительность, натыкаясь на торчащие из земли спутанные корни деревьев и на огромные упавшие стволы, то и дело оскальзываясь на сыром мху, он очень быстро утратил всякое понятие о том, где берег, а где город. Почва была влажной, нога проваливалась в толстый слой гниющих листьев. Было совершенно ясно, что тяжелые деревянные колеса лафета, предназначенные для того, чтобы катать орудие по палубе, увязнут тут мгновенно.

Когда они наконец добрались до ручья, о котором говорил Мансур, дорога стала еще труднее. Невозможно было идти по берегу, густо заросшему кустарником, — приходилось шагать по самому руслу. Камни на дне предательски скользили под ногами. Несколько раз камень совсем уходил из-под ног, и Гектор падал, едва успевая выставить вперед руки. Через двадцать минут такой ходьбы он понял, что Мансур прав. К тому же впереди начинались пороги. Проворный и ловкий человек, перепрыгивая с камня на камень, мог преодолеть их, но с тяжелой пушкой это было невозможно.

Огорченный, Гектор остановился перевести дух. Он чувствовал себя таким жалким в этом непроходимом лесу. Кроны громадных деревьев скрывали небо и солнце. Слышен был только шум водопадов впереди, да журчание воды, доходившей ему до лодыжек. Пахло мокрой землей, мириады насекомых язвили шею и руки.

Внезапный металлический крик птицы заставил его подскочить. Птица каркнула два раза и где-то очень близко. Крик повторился через несколько секунд и разнесся эхом по джунглям. Откуда-то издалека послышался ответ. Проводник, который шел на несколько ярдов впереди, резко остановился и предупреждающе поднял руку. Гектор вытянул шею, пытаясь разглядеть птицу. Прямые стволы ближайших деревьев были высокими и голыми, а первые ветви росли на высоте приблизительно восьмидесяти футов. Лес напоминал колонны собора.

Металлический вскрик раздался снова, еще ближе. Гектор повернулся к своему проводнику. Тот сделал руками плавный жест.

— Манук девата, — произнес он одними губами.

Значит, Божественные птицы, подумал Гектор. Ну да, поэтому он и здесь — оспорить право местных на яркие перышки живущих в этом зеленом хаосе крикливых существ. Он снова вгляделся в зеленый полог, но не увидел ничего.

Следующий крик раздался в опасной близости, в каких-нибудь десяти ярдах, не далее. И донесся он не с ветвей над головой Гектора, а снизу, с берега ручья, откуда-то справа. Гектор посмотрел туда и увидел человека — мужчину не более пяти футов ростом, изящного сложения, с шапкой мелко-курчавых черных волос на слишком большой для его туловища голове. Он был в одной лишь набедренной повязке. На шее у него висела на шнурке выдолбленная тыква, а в руке он держал бамбуковый обруч, за который цеплялись когтями три маленьких красно-зеленых попугайчика.

Человек долго-долго молча смотрел на Гектора и его спутника. Потом его суровое лицо расплылось в робкой улыбке. Отвернувшись от Гектора и встав лицом к лесу, мужчина свободной рукой зажал нос и, набрав ртом побольше воздуха, издал пронзительный металлический клекот. Издалека ему ответили. Итак, это был птицелов, приманивающий свою добычу.

Гектор осторожно выбрался из ручья на берег и подошел поближе к незнакомцу, стараясь при этом не испугать его. У маленького человечка были повадки лесной птицы — того гляди вспорхнет и улетит.

— Салам алейкум, — тихо поздоровался Гектор.

Человек приветливо кивнул, но не ответил и не сделал ни шага к Гектору. Три попугайчика веселой расцветки защебетали и завозились на своем «насесте», перебирая лапками и хватая кольцо клювами. Гектор посмотрел на проводника, ожидая от него помощи в переговорах, но тот только беспомощно пожал плечами. Видимо, оморо не говорили на языке здешних жителей. Гектор снова обратился к птицелову.

— Здесь есть дорога на Хаар? — спросил он по-английски.

Большие карие глаза незнакомца с интересом разглядывали его, и Гектор подумал, что птицелов, наверно, впервые в своей жизни видит человека с белой кожей и серыми глазами. Гектор поднял левую руку ладонью вверх, и, перебирая по ладони пальцами правой, показал: «идти». Потом указал на холм и широко развел руки — «широкая дорога».

Птицелов подумал немного, потом жестом поманил Гектора за собой. Он пошел наискосок по склону холма, петляя между деревьями. Поспевать за ним было непросто. Коротышка легко шагал по лесу, небрежно помахивая своим обручем с попугаями. Время от времени он останавливался и ждал, пока Гектор и оморо его нагонят. Наконец, спустя четверть часа, он остановился и показал на вершину холма. Они были на самом краю оползня, вероятно, случившегося здесь несколько лет назад. Изрядный кусок породы обвалился сверху и сполз вниз. Поток земли и камней снес высокие деревья и оставил глубокий рубец на склоне холма. Стоя у самой кромки обрыва и глядя вниз и направо, Гектор видел начало узкой прибрежной полоски.

Он с трудом скрыл свое разочарование. Возможно, когда-то этот оползень и облегчал дорогу наверх, но за прошедшие несколько лет уже вырос порядочный подлесок. Путь к вершине теперь лежал сквозь заросли кустов, молодых деревьев и переплетавшихся лиан. С тяжелой пушкой тут не пройдешь.

— Спасибо, большое спасибо, — улыбнулся Гектор и закивал проводнику.

Птицелов одарил чужаков еще одной застенчивой улыбкой и жестами дал понять, что намерен довести их до самого верха, вывести на прямую дорогу к Хаару. Но Гектор уже и так увидел все, что ему было нужно. Он был подавлен, устал, и пора было возвращаться на берег, чтобы рассказать оставшимся о том, что разузнали разведчики. Поэтому он отрицательно помотал головой и повернул назад, к ручью. Птицелов тоже двинулся обратно. Вскоре он обогнал Гектора и скрылся из виду. Они шли медленно, спотыкаясь и оскальзываясь. Снова послышался металлический крик — на этот раз сверху, с ветвей деревьев. Подняв голову, Гектор с удивлением увидел птицелова, который глядел на него с дерева. Коротышка сидел на ветке на высоте примерно сорока футов и привязывал к ветвям своих попугаев.

На прощанье он помахал рукой.

— Охотник из лесного народа, — сказал Мансур, когда Гектор, вернувшись, рассказал ему об увиденном. — Они приносят в город свою добычу — живых птиц или снятую с них кожу с перьями, продают и снова пропадают в джунглях. Никому не подчиняются, даже в Аллаха не верят.