— Спасибо. Хорошо тебе погулять с Беном.

— Не сомневайся. Я в отличие от тебя не упущу шанса расслабиться после напряженного рабочего дня.

— Беги. Иначе тебе придется успокаивать Бена.

— Минутное дело для профессионала, не так ли? — Нэнси рассмеялась и вновь скрылась за дверью.

— Алло, я вас слушаю, — мягким, успокаивающим голосом произнесла Шерри, подняв трубку.

К трем часам ночи она уже настолько устала, что едва ворочала языком, однако подросткам, которым понадобилась ее помощь, знать об этом необязательно. Раз они нашли время позвонить ей именно сейчас…

— Здравствуйте… — Робкий девичий голосок тронул сердце Шерри, которая сразу поняла, что речь пойдет о неразделенной влюбленности.

— Как тебя зовут?

— Мм…

— Можешь не говорить, — предупредила звонившую Шерри. — Наша служба гарантирует анонимность. Я ведь все равно не вижу тебя, а ты — меня. Обещаю, что никому не расскажу о твоем звонке, что бы ты ни сообщила. Поэтому…

— Мэг.

— Очень приятно, Мэг. А меня зовут Шерри. Что случилось?

— Я не знаю, что мне делать.

Ну вот, мелькнуло в голове Шерри. Кодовая фраза произнесена. Девяносто девять процентов подростков, которые обращались к психологу по телефону доверия, начинали свою исповедь именно с этого признания. «Я не знаю, что мне делать. Мой отец бьет меня… Я не знаю, что делать, потому что не хочу больше жить… Я не знаю…»

— Сначала расскажи о том, что произошло, а потом мы вместе придумаем, как тебе лучше поступить.

— Я учусь в выпускном классе… и у нас появился новый учитель истории мистер Фергюсон… Мартин Фергюсон, — робко начала Мэг. — Я не знаю, что со мной происходит, но я не могу даже глаза поднять на него. Он такой умный и красивый! Совсем не похож на других преподов. Все девчонки в нашем классе обожают его. Я… я люблю его. До слез, до потери сознания. Он обращает на меня внимание… однако обращается со мной, как с ребенком. А мне ведь уже почти восемнадцать!

— Что значит — обращает внимание? — уточнила Шерри.

— Как-то он попросил меня остаться после урока, чтобы объяснить материал, который я пропустила из-за болезни. У меня был шок! Он так улыбался, так нежно разговаривал со мной… но ничего не произошло. Он пересказал мне параграф из учебника — и все. Я всегда стараюсь держать дистанцию, но мне страшно. И в то же время мне с ним очень хорошо. Все время хочется быть рядом. Я даже записалась на спецкурс по истории, который он ведет. Хотя раньше собиралась поступать на медицинский факультет. Мне постоянно хочется быть с ним рядом, держать за руку… смотреть на него… Не знаю, что делать.

Шерри вздохнула. Ничего нового. Девочки часто влюбляются в своих учителей или кумиров, находя в них некий идеал. Мужчины старше кажутся им умнее, интереснее и опытнее сверстников.

— Мэг, сейчас он для тебя кумир. И ты не видишь ни залысин, ни намечающегося животика…

— Нет, Мартин — настоящий Аполлон! — зазвеневшим от обиды голосом воскликнула Мэг. — Ему еще нет тридцати. Он увлекается бейсболом. Высокий, широкоплечий, немножко стеснительный… Когда он в первый раз появился в нашем классе, то даже несколько раз уронил маркер от волнения.

Еще бы, подумала Шерри. Наверняка все девчонки начали строить ему глазки и смущать молодого учителя. Поразительно, что он вообще не сбежал после первого же урока.

— Мэг, он женат?

— Нет, — ответила она, и прозвучавшая в ее голосе радость не укрылась от Шерри.

— Ты уверена?

— Да. Он не носит обручальное кольцо.

— Это ведь еще не показатель, — осторожно заметила Шерри. — Многие мужчины… по различным соображениям…

— Нет-нет, — перебила ее Мэг. — Я точно знаю. Я посмотрела в его личном деле.

— Что? Хочешь сказать, что влезла в кабинет директора?

— Д-да, — испуганно сказала Мэг, и Шерри тут же укорила себя за несдержанность и резкость.

