- Ща я всем раскину, кто и куда!

Мол, он крутой перец, профи почти, он ищет простоту соловьиной трели в дебрях буржуазных нагноений, и... э-э... у-у... а-а...

Возникла пауза.

А потом, шёпотом:

- А шо водки совсем нет?

В общем, интервью протекало в обстановке дружбы и взаимопонимания. В студию звонили только наши друзья и, прикидываясь левыми отпадающими, восхищались метким словцом текстов и оригинальностью мелодий, желали творческих узбеков и отключались. Да, ещё дозвонилась какая-то девчушка и поинтересовалась отношением группы к алкоголю и наркотикам. Вопрос Веталю поразил и ввёл в лёгкое коматозное состояние - это ж надо так оскорбить при всём честном народе! Поэтому он ответил честно:

- Да мы!! Да боже упаси!! Ни капли в рот, ни сантиметра в...!!

Домой Амбалку принесла Хельга - девушка или борец сумо?

ОДА СИНЕЙ ПТИЦЕ

Вы видели когда-нибудь бесконечные колонны, покидающие город, над которым парят, еле подрагивая перепончатыми крылышками, падальщицы-валькирии?

Я иду по загаженным пустым улицам. Я собираюсь поймать жирную синюю птицу, такую раскормленную, что даже взлететь не может, толстую и безмятежную тварь. Очень синюю, безумно синюю, в луже собственной мочи, с фингалом под глазом, безутешную, едва стоящую на ногах.

О, моя синяя птица!

Ни для кого не секрет, что пташка эта не улетает на зиму в тёплые края - там своих попугаев хватает. К тому же она патриотка - недоразвитая, в общем, - мыслительный процесс у неё замедленный: соображает, обычно, на троих.

Каждый из нас регулярно наблюдает её оторванный полёт. Некоторые издалека - это спортсмены-язвенники и психи-трезвенники. Другие ближе рассматривают, когда пьют по праздникам нормированные чуть-чуть. Есть и такие, кто охотно кормит ручного лазурного щегла - молодняк, нефоры и просто весёлые люди. А ещё бывают человеки-гнёзда: они вплетают пёрышки в сальные волосы и целиком и полностью отдаются пташке под жилплощадь - и тогда нежно-голубой цыплёнок превращается в фиолетового птеродактиля.

Красивые синие птички нежно поют, даря радость и ощущение эйфории; хищные - рвут тело и душу в клочья...

Спрашиваете, как отличить синюю птицу от иных воробьёв? Элементарно: она же пахнет водкой, дымится планом, круглая как колесо, жидкая словно ацетон и навязчивая наподобие иглы.

Пока жив хоть один человек на Земле, синюю птицу не занесут в Красную Книгу.

Синяя птица вечна. И поэтому вечны мы.

* * *

Сквозь пелену головной боли и визг порванных струн, скатываясь по откосу лишних стограммов, мы кормим синих птиц. Мы - сегодня родились! И тот, кто считает, что это не повод, пусть первым разобьёт свою пустую голову о крышку унитаза.

- Ветал, шестнадцать лет бывает только раз в жизни...

- Амбал, будь здоров, держи хвост пистолетом, а яйца в холодильнике...

- Слышь, а водка где?..

- Предлагаю поднять бокалы...

- Дрону в кружку! Дрон будет пить из пивной кружки! Водку из кружки!..

Я выливаю рюмку в тарелку Любы. Жидкость прикольно заполняет ущелья между отрогами оливье и скалами тушёной картошки.

- Шакил, ты шо, пьяный?!

- Любочка, но ведь так же вкусней. Так же ведь сразу, непосредственно. Так оливье в Бангладеш готовят. Я, кстати, недавно оттуда. О, это страна контрастов и диких обезьян...

Темнота... И шум...

- Ветал, шестнадцать лет бывает только раз в жизни...

- Кабану в кружку! Кабан будет пить...

- Слышь, а вино есть?..

- Положите кто-нибудь Кабана рядом с Дроном!..

* * *

День рождения Костика.

Сижу, пью пиво. Костик специально для меня купил пиво. Пятилитровую канистру - ведь я бросаю пить: решился-таки, в жизни всегда есть место подвигу.

Я долго и безуспешно отказывался даже пригубить, но по поводу торжества пришлось уважить именинника.

Все уже красивые, в меру вонючие.

Появляется опоздавший Тоха - хо-хо, здравствуй, смертничек. Я бы на его месте вообще не приходил, если б знал, что не успею вовремя.

На беду Тохи среди тарелок гордо маячит непочатая бутылка коньяку подозрительного вида. "Наполеон", который дешевле водки, у нормальных людей и не должен вызывать доверия.

