Да только мы быстрее справились. Сидим теперь у входа, в небо дым пускаем да наблюдаем за возведением пизанской башни на три посадочных койко-места.
Первым не выдерживает Кабан:
- Дайте топор.
- Зачем? - удивлённо интересуюсь я (им проще: ветки руками - раз! и готово!).
В ответ Костик язвит:
- В жопе поковыряться!
- В жопе? - оцениваю перспективу. - Это дело нужное. Особенно для тех, кто не подтирается... Надо же когда-нибудь завалы расчистить, правильно? Не дам.
- Почему?
- Пахнуть будет.
Подходит Слон (раз вы больно умные - делайте сами):
- Шурик, без топора мы и до завтра не сделаем.
- Зато всё своими руками и без нитратов...
- Та дай ты им топор! Пусть не плачут! - проникся чужой бедой Юра.
Похоже, при всём богатстве выбора альтернативы нет:
- Держи, - расчувствовавшись, я даже пожертвовал остатки проволоки на строительство храма Слона-спасителя...
И вот вигвам почти готов: крышу тоненькими веточками устилают - не от дождя, от солнца. Костик и Кабан ножами срезают зелёные молодые побеги и аккуратненько - ювелирная работа! - один к одному, один к одному - ни щели, ни зазора. А Слон "раптом зник": сачкует где-то в поте лица. Упс, а вот и он - о дураке вспомнишь... Тащит толстый кусок хорошо просмоленного рубероида - слоёв пять. И где только посреди леса наковырял? И, главное, на хрена?
- Пацаны, я тут нашёл. Для крыши...
- НННЕ-Э-ЭТ!! - одновременно взревели Костик и Хрюша. Но было поздно.
Со счастливой улыбкой человека, исполнившего трудовой долг, Серёга водрузил громадный кусок на - один к одному, один к одному! - крышу строения. Строение рухнуло.
Вот так вот: три часа самоотверженной работы Слону под хвост.
Конструктивную критику и разбор родословной Сержа я слушать не стал. Сколько можно? - каждый раз одно и тоже...
Шалаш, конечно, реставрировали. Слон, правда, к творческому процессу допущен не был: в воспитательных целях занимался сбором палой древесины, которой и так заготовили на неделю вперёд. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы к архитектурным памятникам руки не протягивало...
Костерок тихонько потрескивает, палочки пережёвывая. Глотаем Юркину стряпню. И водку. Первое - для тела, второе - для души, компот не предвидится. С руководством лагеря вопрос о нашем посещении дискотеки решён положительно - пообещали культурно себя вести.
Костерок потрескивает. Глотаем - к дискотеке готовимся. Чтоб культурно, значит...
* * *
Ради всех святых и наоборот, кто мне объяснит: зачем я так жадно водку глотал до самого утра?! Сорок минут сна перед подъёмом панацеей не оказались: спать хочется нереально, голова раскалывается, тошнота прогрессирует. А ведь это только начало!
...доброе утро, Последний Герой, доброе утро тебе и таким как ты...
Николаша, завхоз и мой непосредственный начальник - призрак коммунизма в пятнистых десантных штанах - понимающе улыбается в рыжие усы. Незваный вампир дальше порога не продвигается и произносит страшное слово:
- Подъём!
Это касается только меня и Вадика, остальным можно ещё ПОЛТОРА ЧАСА нагло дрыхнуть, пока некоторые...
Некоторые - это Вадик и я, хозбригада, сливки ученического общества, максимально приближённые к сметане общества учительского. Мы, хозбригада, не месим полевую грязь после затяжных дождей и не дышим пылью тяпок под способствующим раковым заболеваниям солнцем. Мы помещаемся в тенёк прицепа и, подхваченные трактором Т-25 красно-потрёпанного вида, едем - летим! - за продуктами в деревню.
Едем...
Ради всех святых и наоборот, кто мне объяснит: зачем эта дорога такая неровная? Неужели провидение специально, карая меня грешного, направило Серёгу-тракториста именно сегодня не по нормальному (смотря, конечно, с чем сравнивать) асфальту, а по размытым во время последних осадков просёлочным колдобинам. Это ж, на хрен, американские горки какие-то! Янки, гоу хоум! Я уже два раза в деревянную крышу прицепа болезным кумполом впечатался - товарищи, ну не дятел я, у меня же шишки набиваются!
Как ни странно - Господи, ты всё-таки есть! - начинает попускать. А вот Вадик наливается весенней зеленью - пили-то вместе, а опыту у пацана, видать, маловато, непривычный он к экстремальным веселухам. Ничего, жизнь заставит, друзья научат.
