Том взял ее за руку и, не слушая возражений, повел к машине.

Не сказав друг другу больше ни слова, они выехали за пределы парка и свернули на шоссе. Одинокий красавец олень проводил удаляющуюся машину задумчивым взглядом больших влажных глаз, а затем одним прыжком скрылся в лесной чаще.

Подъехав к дому, Том распахнул дверцу машины и галантно подал девушке руку.

— Спасибо, — буркнула Кора, собираясь как можно быстрее исчезнуть.

— Я все еще надеюсь тебя уговорить, — негромко бросил он ей вслед.

— Я уже объяснила тебе причину своего отказа. Сто раз.

Кора вставила ключ в замочную скважину.

Неожиданно обхватив ее сзади, Том силой впихнул сопротивляющуюся его объятиям Кору в дом.

— И все-таки тебе придется сделать это.

— Придется?! — Кора сделала глубокий выдох, стараясь успокоиться. — Никогда ты не сможешь заставить меня делать то, что мне не по душе! Как ты не понимаешь, что я действительно не могу! Я вообще не уверена, смогу ли я когда-нибудь снова взять в руки карандаш!

Она резко попыталась высвободиться из его объятий.

— Все это ерунда! — Том неожиданно отпустил ее, и по-хозяйски пройдя в гостиную, расположился на диване. — Ты так еще молода, детка. Неужели собираешься всю жизнь только и делать, что жалеть себя! Это преступление!

— Не твое дело. — Сдернув куртку, она в сердцах швырнула ее на пол. — Какая тебе разница, чем я собираюсь заниматься оставшуюся жизнь? Ты совершенно меня не знаешь. Как ты можешь судить о том, что со мной произошло на самом деле?

— Не нужно быть гением, чтобы понять это. Здесь есть только два варианта. Либо после твоих первых наград ты испугалась, что не сможешь достичь того же успеха, что и раньше, или решила забросить свою карьеру и полностью посвятить себя Ворчуну, как бы искупая свою вину перед ним. Но чем ты виновата? Тем, что он болен, а ты здорова, или тем, что ты молода, а он стар? Бред какой-то.

— Мне надоело слушать ваши лекции, мистер Фрейд! — Кора устало опустилась в кресло и вытянула ноги. — Я хочу побыть одна, понятно?

— Ворчун сам подбросил тебе идею о твоей якобы вине перед ним или все это — плод только твоей бурной фантазии?

Том подошел к холодному камину и задумчиво повертел в руках кочергу.

— Это не фантазии! — совершенно бесцветным голосом возразила Кора. — Твои догадки совершенно верны. В те дни я была погружена в работу и не видела ничего вокруг. Обычно я сопровождала Ворчуна во время дневных прогулок. Но в тот раз у меня возникла новая идея, и я хотела выразить ее на бумаге. Предложила старику погулять с ним попозже, но он предпочел идти один. Я даже не заметила, что он ушел, и случилась беда. Когда старик вернулся из больницы, я снова совершила ошибку, позволив ему целыми днями валяться в постели. Тогда я была так увлечена своей работой, что была словно в тумане. Нет, Ворчун никогда ни словом не упрекнул меня. Он просто святой…

— Он просто слепой, если не заметил, во что ты превратилась!

— Старик и представить себе не может, что со мной происходит.

— Да что ты говоришь? А может, он просто упивается сознанием власти над тобой? В своей практике я часто встречал людей, подавляющих более слабых духом. Обычно жертвы даже не подозревали, что ими нагло управляют. А может он завидует твоим успехам? Сознательно или нет твой дорогой Ворчун подчинил себе молодую талантливую девушку! Он как паук заманил тебя в свои липкие сети, заставил забросить работу, забыть о личной жизни! Ты витаешь в облаках, радуясь, как вы близки друг другу, восхищаясь его дружбой, а ему нет до тебя дела! Он заботится только о своем благе. Опомнись, Кора! Это не может продолжаться бесконечно.

Кровь прилила к ее лицу. Вскочив, она стала нервно ходить по комнате.

— Как ты мог сказать такое? Ворчун — самый близкий и дорогой для меня человек. Пусть он стар, но он понимает меня лучше остальных. У меня никогда не было настоящих друзей, он заменил мне их. Мой отчим был единственным сыном Ворчуна, поэтому после его женитьбы на моей матери, у которой уже было двое детей, старик потерял надежду иметь родных внуков. Эмми была уже совсем взрослая и к моменту повторного брака матери успела обзавестись собственными малышами. Ворчун так никогда и не сошелся с ней по- настоящему… Другое дело — я. Мне наплевать, что ты думаешь обо мне, но я не позволю тебе говорить так о Ворчуне! — решительно закончила она.

