Впрочем, природное чувство юмора заставляло Гуницкого не падать духом и даже подшучивать над своей сучковатой судьбой.

Другим членом бригады «скорой помощи» был санитар Вадим Трифонов, молодой человек лет двадцати восьми. Жизнерадостный и энергичный, Трифонов нравился женщинам и пользовался этим при каждом удобном случае. В отличие от шефа санитар никогда не был женат и не спешил что-либо менять в личной жизни. Одной из его многочисленных подруг была третий член бригады медсестра Ирина Авдеева. Девушка лет двадцати шести, Авдеева имела каштановые волосы, курносый нос и губы, сложенные бантиком. Три года назад она вышла замуж за прораба одной не слишком преуспевающей строительной фирмы. Медсестра любила мужа, но позволяла себе время от времени «отдыхать от семейной жизни». Когда Авдеева попала в одну бригаду с санитаром Трифоновым, тот сразу стал ходить кругами вокруг симпатичной девушки и вскоре добился взаимности, Любовники скрывали свои отношения, но, несмотря на это, о служебном романе знала вся больница.

Шофером машины «скорой помощи» был Александр Лукичев. Мужчина лет сорока восьми, Лукичев обладал внешностью стареющего ковбоя. Сухая фигура, лицо, изборожденное морщинами, седые волосы и борода придавали Лукичеву мужественность и загадочность. Будучи трезвым, водитель «скорой помощи» казался молчаливым и хмурым, но стоило ему выпить пару рюмок, как морщины на лице разглаживались, на губах появлялась улыбка и стареющий работник здравоохранения становился душой компании.

Сегодняшний вызов стал для бригады четвертым. Медики уже успели побывать на Косой линии, на набережной Смоленки и на улице Кораблестроителей. Рабочий день шел как обычно. В половине первого машина с бригадой Гуницкого подъехала на Большой проспект Васильевского острова, к длинному серому зданию возле пересекавшей проспект Одиннадцатой линии.

Людмила Ивановна Лебедева полулежала на скамейке сквера, тянувшегося вдоль магистрали. Рядом стоял пожилой человек в полосатой рубашке и светлых брюках. Выйдя из автомобиля, врачи подошли к скамейке.

– Здравствуйте, – обратился Гуницкий к мужчине.

– Добрый день, – ответил тот.

– Это вы звонили в больницу?

– Да. Вот шел мимо, смотрю, женщине плохо. Спрашиваю, в чем дело, могу ли как-то помочь… А она без сознания.

Гуницкий подошел и пощупал пульс лежавшей на скамейке Лебедевой.

– Вадим, Ира, – обратился врач к коллегам, – давайте носилки. Будем грузить…

Через двадцать минут машина с бригадой Гуницкого подъехала к Двадцать шестой городской больнице «Скорой помощи». Работники больницы вынесли из автомобиля и отнесли в морг труп Лебедевой. Гуницкий подошел к дежурному врачу Борису Фадееву и протянул ему паспорт старушки.

– Вот, нашли в сумочке умершей, – сказал медик.

Фадеев открыл документ.

– Лебедева Людмила Ивановна, – прочитал он. – Двадцать четвертого года рождения. Вы что, ее уже мертвой обнаружили?

– Да. Человек, который позвонил нам, сказал, что видел, как она потеряла сознание. Мы провели в машине реанимационные действия, но все безрезультатно.

Фадеев в уме вычислил возраст Лебедевой.

– Семьдесят семь лет… – сказал он. – Пора уже…

Погода благоприятно влияла на капитана Ларина. Сегодня утром оперативник вышел на балкон и минут пять стоял, куря и любуясь красотами бабьего лета.

Впереди был долгий рабочий день. Накопилось много текущей работы, милиционеру предстояло проявить усидчивость. Вздохнув, он затушил окурок и бросил его в консервную банку, стоявшую на балконе и служившую пепельницей.

Днем, спустя несколько часов после прихода в «контору», Ларин получил звонок от дежурного. Тот сообщил, что в отделение явилась девушка со срочным делом. Как назло вся оперативная бригада была на выезде, поэтому принять посетительницу предстояло Ларину.

– Давай ее сюда, – устало сказал он в трубку.

