Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Прекрасно понимаю. Меня бабушка тоже очень любила, – отреагировал Ларин.

– А теперь самое главное. Фамилия бабушки была Лебедева.

Оперативник дожал плечами:

– Тысячи людей в городе носят такую фамилию.

– Да, но только она была единственной внучкой моего прадедушки, который был единственным наследником огромного состояния. Бабушка специально не изменила фамилию в замужестве, потому что очень ею дорожила.

– Что же стало с дедушкиным состоянием? – спросил Ларин.

– Дом и усадьба, как я уже сказала, безвозвратно погибли. Банковские счета были национализированы, а все ценности конфискованы.

– К сожалению, такая участь постигла многих, – сказал Ларин.

– Это так. Однако ожерелье уцелело.

– Каким образом?

– Как видите на снимке, оно было небольшим, и его удалось спрятать.

– Где же оно теперь?

– До последнего времени ожерелье хранилось у моей бабушки. Оно всегда было при ней.

– Вы хотите сказать, что она его носила?

Аня улыбнулась:

– Нет, конечно. Бабушка жила в коммунальной квартире. Обстановка там была не очень благополучной, поэтому она боялась оставлять ожерелье в комнате. Бабушка сшила ладанку, положила в нее ожерелье, а ладанку всегда носила на шее.

– Ничего не понимаю, – сказал Ларин. – Для чего ваша бабушка хранила драгоценности? Если, как вы говорите, она жила в коммуналке, да еще в неблагополучной, не лучше ли ей было продать ожерелье и жить на эти деньги? Купила бы квартиру или домик за городом…

– Я сама ей об этом не раз говорила.

– Ну вот видите…

– Бабушка всегда отвечала, что ей ничего жизни не надо. Она собиралась подарить ожерелье мне на свадьбу.

– Вы все время говорите о бабушке в прошедшем времени, – заметил оперативник.

– Да, потому что сегодня она умерла.

– Мне очень жаль.

– Бабушка любила гулять по Васильевскому острову, по своим родным местам. В полдень на Большом проспекте у нее остановилось сердце. Кто-то вызвал «скорую», и бабушку отвезли в Двадцать шестую больницу. Сейчас она находится там в морге. При бабушке был паспорт, поэтому из больницы врачи позвонили в ее коммуналку, и, когда я в обед туда зашла, мне обо всем рассказали соседи.

– Что было дальше? – спросил Ларин.

– Дальше я поехала в больницу, увидела там бабушку…

Голос Ани дрогнул, на глаза навернулись слезы.

– Успокойтесь, Аня, – сказал оперативник.

Он встал и налил в стакан воду из графина.

– Выпейте.

– Спасибо. – Аня сделала несколько глотков.

– Что вам сказали врачи? – спросил Ларин.

– Врачи сказали, что смерть наступила в результате сердечного приступа. Потом мне, как родственнице, отдали вещи, которые были при бабушке, когда ее забрала «скорая». И понимаете… Среди отданных вещей не было ожерелья.

Оперативник задумался.

– Кто, кроме вас, знал о том, что бабушка носит ожерелье в ладанке? – спросил он.

– Насколько мне известно, никто.

– А ваша мать?

– Я же вам говорила, последние пятнадцать лет они не общались, – ответила Аня.

– Может быть, ожерелье осталось в комнате?

– После больницы я зашла туда. Бабушка жила очень скромно, вещей у нее было мало. Я все там осмотрела, но ничего не нашла.

Ларину начинала нравиться эта девушка со слезами на глазах.

– Мне не жалко ожерелья, – сказала Аня. – Но я думаю, из-за него могла погибнуть бабушка. Не понимаю, почему смерть наступила так неожиданно, ведь последнее время она не жаловалась на здоровье.

– Скажите, вам известна фамилия врача «скорой помощи», который подобрал вашу бабушку на улице?

– Мне говорили… Но я не запомнила.

– Ну что ж… – Ларин протянул девушке визитку. – Попробуем разобраться с вашим делом, – сказал оперативник. – Если вспомните что-нибудь важное, сразу звоните.

– Спасибо, Андрей, – сказала Аня.

Простившись с милиционером, девушка направилась к выходу.