Едем...
Побелевшими пальцами цепляемся за лавочки.
Арина Ивановна оборачивается и (чёрт её дёрнул поехать с нами!), улыбаясь (чего они все лыбятся-то?), протягивает нам по яблоку:
- Угощайтесь, мальчики!
Мне что, я-то яблоки не ем и потому как объект пригодный для помещения в желудок не воспринимаю. А вот Влад проблевался. Еле до борта донёс.
Пупсик сообразила, что допустила бестактность, и попыталась загладить вину: предложила освежить дыхание "тик-таком". Чтоб не штыняли, в общем. Выделила по одной штучке на рыло. Дабы от лишних калорий жирком не обросли.
Дыхание-то мы, конечно, освежили - как же на халяву-то и не освежить? - да без толку: не зря мы всю ночь беленькой баловались. Лечились. На ветру простыли: горло так болело - слово сказать, что наждаком по гландам прочесать. Вот и полоскали - водкой.
Едем...
Приехали.
Первым выпрыгивает Николаша и помогает Ивановне спустить по приставной лестнице более чем центнерные телеса. Телеса трясутся студнем, пыхтят, норовят завалиться на бок, но завхоз уж тут как тут: поддерживает, моментально краснея и шумно выдыхая воздух. Это заразно? Вываливаемся вслед. Не краснеем и не пыхтим. Похоже, у нас иммунитет. После ночных прививок полулитровыми шприцами.
Старшие разбредаются по делам прохлаждаться, а Вадик и я таскаем мешки с хлебом и крупой. Как только заканчиваем, Вадик отправляется в магазин отовариться по лагерным заказам: кому сигареты, кому водку и консервы.
Сижу. Жду неизвестно чего. Зато известно чего не дождусь: с моря погоды - далеко отсюда до моря. Отсюда до всего далеко.
Только Серёга-тракторист рядом - но он не в счёт: комплекцией для моря мелковат, даже на Азовское не затянет, и дна в нём нет - сколько не выпьет, всё мало. Зовёт:
- Эй, Сашко, йды сюды. Бач що в мэнэ е?
Погоды с моря-окияна?! Чайки и солёный бриз? Не угадали, господа. Я весь извёлся в ожидании чуда, вот такое чудо, я, наверное, и жду!
Точнее дождался.
Серёга дразнит - видит, гад, в каком я состоянии - бутылкой винища плодово-ягодного разлива, жидкостью, явно рекомендованной Минздравом как рвотное и заменитель касторки:
- Будешь?
Издевается, соляра. Кто ж от лекарства отказывается:
- Если не жалко... Конечно буду.
Серёга резким движением лишает батл пластиковой пробки и делает глоток. Как раз на полбутылки.
Амфора с нектаром богов передаётся в жаждущие руки: глотаю с превеликим удовольствием и с такой же неохотой возвращаю ёмкость Серёге.
Вдали показывается Вадик, гружённый исполненными желаниями. Его замечает мой поилец:
- А ёму дамо? Чи можэ нэ трэба?
- По-моему, надо дать. А то как-то нехорошо. Плохо человеку - надо лечить.
- Тоди трэба. Йды сюды! Бач, що в нас е? Будешь?
Будет, конечно. Чего ему не быть?
И он был.
Всю обратную дорогу Арина Ивановна с подозрением на нас косилась: должны вроде пахнуть "тик-таком", но штыняют опять не по-детски.
Мы благостно улыбаемся: микстура подействовала - тошнота сгинула, лицо Вадика дозрело до нормально-розового цвета, полегчало пацану. Что не говорите, а народная медицина - это нечто.
Шутки шутками - на счёт бабушкиных бредней, а неделю назад, ночью, учителя подняли лагерь: заболела девчушка из девятого "Б" - температура сорок и выше. Вызвали скорую, но там честно предупредили: в вашу тьму-таракань доберёмся не быстрее чем через три-четыре часа... Мы ползали по траве, жгли спички - искали жабу. Обычную жабу, на которую полагается подышать - передать болезнь, после чего земноводное, согласно поверью, должно сковырнуться. Нашли - Слон нашёл - больная подышала, жаба сдохла. Спустя час температура упала до приемлемых тридцати семи - без единой таблетки: во всём лагере не нашлось аспирина, зато обнаружились стратегические запасы димедрола и паркопана, безвозмездно жертвуемые из личных "аптечек" учеников. К утру приехал рафик с заблёванным водилой и нетрезвой медсестрой - ночью они отмечали юбилей главврача...