— Нет, я не собирался причинять тебе боль. Я действительно хочу помочь тебе, Кора. Кто знает, может быть, мои слова заставят тебя хоть немного задуматься о своей жизни.

— Чушь! — В волнении она подняла куртку с пола и положила ее на стул, но та снова упала. — Твоя затея не сработала! Как видишь, меня не так легко подчинить, как это может показаться с первого взгляда.

— Подчинить? — глухо отозвался Том. — Ты уже полностью подчинена своему Ворчуну.

— Ну ты и наглец! Убирайся из моего дома! Тебе не удастся поссорить меня с близкими. Если тебя интересуют мои отношения с Ворчуном, так знай — никто никогда не радовался моим успехам больше, чем он. И если бы старик услышал наш спор, то безоговорочно встал бы на твою сторону, упрашивая меня написать портрет. Но, к счастью, его здесь нет. Все, разговор окончен!

— Ты хочешь сказать, что все мои попытки убедить тебя совершенно бесполезны?

— Совершенно верно!

Наконец-то этот упрямец понял ее!

— Но почему? Объясни мне, что я должен сделать, чтобы ты наконец согласилась?

— Повторяю, мистер Берроуз! Я не занимаюсь подобными делами…

— Все это я уже слышал. Теперь я хочу знать правду.

Она снова почувствовала себя беспомощной. Каких еще объяснений он ждет?

Снова усевшись в кресло, Кора нервно погладила старую обивку. Когда-то это кресло стояло в доме матери. Маленькая Кора любила играть в нем. Здесь она делала домики для кукол, тайники в складках обивки. Сидя в нем, она чувствовала себя такой уверенной, защищенной от всех проблем и неудач. Когда старый дом ее детства продали, кресло перевезли сюда. Закрыв глаза, Кора мысленно сосчитала до десяти, пытаясь успокоиться.

Но в наступившей тишине она чувствовала присутствие Тома, который терпеливо ждал ее ответа.

— Ворчун был первым, кто поддержал мою идею написать книгу. Если бы не он, я вряд ли взялась за это дело и преподавала бы сейчас рисование в школе. Он дал мне денег, чтобы я могла не отвлекаться на заработки, он подбадривал меня, помогал советами… Старик так гордился, когда вышла «Фея».

Кора подошла к камину и попыталась разжечь огонь. Ее знобило. Том молча взял из ее рук ломающиеся спички и разжег камин. Веселые язычки жадно лизнули сухое дерево, и в комнате сразу стало теплее и уютнее. Присев рядом с Корой у камина, Том задумчиво положил голову на высоко поднятые колени. В наступившей тишине отчетливо слышалось равномерное тиканье старинных часов в тяжелом дубовом футляре.

— Когда-то я рисовала с огромным удовольствием, — нарушила молчание Кора. — Я готова была делать это сутки напролет! А теперь… У меня такое ощущение, что кто-то отрезал мне руки, приставив вместо них жалкие протезы. Я не могу больше видеть краски. Поверь мне, это правда. Делай со мной все, что хочешь: упрашивай, угрожай, приставь пистолет к моему виску — все это бесполезно! Я не могу!

— Понимаю, — отозвался Томас после томительной паузы.

Ветер бросал в окно хлопья мокрого снега, заставлял жалобно скрипеть замерзшие в саду деревья.

— Посмотри, как испортилась погода, а ведь утром сияло солнце. Вот и ты так же переменчива в своем настроении.

Кора подавленно молчала.

— Ты когда-нибудь слышала о теории гнева? Я могу объяснить твое поведение тем, что ты просто разозлилась на весь мир, на бедного Ворчуна…

— О чем ты говоришь? — удивленно посмотрела на Тома совершенно измученная всеми этими разговорами девушка.

— Ты была уверена, что Ворчун вот-вот умрет. Не спала по ночам, боялась, что можешь потерять самого близкого человека. А если бы он умер, кто был бы виноват в этом? Ты? Или он сам? Перед роковой прогулкой ты предлагала ему отправиться вместе, но попозже! Он предпочел идти один. А потом? Ведь его предупреждали о необходимости постоянно двигаться! Если бы он любил тебя так, как ты рассказываешь, разве позволил бы себе бездействовать? Он сделал бы все, что предписывали врачи, только бы успокоить тебя.