Очко в ее пользу.

Должно быть, он подумал так же, поскольку признал это, пожав плечами.

— Поверить не могу, что ты смотришь этих Телепузанов, — сказал Люк, но взял пульт и выключил хоккейную игру.

— Телепузиков, — поправила его Мари. — Когда я прихожу к Ханне, она включает кассеты для своего двухлетнего брата. Это завораживает его, так что мы можем красить ногти на руках.

— Ханна?

— Девочка, которая живет на третьем этаже. Я говорила тебе о ней.

— О, точно. Я забыл, как ее зовут. — Как только Люк поставил овощи тушиться, он включил плиту-гриль и положил на нее курицу.

— Я собираюсь с ней в кино после обеда.

— Вас подвезти?

— Нет.

У Люка было врожденное изящество во всем, тянулся ли он за шайбой или переворачивал куринные грудки на гриле. Экономные и плавные движения — это было завораживающее зрелище. Почти такое же завораживающее, как созерцание его задницы, обтянутой этими штанами карго. Край его свитера спускался чуть ниже бедер, прямо над ярлыком «Нотика», пришитым на задний карман.

Джейн слушала Люка и его сестру, рассказывавшую о том, как они провели день. Обо всем, что она купила, и о ее дальнейших планах. Джейн знала из своих разговоров с Люком, что тот считал, что плохо справляется с Мари. Видя их вместе, Джейн уверилась, что он неправ. Казалось, они вполне прилично ладят. Они были семьей. Возможно, не совсем обычной семьей, может, не всегда спокойной, но все-таки семьей. Они стояли у плиты, готовили, разговаривали, стараясь втянуть и их гостью, но она все еще ощущала себя немного отстраненно. Мари в своих слишком обтягивающих джинсах, которые она надела, когда Джейн заехала за ней этим утром, и Люк в своих штанах, которые были точно такими же, как у сестры.

Люк переворачивал курицу, а Мари просвещала его о различных дизайнерах, про которых ей поведала Каролина.

— Надеюсь, ты, наконец-то, купила несколько не слишком узких джинсов, — сказал он, проверяя варящиеся на пару овощи.

Мари посмотрела на брата через плечо, слегка прищурив голубые глаза.

Возможно, если бы Люк взглянул в сторону своей сестры, то заметил бы, что назревает серьезная проблема, и не добавил бы:

— Твои штаны такие обтягивающие, что удивительно, как они не разошлись по швам.

Ой-ой.

— Это та-а-ак подло! Я же не говорю тебе, что твои джинсы слишком обтягивающие.

— Потому что это не так. Я не люблю, когда что-либо обтягивает мою задницу. — Наконец он взглянул на Мари: — Из-за чего ты так бесишься?

Девочка открыла рот, но Джейн опередила ее:

— Мари подобрала несколько милых вещиц, и в них она выглядит действительно симпатично. — Ну, за исключением того пояса с шипами. — Каролина выручила ее. Я не очень хорошо разбираюсь в модной ерунде и во всем этом цветастом хит-параде вещей. Вот почему я ношу много черного.

Люк наклонился, оперевшись о кухонный стол.

— Я думал, это потому, что ты Королева проклятых.

Джейн посмотрела в его смеющиеся глаза и нахмурилась.

— Нет, грубиян, — сказала она и снова повернулась к Мари. — В следующий раз, когда я пойду на эпиляцию воском, тебе следует пойти вместе со мной. Я раньше брила ноги, но теперь перешла на воск. Больно дьявольски… ох, я имела в виду чертовски… но оно того стоит.

— Хорошо. — Мари улыбнулась брату: — Могу я взять одну из твоих «Виза», Люк?

— Черт, нет. — Он скрестил босые ноги и сложил руки на широкой груди. — Ты купишь пятьдесят килограммов конфет и дурацкие компакт-диски Бритни Спирс.

К Мари вернулся ее свирепый вид.

— Это произошло только раз. И совсем не пятьдесят килограммов. И я не покупаю дурацких дисков.

— Дважды. Весь этот сахар вреден для тебя, а Бритни Спирс — просто вынос мозга. — Напряжение сковало воздух, хотя Люк, казалось, не замечал этого. Или просто слишком хорошо игнорировал. Он выпрямился и проверил то, что готовилось. — Когда-нибудь, когда у тебя все еще будут все твои зубы, и твой мозг не превратится в желе из-за Бритни, ты поблагодаришь меня.