Появление дополнительной работы не обрадовало

капитана. Однако вид девушки, вошедшей в кабинет, вызвал у Ларина совсем другие чувства. Оперативник с интересом разглядывал молодую посетительницу. Ее темные вьющиеся волосы достигали плеч, лицо имело тонкие черты, а большие карие глаза, внимательно смотревшие на милиционера, были красивы и печальны.

– Здравствуйте, – сказала девушка.

– Здравствуйте, проходите, пожалуйста, – ответил Ларин.

Посетительница села напротив оперативника.

– Капитан Андрей Ларин, – представился милиционер.

– Абрамова Аня, – сказала девушка. – Я учусь в университете на третьем курсе.

– Я вас слушаю, Аня.

Ларин понял, что девушке трудно начать.

– Не волнуйтесь, – сказал оперативник. – Расскажите подробно, что случилось.

– Понимаете, Андрей… – произнесла Аня. – Я начну с самого начала. Наши предки были дворянами. Они владели домом на Литейном проспекте и усадьбой в Тульской губернии. – Аня достала из сумочки стопку пожелтевших фотографий. – Вот, – сказала девушка. – Это наш петербургский дом. – Она протянула снимок оперативнику.

Ларин рассмотрел трехэтажный особняк на картинке.

– Вашим предкам можно позавидовать, – сказал капитан.

– После революции в нем разместилась комиссия по борьбе с неграмотностью, а во время войны в него попала бомба, и он был полностью разрушен.

– Сочувствую.

– А это наша усадьба. – Аня показала еще одну фотографию. – В разработке проекта принимал участие сам Гвидо Фабрицио.

Милиционер сделал вид, что понимает, о ком идет речь.

– Это был один из самых модных архитекторов того времени, – пояснила Аня.

– Надо полагать, ваши родственники были состоятельными людьми, – заметил Ларин.

– Вы правы. Наши предки были купцами при Александре Первом, но Николай Первый жаловал им дворянство за заслуги перед отечеством. К сожалению, усадьба, как и особняк, не сохранилась. Сгорела во время гражданской войны.

Ларин вздохнул:

– Печально.

– Мой прапрадедушка воевал против большевиков и погиб на Урале, – продолжила Аня. – Это он в молодости.

Собеседница милиционера положила на стол снимок, с которого, выпятив грудь, смотрел молодой офицер с лихо закрученными усами.

– А это дедушка перед уходом на войну.

На второй фотографии под мундиром дедушки угадывалось брюшко, лицо имело второй подбородок, а кончики усов были опущены вниз.

– У него был родной брат, на четыре года младше, – сказала Аня. – Он бежал из Петрограда в восемнадцатом году через Эстонию. Там след его потерялся.

Ларина начала утомлять сага о предках Ани, однако он решил потерпеть и выслушать ее до конца.

– А это моя прапрабабушка, – продолжила собеседница капитана.

На снимке молодая женщина в длинном платье, гордо подняв голову, стояла возле мраморной колонны.

– Эффектная дама, – сказал милиционер.

– Обратите внимание на ожерелье у нее на шее.

Ларин поднес снимок ближе к глазам. На пожелтевшей от времени фотографии сложно было разобрать детали.

– Я не слишком разбираюсь в драгоценностях, – сказал оперативник.

– Это очень дорогая вещь, – объяснила Аня. – Ожерелье было изготовлено в Париже известным ювелиром Анри Бернажу, который обслуживал миллионеров и особ королевской крови.

– Заказал его ваш прапрадедушка?

– Да. Специально для своей жены, моей прапрабабушки.

Ларин достал из ящика стола лупу и еще раз внимательно рассмотрел ожерелье.

– Наверное, ваш прапрадедушка сильно любил жену, – сказал оперативник.

– Он ее обожал.

Капитан покачал головой.

– Все это очень интересно, но при чем тут мы? – поинтересовался он.

– Сейчас объясню. Дело в том, что в нашей семье всегда были очень сложные отношения.

– Вы имеете в виду отношения между прадедушкой и прабабушкой?

– Нет, я говорю о моей маме и бабушке. Когда я была маленькой, мы жили вместе. Но потом, после развода родителей, бабушка очень противилась новому маминому браку. Начались ссоры, скандалы. В конце концов мы разменяли квартиру, разъехались, и отношения между мамой и бабушкой совсем прекратились. Но знаете, как-то получилось, что вея нежность и любовь бабушки перешли на меня. Мы с ней постоянно общались, я никогда не слышала от нее ни одного дурного слова. Вы понимаете меня?