Массовое мародёрство. НО пиво почему-то никто не берёт. Консервы, колбаса - это да, водка да. А вот пиво... Мне больше достанется.
Ёлы, оказывается, вот о чём я всю жизнь мечтал. Пролезть в разбитую витрину, через двери неинтересно. Выбирай, какое пивко больше нравится. Хочешь светлое? - нет проблем! Тёмное? - нэма пытань! "Балтика"? "Гёссер"? - да хоть ноги мой!
Спешу насладиться - столько сортов попробовать не успел. Опорожняюсь тут же, не отходя от кассы.
Бля, я же безмерно счастлив, мне не о чем жалеть - ЛИШНИЕ ДНИ?! - да какие они, в анус, лишние?! Моё всё, всё моё, не о чем жалеть - зола это всё. Скоро.
Мне всегда хотелось написать роман о моих друзьях, о наших синьках - роман в трёх томах, и назвать "Пиво и водка", по аналогии с "Война и мир". Но без войны. Жаль, без войны не получится. Да и романа не будет: не успел я, всё как-то времени не было. А начиналось бы сиё творение так:
Однажды кто-то слишком трезвый посмотрит на меня и скажет:
- Ты не родился в рубашке. Ведь что такое счастье? Не знаешь? Так зачем тебе неизвестно что?! Ты выбрал здоровье, и всё, и не нужны тебе всякие глупости. Ты родился в противогазе и с одноразовым шприцем вместо члена. Ты - 199-й чернобыльский мутант.
А я в ответ закашляюсь и сплюну кровью, скривлюсь от боли и перепугано полезу рукой в расстёгнутую ширинку...
Да, именно так.
Я бы поставил точку в конце, вышел на площадь: там бы стояли ВСЕ ОНИ - живые и вечно живые. И я сказал бы им речь. Я залез бы на высокую трибуну, жадно припав к рупору:
Мы не панки.
И никогда панками не были.
Мы не торчали от "Sex Pistols", нам хватало "Offspring". Ни у кого из нас хаер не подпирал небо гордым дрэдом фиолетового цвета, но все мы были презираемы - за длинные патлы, серебро в ушах и грязную рванину на теле.
Мы не панки.
И никогда панками не были.
Никто из нас не нюхал кокаин, не портил вены иглой. У нас нет потребности накружить дядьку и вмазаться чёрным. Нам это не нужно - мы расслаблялись иначе.
Мы не уходили из дома, не жили в коммунах - мы обитали в подъездах, курили на крышах, бренчали на кухнях и тискали девочек в беседках детских садов. Мы лояльны, Пан Президент! Мы не толпились на демонстрациях и не поддерживали акции протеста - мы не верим, что ЗДЕСЬ можно хоть что-то изменить к лучшему - мы ненавидим политику больше, чем политиков.
Мы думали, что LIVE FAST, DIE YOUNG будет нашим девизом до конца - к сожалению, мы не ошиблись. Трупы, которые остались после нас, вряд ли хороши даже в качестве навоза: этим пеплом можно удобрять разве что минные поля.
Мы не панки.
Мы даже не рокеры.
Просто у нас была такая игра. Просто у нашей игры были такие правила.
И, похоже, нам скучно играть по старым правилам: наши машинки, танчики и пасочки не помещаются в развалившейся песочнице. Пора подняться, отряхнуться и топать продавать себя. Чтобы купить других.
Всему своё время.
Да, именно так я и закончу свою речь: "Всему своё время". Это мудро звучит. А ОНИ ВСЕ - живые и вечно живые - захлопают и улыбнутся до ушей, и мы будем счастливы, мы будем вечны. Только я никогда не скажу эту речь. И мы, молодые, никогда не потопаем продавать себя - чтобы купить других! - потому что сегодня всё закончится.
Дальше - ВЕЧНОСТЬ. Или пустота. Или Бог. А впрочем, какая разница?
- Молодой человек, вы не подскажите который час? - рядом со мной тётенька бомжеватого телосложения. Пиво пьёт. Трофейное. - А то все суетятся, спешат куда-то. Вы случаем не в курсе? Революция, да? Ленин и броневик?
- Шо-то вроде того.
- Дядя, бутылочку оставите? - маленький мальчик сквозь бельмо враждебно поглядывает на тётеньку.
И правильно делает, ибо она принимает стойку "Бобик, куси дядю за попу!"
- Мальчик, ты здесь пролетаешь, как белый лебедь! - произнесено с гайморитным прононсом и настолько высокопарно, что меня сгибает от хохота.
Я иду от магазина к магазину, от ларька к ларьку.
Я чувствую приближение асфальтной болезни...
Интересно вот так лежать на льду и смотреть в небо, и думать о том, что скоро Новый Год. Я удачно упал: ни руки, ни ноги теперь не шевелятся - значит, спешить не надо. Круто: ёбнуться на спину и при этом расшибить себе лоб - до крови.
Не видно ни одной звезды.
Мистер Воннегут в этом месте написал бы "Такие дела". А я что лучше? Поэтому: такие дела.
Становится как-то не по себе, когда не тают снежинки на лице.
От автора
В тексте без злого умысла использованы цитаты из творчества Иоана Богослова, Николая Гумилёва, папы Урбана Второго, товарищей Ильфа и Петрова, коллективов "Чайф", "Nautilus Pompilius", "Гражданская оборона", "Алиса", "Ленинград", "Кино", "Разные Люди" и многих других.