О, это страшное слово "штрафная"! Тоха, как старый стритовый пипл, выпивает первую штрафную - соточку палёной конины. Не закусывает. Народ настаивает на второй. Не закусывает. На третьей... Он выпивает, не отходя от кассы, всю бутылку, конвейером опрокидывая стопки. Когда не остаётся даже на слёзы, и присутствующие удовлетворены - Тоха, с невозмутимым видом, идёт на кухню, открывает форточку и выблёвывает желудок на головы сидящим у подъезда бабушкам.

* * *

Бёвздник Зомби.

Двухкомнатная хата забита мешаниной из нетрезвых тел, водки и сигаретного дыма.

Дым пропитал всё: волосы и одежду, сны отрубившегося Маркеса и три разбитые мной рюмки. Кусок хлеба сиротливо валяется на полу.

А начиналось вроде цивильно: народ, пока просто весёлый, уселся за стол и принялся есть. Но больше пить. Ещё больше пить. И ещё...

Поимённо вспомним каждого, ибо они заслужили славы в веках: Борька, Маркес, Вальтер, Амбал, Димка, Костик, Дрон, близняшки Юля-Оля, Люба, Хельга, Окей, Слоник, Тоха, Ксюха, Илья, Демон, Борода, Кабан, сестра Зомби, которая Юля, и я. Составчик ещё тот. Все со стажем, трезвенников нет.

Мы пьём много жидкости - организмы сильно обезвожены - Сахара же кругом: барханами балуется самум, вараны танцуют диско на костях бедуинов. Мы курим пропитанный селитрой табак - вонючий и непривычно дорогой; мы неумело разминаем в пальцах фильтры, а пепел сбиваем в тарелки соседей. Пьём, курим - день рождения как-никак, а это вам не хер собачий, обслюнявленный девочкой с порнографической картинки (всё же забавная штука Интернет)...

Появление красотки не могло остаться незамеченным. Вы сомневаетесь? Не стоит, поверьте моему слову, или примите как аксиому. Впрочем, мне без разницы.

Тост обрывается на полуслове. Тишина - ни вздоха. Взгляды: девочки оценивают, мальчики щупают. И есть что: белоснежная блузка впечатляюще оттопыривается, обтягивающие джинсы передёргивают затворы кадыков. Девочки хмурятся: слишком много внимания мимо. Слишком много - прекрасной незнакомке.

- Знакомьтесь, моя сестра Юля. Юля, знакомься: это мои друзья.

Очень приятно. Оч-чень.

Вздох рождает слова:

- Зомби, мы хотим выпить за тебя! - это тост. Кратко, зато по существу. Некогда воду варить: уже налито.

Она присаживается напротив меня, между Амбалом и Димычем. Да жу, тёпленькое местечко: безопасней засунуть голову в пчелиный улей, или залезть в берлогу, чтобы - о, эта неистребимая страсть ко всему плюшевому! - потрепать симпатичную зверушку за уши.

А дальше - цирк. Парни, не сговариваясь, - столько лет к плечу плечом обязывают к пониманию без слов - решают споить невинную зайку приятной наружности.

Амбалка, обольстительно улыбаясь, втирает, что, мол, нужно, ой как нужно, блин, выпить водочки. За знакомство. Наливает себе и ей. Стопки опрокидываются в соответствующие рот и ротик.

Не давая девушке опомниться, в бой вступает тяжелая артиллерия: Димыч скалится тридцатью тремя клавишами (традиционно через одну чёрными) и сверкает страстным взором. За встречу! Стопки опрокидываются.

Амбал на подхвате. За rock"n"roll! Ну как отказаться?! Стопки...

Димыч...

Стопки...

Подключаюсь я. Стопки...

- За Егорку Летова!

- За детей Гондураса!

- За мир во всём мире!

В общем, за то, что свято.

- За тех, кто в море!

- За трактор Т-150!

- Мы будем вечны! - это уже со всеми. Стоя. Не чокаясь.

Зайка ни в одном глазу. Зато Амбал, Димыч и я уже не бойцы. А ведь пили в три раза меньше девушки. Пили по простой системе "один с дамой, двое отдыхают". С позором отступаю, пока ещё есть возможность передвигаться - минут через десять, я знаю, последний приход догонит меня. Выхожу в подъезд проветриться: покурить в одиночестве и поблевать в мусоропровод. Фрески на стенах сливаются в одну сплошную царапину. Пенопластом об асфальт - туда-сюда, туда-сюда. Треск стекла у локтя. Нестабильность лестниц под ногами...