Судя по выражению лица Мари, такой день наступит о-о-очень не скоро.

К тому времени, как все они сели за обеденный стол, Мари надолго замолчала. Даже при том, что и Джейн была в свое время девочкой-подростком, она не припоминала, чтобы когда-нибудь была такой же угрюмой. С другой стороны, у нее не было брата, который говорил ей, что ее штаны слишком обтягивающие, а ее музыка — отстой. Только отец, который имел обыкновение раздражаться и наводить на нее ужас, обвиняя во всем ее «женские дни».

Люк сидел во главе стола, а Джейн и Мари по обеим сторонам от него. Три стакана с молоком стояли рядом с их тарелками, хотя Джейн припомнила, что когда он спрашивал, она сказала ему, что не пьет молоко. Никто не принуждал ее пить молоко со времен начальной школы, думала она, положив салфетку на колени и сосредоточившись на еде. Прежде у нее были мужчины, которые пытались насильно заставить ее пить алкогольные напитки, но молоко — никогда.

Мало того, что Люку удалось сделать процесс приготовления еды аппетитным, он и приготовил ее вкусно. Парень, который выглядел так хорошо, что хотелось съесть его, и мог готовить? Если бы не его коллекция Барби и то, что он заставлял ее пить молоко, он был бы слишком хорош, чтобы быть реальным.

— Курица превосходна, — похвалила его Джейн.

— Спасибо. Весь секрет в апельсиновом соке.

— Ты сам делаешь маринад?

— Конечно, все дело в том, что…

— А вы знаете, — прервала Мари, — что дельфины — единственные млекопитающие, кроме человека, которые занимаются сексом для удовольствия?

Вилка Люка замерла в воздухе, и он посмотрел на сестру. Мари нарочно дразнила брата, и Джейн было интересно услышать его ответ, чтобы увидеть, шокирует ли это его, или он отреагирует иначе, не так как добивалась Мари.

— Где ты это слышала? — спросил он.

— Наш учитель по биологии нам сказал. И парень в классе ходил в «Диснейворлд», плавал с дельфинами, и он говорит, что они действительно сексуально озабоченные.

Вилка продолжила свое движение ко рту Люка, и тот начал жевать с глубокомысленным видом.

— Я не помню изучение сексуально возбужденных дельфинов в школе. Мы только расчленяли лягушек. — Он обратился к Джейн: — Чувствую себя обманутым. — Затем, опередив Мари, спросил: — А ты, Джейн? Ты что-нибудь знаешь о сексуальноозабоченных дельфинах?

Покачав головой, Джейн постаралась не улыбнуться:

— Нет, но я видела по каналу «Дискавери», что они нашли несколько обезьян-гомосексуалистов в Африке. Таким образом, они абсолютно уверены, что некоторые виды обезьян также спариваются ради удовольствия.

Брови Люка поднялись вверх:

— Обезьяны-гомосексуалисты? Как они это определили?

Джейн засмеялась и покачала головой.

Уголки его рта приподнялись в улыбке, и небольшие морщинки появились в уголках голубых глаз.

— Очки в черной оправе и пижама с коровами?

— Не начинай…

— Что? — Мари опять начала любопытничать.

Джейн улыбнулась Люку, ковыряясь вилкой в спагетти:

— Он думает, что у меня уродливые очки.

— И пижама.

— Откуда ты узнал, какая у Джейн пижама?

Люк посмотрел на сестру:

— Я подловил ее у автомата с конфетами в отеле в Фениксе, одетой в самую уродливейшую пижаму с коровами, какую ты можешь себе вообразить.

— У меня была шоколадная ломка, — объяснила Джейн. — Я думала, что все игроки уже в своих комнатах.

— Люк не понимает шоколадных ломок, — Мари закатила глаза. — Он ест только здоровую ерунду.

— Мое тело — это храм, — сказал он, откусывая большой кусок цветной капусты.

— И любой с длинными ногами и большими буферами приветствуется для поклонения, — добавила Джейн и моментально пожелала вернуть свои слова обратно.

Мари засмеялась.

Люк улыбнулся как грешник.

Джейн сменила тему прежде, чем он смог выдать что-нибудь.

— Кто такая миссис Джексон?

— Пожилая леди, которая остается со мной, когда Люк уезжает, — ответила Мари.