Наконец, после месяца тренировок, за две недели до отлета — Николь и то и другое казалось вечностью, — они поднялись на борт настоящего «Странника». Конструкция громадного корабля строго функциональна и не претендует на эстетику, но для Николь он был эталоном красоты; осознав это, она даже залилась румянцем стыда. «Мне нет дела до его уродства, — думала она, когда челнок пересекал полярную область Луны, направляясь к гигантскому кораблю, — будто какому-нибудь морскому волку из книжки. Надо же, он мой!» И тем не менее недоумевала, как за оставшееся время — всего-навсего четырнадцать дней — можно подготовить к старту все-все.

От отсека управления до кормовых дюз похожий на исполинский мухомор «Странник» насчитывает 217 метров. Передняя треть отведена для жилых и рабочих помещений экипажа, средняя — трюм для припасов, а задняя отдана под топливные баки и ионно-импульсные двигатели. Рубка управления находится точно на оси центральной шахты и представляет собой купол с иллюминаторами мостика прямо на носу корабля. «По крайней мере экипаж увидит, куда мы летим, даже если откажет абсолютно вся аппаратура», — отметила Николь с мимолетной ухмылкой. По периметру основания головного модуля расположены люки для катеров типа «Скиталец» — двух рабочих, двух исследовательских и двух боевых, предназначенных для маневров в таких местах, куда не добраться громадному и не столь юркому крейсеру.

Под рубкой находится «Дом» — две вертящиеся Карусели примерно тридцати метров в диаметре и пятнадцати в высоту, — где астронавты смогут жить и работать в поле искусственного тяготения, созданного вращением цилиндров вокруг центральной оси — потому их и прозвали Каруселями. В пути без них не обойтись, поскольку длительное пребывание в невесомости весьма пагубно сказывается на человеческом организме; единственный их недостаток — значительное Кориолисово ускорение. Полом Карусели служит наружный цилиндр, но упавшие предметы или льющиеся жидкости при падении отклоняются в направлении вращения. Говорят, к этому странному ощущению быстро привыкаешь.

Каюты занимают верхнюю ступень, а лаборатории и гидропонная оранжерея — нижнюю. Дальше центральная шахта, которую окружает огромный трюм, вместивший почти все запасы, за ним тянется длинный ряд антенн и радаров. Их тоже можно поворачивать, чтобы обеспечить предельно точную фокусировку.

Затем располагаются топливные баки и сами двигатели. Нос и корма оснащены вспомогательными двигателями, чтобы космический корабль мог перемещаться как вертикально, так и горизонтально.

Оказавшись на борту — челнок пристыковался к свободному причалу «Скитальца», — Николь первой сняла шлем и глубоко вдохнула воздух «Странника». В нем витали ароматы уютного жилища. Экипаж уже знал, что это не новое судно — ни по конструкции, ни по времени постройки. Не совсем то, чего ждала Николь, но не так уж и плохо. Большую часть последующей недели кроме них с Полем на корабле обитала учебная команда, наводя лоск на приобретенные в классах познания, мало-помалу переходящие в практический опыт. Как и у всякой машины, у «Странника» имелись свои пунктики и причуды, познавать которые приходилось, изрядно попотев. Главное — научиться преодолевать любые, даже самые неожиданные сбои.

Пока все утрясалось, Кэт Гарсиа держалась в тени. Порой они почти не встречались, хотя Кэт была осведомлена о каждом их шаге. Она предоставила Николь и Полю барахтаться самостоятельно, в надежде, что они научатся не только совершать, но и обнаруживать собственные промахи. Как ни странно, ошибок они почти не делали, а сделав, быстро устраняли. Кэт, как и Элиас, невольно прониклась уважением к способностям новобранцев, но оба не ленились перепроверять их. Немало замечательных людей пострадало от избытка самоуверенности, и горький опыт научил Кэт не доверять до конца никому и ничему.

На той же неделе специалисты экспедиции начали погрузку своего снаряжения, и экипаж проводил на борту корабля не меньше времени, чем на базе в да Винчи. Распределили каюты и принялись знакомиться. В первый же вечер Николь столкнулась с Кьяри нос к носу за карточным столом и под конец игры с горечью поняла, что, хотя на Земле считалась непревзойденным картежником, здесь встретила ровню; если продолжать в том же духе, то за год полета проигрыш достигнет размеров внешнего долга США.