4

В тот же день, связавшись с Двадцать шестой больницей «Скорой помощи» и выяснив, какая бригада доставила в лечебницу Лебедеву, Ларин попросил дежурного врача, чтобы тот соединил его с Григорием Гуницким. Дежурный назвал оперативнику телефон ординаторской, где находился медик. Гуницкий в это время подготовил себе инъекцию витаминов, которую делал раз в два дня. Врач следил за своим здоровьем, мало курил, в меру пил и старался на принимать жирную пищу. Подготовив шприц, медик закатал рукав халата и протер спиртом место укола. Вдруг в соседнем помещении раздался телефонный звонок. Ординаторская состояла из двух комнат, в одной из которых на столе стоял телефон, в другой находился Гуницкий со шприцем в руке. Положив подготовленный шприц на тумбочку, медик вышел из комнаты, подошел к телефону и снял трубку.

– Да, – сказал он.

Звонил Ларин.

– Здравствуйте, могу я поговорить с Григорием Гуницким? – спросил оперативник.

– Я вас слушаю.

– Меня зовут Андрей Ларин. Я из Уголовного розыска. Мне необходимо с вами встретиться.

– С какой, простите, целью?

Когда врач заговорил с милиционером, чья-то рука в перчатке взяла в соседней комнате шприц, приготовленный медиком, и вместо него положила другой, внешне ничем не отличавшийся от прежнего.

– Я должен задать вам несколько вопросов. Не беспокойтесь, это простая формальность, – сказал доктору оперативник.

– Ну пожалуйста, – произнес Гуницкий. – Приезжайте в больницу. В шесть часов у меня заканчивается смена. Я могу вас встретить в вестибюле.

– Договорились, буду в шесть.

Закончив разговор с милиционером, Гуницкий повесил трубку и опустился на глубокий кожаный диван.

– Так… – сказал врач.

Чувство тревоги охватило медика. Гуницкий вышел в коридор и направился в сторону курилки, где нервно выкурил сигарету. Впрочем, врач был человеком, не поддающимся панике.

– Ничего, разберемся, – успокоил он себя.

Гуницкий затушил окурок и, вспомнив, что его ждет инъекция, вышел из курилки. Вернувшись в ординаторскую, врач взял с тумбочки шприц и, сделав себе укол в верхнюю часть левой руки, прижал к ранке кусочек ваты.

Вдруг Гуницкий почувствовал что-то неладное, голова его закружилась, а перед глазами поплыли круги. Схватившись за сердце, врач упал на пол и забился в смертельных судорогах. Через минуту медик уже неподвижно лежал на полу кабинета.

Чья-то тень возникла рядом с бездыханным Гуницким. Человек, подменивший шприц врача, забрал его саквояж и вышел из ординаторской…

В шесть часов Ларин приехал в Двадцать шестую больницу «Скорой помощи». Узнав от дежурного, что несколько часов назад Григорий Гуницкий был найден мертвым, оперативник отдал распоряжение, чтобы тело врача доставили в лабораторию судебно-медицинской экспертизы.

Затем Ларин поговорил с главным врачом больницы Леонидом Зарецким, человеком лет пятидесяти пяти с пышными усами, брюшком и пухлыми пальцами.

– Скажите, Леонид Аркадьевич, сколько лет у вас в больнице работал Гуницкий? – спросил оперативник.

Зарецкий задумался.

– Лет пять или шесть, – сказал начальник больницы. – До этого он служил в Купчино, в Пятой городской.

– Как складывались его отношения с коллегами?

– По-моему, ровно.

– А ваши с ним отношения?

– У меня не было претензий к Гуницкому. Он был квалифицированным специалистом. Знал свое дело

– Что, на ваш взгляд, могло послужить причиной его смерти? – поинтересовался Ларин.

– Я знаю, что Гуницкий иногда жаловался на сердце… Но, как говорится, вскрытие покажет.

После беседы с главврачом Ларин поговорил с членами бригады, в которой работал Гуницкий.

– Скажите, вы поддерживали отношения с Гуницким во внеслужебное время? – спросил оперативник санитара Трифонова.

– Да, мы иногда выпивали после работы. Знаете, здесь на набережной есть симпатичное кафе «Пять столов», там вкусно готовят мясо…

– Вчера вы выезжали по вызовам вместе с Гуницким? – прервал его Ларин.

4
{"b":"143497","o":1}