— Мне жаль.

— Нет, он уже давно погиб, так что… Он всегда говорил, что сапфир — это символ верности. Еще этот камень приносит счастье в любви и защищает женщин от клеветы. Хотелось бы верить, — со вздохом закончила Шерри. — Застегни цепочку.

Шерри повернулась к Мартину спиной и приподняла рукой волосы. Мартин быстро застегнул замочек и развернул Шерри лицом к себе.

Цепочка, на которой висел кулон с сапфиром, оказалась довольно длинной, поэтому камень почти скрылся в вырезе блузки Шерри.

Мартин заглянул Шерри в глаза, словно спрашивая разрешения, и, получив безмолвное согласие, расстегнул пару верхних пуговиц. Кружевной бюстгальтер поддерживал полную, соблазнительно приподнятую грудь Шерри, и Мартин не удержался от поцелуя. Он коснулся губами ложбинки между грудями и снова поднял взгляд.

Шерри потянулась к выключателю и погасила бра. Единственным освещением комнаты теперь служили лишь разноцветные бегающие огоньки на музыкальном центре, из динамиков которого лилась тихая инструментальная мелодия.

Мартин покрывал поцелуями ее шею, и Шерри закинула назад голову, чтобы насладиться приятными ощущениями. Он провел языком по изгибу ее шеи, плотно сжал губами мочку уха, а затем пощекотал языком ушную раковину. Шерри прерывисто вздохнула.

Мартин воспринял ее вздох как приглашение. Он опустил Шерри на диван, а сам навис над ней, не переставая целовать. Шерри отвечала на быстрые, нетерпеливые поцелуи Мартина, ловя его прерывистое дыхание… ее рука скользнула под его рубашку. От прикосновений к горячей коже по пальцам пробегали электрические разряды, накаляя Шерри все больше.

— Шерри, я хочу тебя, — прошептал Мартин, сжав ее в объятиях и уткнувшись головой в ее грудь. — Ты создана для меня, моя девочка.

— Я тоже… Мартин, я хочу быть твоей. До конца. — Шерри закрыла глаза и поцеловала его со всей неудержимостью, страстью и нежностью, на которые только была способна.

Больше не нужно было ничего говорить. Их тела сами знали, что нужно делать.

— Позвони своему боссу и скажи, что заболела, — предложил Мартин, всего несколько минут назад разбудивший Шерри с помощью поцелуя.

— Я не могу. Что он подумает обо мне?..

— Подумает, что ты влюбилась… провела ночь с мужчиной, но вам оказалось мало и вы не пожелали покидать постель, — как избитую аксиому произнес Мартин.

— А ты?

— У меня сегодня нет уроков.

— Ах ты хитрец! — воскликнула Шерри, перекатившись на грудь Мартина.

— Можно подумать, я предлагаю тебе что-то противозаконное или неприятное, — с лукавой усмешкой произнес он, поглаживая обнаженную Шерри по растрепавшимся волосам.

— В том-то и дело, что ты искушаешь меня…

— Единственный способ избавиться от соблазна — уступить ему.

— Людей, никогда не поддававшихся соблазну, гораздо больше, чем уступивших ему лишь раз.

— А что в этом плохого? Давай будем снова и снова поддаваться соблазнам. — Мартин озорно подмигнул Шерри.

— Тогда мистер Байл вздёрнет меня на первом суку.

— Пускай только попробует.

— Ты будешь моим защитником, храбрым рыцарем? — Шерри заглянула в смеющиеся глаза Мартина.

— Конечно, я набью физиономию каждому, кто посмеет обидеть тебя. — Он снова поцеловал ее, но Шерри выскользнула из его объятий и, обернувшись в простыню, поднялась с постели.

— Эй, а как же я?

Шерри улыбнулась.

— Ты? — спросила она с таким видом, словно совершенно позабыла о присутствии Мартина. — Если хочешь, можешь меня проводить. Я работаю недалеко от дома…

— В таком случае нам придется поспешить. Почему бы не принять душ вместе? Для экономии времени.

Шерри с сомнением покачала головой.

— Боюсь, мы тогда, наоборот, задержимся в ванной. Но если мистер Байл станет выговаривать мне за опоздание…

— Я набью ему физиономию! — подхватил Мартин и поспешил вслед за Шерри в ванную комнату.

— Мэг?

Шерри сначала удивилась. А затем еще больше удивилась своему удивлению. Что странного, что девушка, однажды обратившаяся за помощью по телефону доверия, прибегла к спасительной беседе с психологом вновь?