Карусель испытали, разогнав до двух третьих земной силы тяжести, и Андрей опробовал камбуз и напек «бльйинов» на всю братию, а остальные, за исключением Кэт и Кьяри, превратили кают-компанию и себя самих черт-те во что, пытаясь наполнить бокалы вином. Да и спать в Карусели Николь не могла приноровиться; кончилось тем, что она отправилась на мостик и свернулась клубочком в кресле перед пультом управления. Это встревожило ее. Если не удастся привыкнуть к катанию на Карусели, то можно ставить крест и на экспедиции, и на работе в НАСА. Но после краткого обмена впечатлениями за завтраком выяснилось, что новички провели ночь ничуть не лучше. Это пройдет. Поль возился с компьютером, вслух восторгаясь вместительностью накопителей, а при загрузке программы стал ломать голову, как же все это втиснуть. Грандиозный объем внешней памяти был выделен под «развлекательную программу» — книги, музыку, фильмы, игры, — потому что самым опасным врагом в путешествии будет скука, а срываться друг на друга — угрожающая жизни роскошь. Невозможно все время отдаваться работе, и при этом сохранять душевное равновесие. «Дурацкие» программы и должны снять избыток напряжения.

В среду, за четыре дня до намеченной даты отправки «Странника», экипаж по-прежнему мотался между кораблем и базой; оставалось чертовски много работы, но дело двигалось к концу. Однако плановая проверка главной параболической антенны показала, что один из блоков отказал; Хана и Поль возились с ним не меньше часа, прежде чем вынесли смертельный приговор. Без этого блока антенна не сможет сохранять неизменную ориентацию на Луну и Землю, поэтому требовалась незамедлительная замена. На борту имелось три комплекта сменных блоков, но все-таки решили спуститься в да Винчи за новым, пока время терпит. Хана с Полем уселись в челнок и отвалили, а Николь осталась на корабле в полнейшем одиночестве.

Точнее, так ей казалось. Она была на мостике, проверяла по инструкции оружейные системы. Вдруг прямо перед носом пролетел закрытый чайный контейнер и Николь вскрикнула от неожиданности. Инстинктивно выбросив руку, она схватила контейнер в последнюю секунду.

— Проворна, как ласка, — констатировал Кьяри, отталкиваясь от потолка и устраиваясь в соседнем кресле.

— Господи, как вы меня напугали! А я-то думала, что осталась на часок одна.

— Судя по всему, на всю ночь. Держу пари, что у да Куны и Мураи имеются кое-какие планы.

Николь с притворным отвращением фыркнула. Эти двое даже при желании не могли скрыть ослепительных улыбок, которыми при встрече одаривали друг друга.

— Я прилетел на том же челноке, — пояснил Кьяри. — Простите, что не доложился, как положено. Привык быть сам по себе.

— Ничего страшного. Пострадала только моя нервная система. А «сам по себе» — это в одноместном корабле? — Увидев утвердительный кивок, Николь приподняла брови: — Я-то думала, такое не допускается.

— Мы, комиссары, сами себе хозяева. — Он подался вперед, приглядываясь к книжке с корешком-пружиной. — Какие успехи?

— Седьмая страница. — Николь осторожно отхлебнула чаю, а потом отставила его в сторону, чтобы остыл. — В этой главе еще страниц сорок, и все посвящены оружейной палубе. Зато описание пульта управления тянет на целый фолиант толщиной сантиметров в пять. Да еще дюжина таких же книжонок по всякому поводу. И эта еще самая маленькая, а мы с Полем выучили наизусть все до единой!

— Жизнь — штука трудная.

— Спасибо, утешили, — тряхнула головой Николь. — На школьной скамье все это казалось мне более величественным и возвышенным.

— Тогда вам было нечего терять.

Николь протянула руку к ярким предохранительным крышкам выключателей бортовой артиллерии и нерешительно дотронулась кончиками пальцев.