— Ты имеешь в виду рай?

— Ну да, рай. Или что-то вроде того. В любом случае смерть не конец. На самом деле это лишь переход на другой уровень. Это то, что удается лишь раз в жизни. Ну, как луну поймать.

— Поймать луну?

— Это трудно объяснить, — сказал Чарли. — Где-то я читал, что семьдесят пять миллиардов человек жили и умерли от начала истории, и думаю, что их души где-то существуют. — Он взглянул прямо вверх, на небо. — Наверное, это происходит как в песне Джона Леннона. Помнишь? «Мы все сияем на луне, на звездах и на солнце…»

Тесс надолго замолчала. Она смотрела в просвет между облаками, где раскинулся Млечный Путь.

— Мне это нравится, Чарли, — сказала она. — Больше всего мне хотелось бы знать, что он где-то есть. Понимаешь? Что ему хорошо.

— Ему хорошо, — ответил Чарли. — Поверь мне. Это трудно объяснить, но я в этом уверен.

— Ты это как-то чувствуешь?

Он улыбнулся:

— Да, чувствую.

Тогда она повернулась к Чарли и сказала:

— Хорошо, что ты привел меня сюда сегодня ночью. Ты даже не представляешь, как много для меня это значит.

— И для меня тоже.

Они теперь стояли почти вплотную друг к другу, и Чарли показалось, что он действительно ощутил притягивающий их друг к другу электрический заряд. Он, конечно, слышал, как всякие странные люди вещали с телеэкрана об энергетических полях, и обычно это казалось ему полной чушью, но сейчас он не мог отрицать, что у Тесс действительно есть биополе. Он чуть подался вперед, надеясь, что и она среагирует так же. Несколько секунд все оставалось по-прежнему, потом она внезапно вздрогнула и, словно очнувшись, посмотрела на часы и сказала:

— Я лучше пойду.

На мгновение Чарли даже согласился с тем, что сегодня они и так зашли слишком далеко и пора остановиться, но вспомнил, что через несколько дней Тесс уезжает, и кто знает, когда они снова увидятся и увидятся ли вообще. Не говоря ни слова, он обнял ее за талию и прижал к себе. Неожиданно для него Тесс даже не попыталась отстраниться. Она запрокинула голову и приоткрыла губы. Он поцеловал ее мягко и нежно, и на несколько коротких мгновений оба провалились в какую-то бездну блаженства. Все тело его налилось необыкновенным внутренним теплом, наполнилось особым чувством восторга, какого он прежде никогда не знал.

— Тед Бэйлор, с сегодняшнего дня ты в пролете, — сказала Тесс, когда они разжали объятия.

Потом взяла фонарик, развернулась и пошла напрямую к огромным железным воротам.

Улицы были практически пусты, когда Тесс торопливо миновала Пять Углов и ресторан «Бурный прибой», — пожалуй, это было чересчур претенциозное название для грязной забегаловки, где она одно время подрабатывала официанткой в каникулы, пока училась в колледже. На другой стороне улицы она увидела растрепанного мужчину, который, пошатываясь, удалялся в сторону бокового переулка. В руках он нес здоровенную кружку пива и безуспешно пытался не расплескать драгоценный напиток. Тесс замедлила шаг. Это был Минти Уикс, вышедший на пенсию рыбак, один из самых больших выпивох во всей округе. Особую известность он получил морозной зимой семьдесят девятого года, когда его застукали катающимся на коньках по льду замерзшей гавани. Он был полуголый, но в каждой руке сжимал по бутылке перечно-мятного шнапса. В редакторской колонке газеты «Марблхед мессенджер» его выходку назвали самым скандальным проявлением публичного нудизма с тех пор, как актриса Таллула Бэнкхед пробежала через весь город в чем мать родила. Ее тогда заперли до полного протрезвления и выяснения обстоятельств дела в оружейной комнате полицейского участка, поскольку в городе не было отдельной камеры для женщин.

— Эй, Минти! — крикнула Тесс. — Помочь тебе до дому добраться?

Старик пробурчал что-то неразборчивое, отвернулся от нее и встал лицом к кирпичной стене. Для большей устойчивости он уперся лбом в стену, одной рукой расстегнул молнию на брюках и стал справлять нужду.

