Громко ржём, наслаждаясь яростными криками и видом содрогающихся врат - девушки тоже бывают не в духе.
Но не о том речь. Ибо Суселу нравится Сивка. Сильно нравится. Поэтому он регулярно дёргает её за волосы и отпускает подсрачники - в общем, даёт понять, что она ему не безразлична и дорога.
Сивка понимает и в порыве разделённой страсти наносит Суселу увесистые оплеухи. Сбивающие с ног. Любя. Человеку, менее овеянному прекрасным чувством, подобный знак внимания нанёс бы тяжёлое увечье, в крайнем случае, сотрясение мозга, при наличии оного, конечно. Сусел лишь расплывается, как блин по сковороде, от умиления и обожания: богиня снизошла, дотронулась к недостойной плоти смертного - будет о чём вспоминать долгими бессонными ночами.
Длинный коридор: крашенные синим стены, два ряда рассохшихся дверей, белый потолок в рыжих разводах - оригинальная цветовая гамма, шедевр архитектурной мысли. Посмотрели? - и будя. Занавес.
Те же декорации. Проскальзывая на линолеуме, убегает от расплаты за пожимание правой ягодицы Веталя Червняк, храбрый идальго в восьмом колене (в предыдущих семи голеностопах соединялись исключительно рабоче-крестьянские работницы с техническими интеллигентами).
Убегает Веталя от первой красавицы класса, Сивки, которой и принадлежит пожатая кабальеро Червняком правая ягодица.
Убегает Веталя быстро, но и Сивка - создание длинноногое, и потому обладающее высокими скоростными характеристиками: валькирия уже царапает спринтеру шею, помечая нежную кожу когтистым маникюром.
Тут бы и пришёл благородному мучачо Червняку кирдык-башка-каюк-ибн-харакири, кабы не верный партайгеноссе Суслик, подпирающий в этот исторический момент стену выше означенного коридора.
Тушкан совершил поистине великий поступок. В некотором роде подвиг. Собственным телом - окорочково-пяточной частью! - спас товарища по ориентации от неминуемой половой гибели.
Сивка, пребывая в ярости из-за синяков на интимных оттопыренностях, поклялась первой менструацией при свидетелях: первому, кто к ней сунется, она удалит паховый отросток без наркоза.
Сусел же сделал следующее: он съехал спиной вниз по стене, одновременно в движении сгибая левую ногу и выставляя правую. Для тех, кто на бронепоезде: он сделал подножку в лучших традициях жанра.
А теперь покадрово.
Веталя: чёлка, обычно плавно переходящая в носоглоточную растительность, тревожно реет где-то около затылка.
Сивка: цель близка, ещё чуть-чуть - удар ребром ладони сзади по исцарапанной шее и два часа надругательства над хладным трупом, но...
Сусел: его правая нога входит в зацепление с чужой правой ножкой, растущей из потревоженной правой же ягодицы - улыбка (чи-и-из!) и предвкушение результата.
Мотор!
Сивка теряет равновесие, пролетает метра три, падает личиком вперёд, по инерции ещё метра полтора скользит по линолеуму.
Комментарий очевидца (мой): незабываемое зрелище. Особенно трусики из-под задравшегося платья.
И опять покадрово.
Веталя: чёлка реет, пятки сверкают.
Сивка: приподымается, смотрит на растёртые до крови коленки и Суселу в глаза.
Краткое содержание взгляда:
1.Тушкан, насаженный через анальное отверстие на вертел, поджаривается на медленном огне, ужасно страдая, - геморрой нам только сниться; на заднем плане смуглые тела в тростниковых юбках вытанцовывают странные па - ублюдочная помесь полонеза с брейк-дансом завораживает: хочется выпить кокосового молока; там, вдали за рекой, там...- кровожадный гул тамтамов;
2.обглоданные кости Тушкана загружаются в огромную мясорубку и с зубовным скрежетом перемалываются в белый порошок; танцоры этот порошок нюхают и чихают - не кокаин ведь;
3.котлетки, сляпанные из явно не первосортного серого фарша, плотоядно пожираются - чавканье и слюноотделение, отрыжка и метеоризм;
4.реакция желудка вполне адекватна - диарея;
5.полностью метаболизированный Тушкан возвращается на историческую родину - полужидким потоком пролетая сквозь очко типично сельского сортира.