Конечно, звонков от влюбленных в Мартина школьниц не было уже почти месяц… Самый счастливый месяц в ее жизни. Они с Мартином проводили вдвоем каждую свободную минуту. Целовались, обнимались, занимались любовью… Просто гуляли по улицам, держась за руки…

— Да, Шерри, это я. — Девушка плакала навзрыд и, кажется, была еще более несчастной, чем раньше.

— Что случилось? — с искренней тревогой спросила Шерри.

— У мистера Фергюсона появилась любовница!

— Но ведь это вполне естественно, — медленно начала Шерри, осознав, в насколько трудное положение поставила ее судьба. — Твой учитель — взрослый мужчина…

— Я знаю! — перебила ее на полуслове возмущенная Мэг. — Он мог бы выбрать себе кого-нибудь получше!

— Получше? — осторожно переспросила Шерри, чувствуя, что в ней закипает ярость, недопустимая на работе.

— Какая-то старая лахудра! — со злостью и негодованием воскликнула Мэг.

Шерри попыталась себя успокоить, вспомнив, что подросткам свойственно воспринимать людей старше них даже на пять лет дряхлыми и ни на что не годными старцами. Но лахудра — это уж слишком.

— Мэг, милая, нельзя так говорить о незнакомой тебе женщине, — мягко заметила Шерри, стараясь не выдать охватившего ее волнения.

— Ей уже лет тридцать!

Двадцать семь, мысленно возразила ей Шерри.

— Что Мартин мог в ней найти?!

— Может быть, она интересный человек…

— Она просто предложила ему себя, а он не смог отказать! — заявила Мэг таким тоном, словно лично присутствовала при описываемой сцене. — Наверняка она соблазнила его самым грязным и постыдным образом. Мужчинам нужен только секс! — Мэг разревелась.

— Нет, милая. Это не так. Мужчины вовсе не похотливые животные, которыми движут низменные инстинкты…

— Я тоже должна была прийти к мистеру Фергюсону и предложить себя. Какая же я идиотка! Записалась в его дурацкий кружок, зубрила учебники…

— Мэг, пойми: если бы ты предложила себя учителю, он мог в самом лучшем случае потерять к тебе уважение.

— А в худшем?

— А в худшем — выставить тебя на посмешище перед всем классом или… воспользоваться твоей наивностью и…

— Именно этого я и хочу! Господи, не понимаю, что он нашел в своей лахудре!

— Ты ее сама видела? — осторожно осведомилась Шерри.

— Да их все видели! Они словно специально таскаются по улицам, чтобы все могли поглазеть на то, какие они раскованные. Не удивлюсь, если их оштрафуют в городском парке за нарушение норм общественной морали.

Шерри покраснела, вспомнив недавнюю прогулку с Мартином. Когда они и в самом деле едва не занялись любовью прямо на парковой скамейке в уединенном уголке липовой аллеи.

— Может быть, они любят друг друга, — предположила Шерри, боясь задеть чувства ранимой Мэг.

— Но… но Мартин не может любить никого…

— …Кроме тебя? — продолжила за нее Шерри.

— Да. Он ведь столько времени строил мне глазки, заигрывал…

— Может быть, ты сама себе все это придумала? Возможно, твой учитель обращается с тобой так же, как и с другими учениками. Или выделяет тебя лишь потому, что видит твою заинтересованность и способности к его предмету. Многие учителя выбирают любимчиков из числа лучших учеников.

— Нет, Мартин смотрел на меня не только как на ученицу, — упрямо возразила Мэг.

К своему стыду и неудовольствию, Шерри почувствовала весьма ощутимый укол ревности. Однако тут же укорила себя за глупость. Не хватало еще ревновать любимого и любящего мужчину к его ученицам! Девчонки вечно фантазируют и преувеличивают. Мартин — ее Мартин! — просто не мог заигрывать с ученицей. Пусть даже Мэг моложе и красивее, чем его «старая лахудра».

Забавно, Шерри и Мартин почти ровесники — однако Мэг почему-то не желает признавать учителя стариком. Для нее Мартин воплощение мужской красоты, ума и всяческих талантов. Мэг готова была до скончания века петь ему дифирамбы. Правда, это нисколько не мешало девушке поливать помоями своих соперниц. Причем чем более удачливыми они ей казались, тем более жестоко она критиковала их.