Девушка покачала головой, глядя на этого выдающегося представителя марблхедского населения.

— Желаю удачи, — сказала она.

Тесс миновала Вашингтон-стрит и Миддл-стрит, обошла Эббот-Холл, часы на башне которого приветствовали ее, пробив один раз. Последний поворот на Лукаут-Корт, и вскоре Тесс одним прыжком преодолела три ступеньки своего зеленого дома в колониальном стиле и вошла в незапертую переднюю дверь. В этом районе все знали друг друга и присматривали за соседскими домами, поэтому никто не пользовался засовами и замками.

— Эй, Бобо! — позвала она. — Ты где, мальчик? — Она забыла оставить свет в прихожей и была удивлена, что ретривер не ждет у двери ее возвращения. — Бобо?!

Она включила свет в гостиной и увидела своего пса на большой кушетке. Он лежал, опустив голову на подушку, и смотрел на нее в упор, но не сдвинулся ни на дюйм при ее появлении.

— Что такое? Больше не любишь свою девочку? — спросила она. — Я думаю, ты проголодался.

Она пошла в кухню, включила там свет и вдруг увидела возле тостера записку от Тинка.

Тесс хмыкнула. Йога! Тинк уже сколько лет не может не то что до пальцев ног дотянуться, но даже увидеть их — из-за живота. Звонить было поздновато, поэтому она решила покормить собаку. Она насыпала сухого корма в миску Бобо и поставила ее на пол.

— Давай, мальчик. Пора перекусить.

Бобо было уже двенадцать лет, и в последнее время он стал немного туговат на ухо, хотя в остальном держался молодцом. Тесс получила его в подарок от папы, когда вернулась домой после первого дня занятий в средней школе. Бобо ждал ее в плетеной корзинке прямо на крыльце. Потом в ее жизни появлялись и исчезали парни и иногда даже разбивали ей сердце, но Бобо был верным всегда.

Тесс вернулась в гостиную.

— Эй, да что случилось, мальчик? — (Пес встряхнул головой, сонно зевнул и снова сунул нос под лапы.) — Ну ладно, утром я вытащу тебя на большую прогулку, добежим до самого маяка. А на завтрак я тебе яичницу с беконом сделаю. Идет?

Тесс увидела мигающий огонек автоответчика. Одно сообщение. Она подошла и нажала на клавишу. Она услышала голос мамы: «Тесси, это я. Напоминаю, что званый обед завтра в шесть. Если вернешься раньше и тебе не захочется убивать вечер на старых перечниц, хотя бы загляни утром в церковь. Все будут очень рады увидеть тебя, пока ты не уехала». Пауза. Потом мама добавила: «Я тебя люблю».

Тесс поднялась по крутым ступенькам на второй этаж.

— Ну иди, мальчик, — позвала она. — Бобо пора спать.

Девушка включила телевизор и выбрала канал погоды. Репортер как раз рассказывал о прошедшем шторме: дел он натворил немало. Целая бригада шхун-тунцеловов была изрядно потрепана на обратном пути в Глочестер, где-то неподалеку от Провиденса затонул буксир. Теперь шторм уходил дальше на юг, к Делавэру и Мэриленду. «Да, и меня этот чертов шторм чуть не угробил», — сказала Тесс, покачав головой.

Она сбросила рубашку и джинсы, сняла лифчик и натянула свой любимый потертый футбольный свитер — «Дрю Бледсоу», номер одиннадцать, — и толстые шерстяные носки.

Затем Тесс повалилась на кровать, устроилась поудобнее на подушках и поняла, что не заснет, скорее всего, еще долго. Волнение настолько переполняло ее, что она, казалось, готова была взлететь. Это было из-за Чарли Сент-Клауда и его невероятного поцелуя. Черт, жалко, что все так быстро кончилось. Ей стоило задержаться подольше и дать ему возможность еще немного поразмяться, но Тесс знала: это опасно. В таких ситуациях она не могла полагаться на собственное самообладание и благоразумие. Она была вполне способна вернуться с ним вместе в его коттедж и провести там ночь. Конечно, не обязательно было с ним спать. Ведь Тесс не такого типа девушка. Но они могли бы заняться еще чем-нибудь.