Сусел: взгляд Сивки вызывает к жизни стадо натасканных мурашек, которые маршируют вдоль колючей проволоки позвоночника - хруст жвал и горящие фасеточные взгляды-прожектора; выход только один - парнишка бросается на ограждение - нервный тик ритмично передёргивает мимические мышцы, ибо колючка, естественно, под напряжением.
Мотор!
Сусел убегает, Сивка догоняет. Процесс происходит в направлении, строго противоположном спринту мачо Ветали.
Заметки на полях: Тушкан не впервые в этом сезоне совершает сверхзвуковой рейд. Каким образом он до сих пор жив и не клиент реанимации? Есть один способ. Как и всё генитальное простой: нужно лишь домчать до нашей палаты, потом пересечь без задержек от входа и до кровати Слона, и, не сбавляя скорости, выскочить на заблаговременно распахнутый балкон - прыжок через перила (благо этаж первый) и - СВОБОДА!
Казалось бы, всё предусмотрено и Сусел опять не вор.
Кабы не Слон.
Слон, добрая душа, ещё утром закрыл балкон. Чтоб мухи не залетали. А климатические зоны у нас, сами знаете, какие: не только народ, дерево разбухает - от постоянной сырости. Вот и дверь потому в косяке помещаться напрочь отказывалась. Слону пришлось приложить максимум усилий - весом всего тела! - в течение нескольких минут. И даже удалось зафиксировать шпингалет. В общем, на балкон попасть в принципе можно было, но затруднительно и с помощью топора.
Покадрово.
Сусел: ни о чём не подозревая, мчится по коридору, влетает, не снижая скорости, в палату - его заносит на вираже.
Сивка: мечта - оторванные мужские яйца шкворчат на сковороде, исходя сукровицей, подгорают - не налито подсолнечное масло.
Сусел: заносит на вираже, он, подчиняясь грубой центробежной силе, набегает на тумбочку у стены (на тумбочке лежит кусок хлеба, вынесенный Слоном из столовой, дабы зашамать вечером под чаёк).
Слон: сидит на моей кровати и медле-е-е-е-н-н-о-о (не забывайте о покадровости!) открывает рот, желая незамедлительно выразить ноту протеста оппортунистским действиям Сусела. Типа, Сусел, шо это за волюнтаризм такой, это ж блядство какое-то, а не соблюдение норм совместного общежития. Ты ж, падла, хлеб раздавил, а мне теперь этот блинчик кушать придётся, не выкидывать же, хлеб - народное добро, береги его!
Сусел: (внимание, кульминация!) прилипшей на подошве выпечкой, наступает
Ты шо?!! Куда?!! Ёп твою мать!!! Вставай!!!
на застланную кровать Слона, которая стоит как раз возле балкона, - просто вираж не удался, центростремительное ускорение, ничего личного. Кроссовкой на одеяло (безукоризненно ровная поверхность с инвентарным номером и синей печатью - ни единой морщинки!), на белоснежную несколько доперестроечных пятилеток тому назад уже почти родную наволочку.
И на по-душ-ку! Повторяю: по-душ-ку! Осознание есть? Могу ещё раз: кроссом! кроссом на подушку!
И больше никогда! Слышишь - НИ-КОГ-ДА - не садись на мою постель! Понял?!
Рот у Серёги открывался, как у рыбы, вместо привычного жизненного пространства помещённой под слой томатного соуса. Язык, само собой, отнялся. Слава богу, отпустило. Потом. Правда, нематерно общаться он смог лишь на следующий день. Но это ж пустяки?
Тушкану повезло меньше. Дверь-то оказалась заперта. Бедненький, он стонал и дёргался, пытаясь вырваться из западни - червячок на крючке, жирная плотва уже рядом, вот она - плавничками шевелит, не спешит - куда спешить? - червячок на металл добротно присел, не отцепится.
Две секунды.
Всего две секунды.
Удар кулаком по затылку...
Сивку всё же удалось оттащить - не сразу, конечно, - когда Сусел уже не подавал признаков жизни. К ужину его ещё пошатывало. И конкретно тошнило то на пол, то Слону на постель...
Тогда ещё никто не знал и даже подумать не мог, что год спустя Сусел станет ногой в лужу. А в луже будет лежать высоковольтный провод - обрыв на линии, полрайона без света. Веталя Червняк, закадычный дружбан, кинется на помощь и ляжет рядом. Родители очень удивятся, когда узнают, что их сын Веталя при жизни курил - патологоанатом обнаружит на зубах расплавленный фильтр...