Вдруг Мэг сейчас бросит трубку и больше не перезвонит? Подростки такие ранимые. Кто знает, что взбредет ей в голову завтра? Вдруг она решит обратить на себя внимание учителя, перерезав вены? Очень даже в духе влюбленных старшеклассниц.

— Ты ведь так рисковала, Мэг. Подумай хорошенько: разве бы мистеру Фергюсону понравилось, если бы он узнал, что его ученица нарушила школьную дисциплину?

— Наверное, нет, — с сомнением ответила девушка. — Мартин такой правильный.

— Вот видишь. Это хорошо, что ты записалась в его кружок. Мужчинам нравятся умные женщины. С дурочками не о чем разговаривать. Сексуальные отношения долго не продлятся. Ты ведь не хочешь стать для него девочкой на одну ночь, правда?

— Не хочу, — согласилась Мэг. — Но что же мне делать? Я все время думаю о нем, веду внутренние диалоги с ним. Как же избавиться от этого наваждения?

— Ты действительно хочешь от этого избавиться или ты хочешь, чтобы Мартин стал твоим?

Мэг помолчала, после чего неуверенно ответила:

— Не знаю. Я уже ничего не знаю.

— У тебя есть парень?

— Нет.

— Думаю, твоя неопытность в любовных делах играет с тобой злую шутку.

— В каком смысле? — не поняла Мэг.

— Половину его «вольностей» ты придумываешь исходя из гормонального перевозбуждения твоего тела. Возможно, он разговаривает с тобой точно так же, как и с другими девочками. Кстати, задумайся, сколько у него еще таких учениц, которым он строит глазки? Не будет же он кричать на других. Возможно, он заигрывает и флиртует с тобой не больше, чем любой психолог со своим клиентом. Ему ведь нужно завоевать любовь и уважение учеников, чтобы добиться хороших результатов и успеваемости.

— Но… с другими девчонками он обращается холодно и отчужденно. Он заметил меня на самом первом уроке и вызвал к доске. Улыбался. Потом еще несколько подобных случаев… Потом запорол всю лекцию, так выразились мои подружки, потому что я сидела за первой партой, и он даже во время урока постоянно пялился, чем раздражал (как я потом узнала) других. Я решилась подойти к нему после урока поболтать. Кстати, я не одна такая, поэтому это решение далось мне нелегко. Боялась, что меня станут дразнить. Он предложил пройтись вместе с ним после занятий до библиотеки. Я не ожидала… Но после десяти минут моих идиотских вопросов про его учебу в университете и творческие планы мы благополучно разошлись. Затем я как-то предложила проводить его до библиотеки, но он ответил, что занят и торопится. Всегда ли это было правдой, не знаю… Мартин… то есть мистер Фергюсон предлагал пообщаться как-нибудь позже…

— Ты считаешь, что он все-таки выделяет тебя среди других учениц, да? Однако заметь, что бегаешь за ним ты.

— Что же мне делать? Я не понимаю, почему он не может просто послать меня куда подальше, если я ему нравлюсь? Ведь я уже не в первый, и не во второй, и даже не в третий раз подходила к нему. Он ни разу не спросил, что я подразумеваю под словом «пообщаться». Неужели я его еще не достала? А если я его интересую, то почему он каждый раз ссылается на дела? Зачем строил мне глазки?..

— Милая Мэг, позволь я расскажу тебе одну историю. Она произошла со мной. На первом курсе университета я по уши влюбилась в нашего профессора по социальной психологии. Он казался мне самым умным и обаятельным мужчиной. По сравнению с ним все мои однокурсники казались желторотыми юнцами, которых интересуют всякие глупости — тусовки, бейсбольные матчи, пиво и легкомысленные девчонки. Я даже начала писать стихи, хотя до этого и не подозревала о наличии у себя литературных талантов. — Шерри перевела дыхание и продолжила: — В общем, я полгода сходила по нему с ума и не спала ночами, корпя над исписанными листками бумаги. Наконец я решилась и дала ему понять, что неравнодушна к нему. Я думала: пусть будет что будет. Либо он ответит мне взаимностью и мы, несмотря на двадцатилетнюю разницу в возрасте, поженимся и будем счастливы. Либо он посмеется надо мной… Не произошло ни первое, ни второе. Мой обожаемый профессор стушевался как подросток и ответил что-то невразумительное о своем долге перед женой, детьми, о моей юности и неопытности и о том, что я еще обязательно встречу своего суженого.