Просто Марта Стюарт в брюках!

На какое-то время в комнате воцарилось неловкое молчание. Первым решился заговорить Селитто. Это был огромный, чуть взъерошенный полицейский, с двадцатилетним стажем, с достаточно сильным характером, поэтому мало что могло удивить или расстроить его. Однако, что бы он ни намеревался поведать, слова тут же застряли у него в горле, когда он бросил взгляд на коробку с одноразовыми памперсами для взрослых, стоящую у кровати Райма.

– Я читал вашу книгу, сэр, – робко начал Джерри Бэнкс.

Как успел заметить Райм, этот парень еще не научился как следует пользоваться бритвой и на его лице оставалось множество следов от порезов после бритья. А как лихо закручен у него чубчик! Господи, да ему не дашь больше двенадцати, раз уж на то пошло. «Чем больше стареет мир, – отметил про себя Линкольн, – тем моложе начинают казаться его обитатели».

– Какую именно?

– Ну разумеется, учебник по криминалистике. Но я имел в виду приложения с фотографиями. Тот, второй вариант, который вышел пару лет назад.

– Там, кроме картинок, еще и слова есть. Вы не забыли их прочитать? – съязвил Райм.

– Ну да, конечно, – смутился Бэнкс.

У одной стены были выставлены пачки нераспроданного тиража «Мест преступления».

– Я и не знал, что вы с Лоном друзья, – сообщил Бэнкс.

– Неужели Лон не щегольнул тем, что о нас упоминали в книге «Лучшие люди года»? И не показывал свои фотографии? Не закатывал рукава, чтобы продемонстрировать шрамы и заметить при этом: «А вот эти раны я получил еще тогда, когда мы работали вместе с Линкольном Раймом»?

Селитто даже не улыбнулся. «Ну хорошо, – подумал он, – я могу показать тебе такое, что у тебя будет еще меньше поводов для улыбки». Старший детектив принялся рыться в своем кейсе. «Интересно, с чем он ко мне заявился?» – мелькнуло в голове у Линкольна.

– И сколько же времени вы были напарниками? – продолжал Бэнкс, пытаясь заполнить неловкую паузу.

– Это к тебе вопрос. – Райм посмотрел на часы.

– Мы не были напарниками, – поправил Селитто. – Я занимался убийствами, а он был главой следственного управления.

– Ого! – уважительно заметил Бэнкс.

Место главы Центрального аппарата считалось одним из самых престижных во всем полицейском департаменте.

– Именно так, – подтвердил Райм, глядя в окно на небо с таким видом, словно врач должен был прилететь к нему на соколе. – Два мушкетера.

Спокойным тоном, который так бесил Линкольна, Селитто заметил:

– Целых семь лет мы работали рука об руку.

– И очень неплохих лет, – так же бесстрастно отозвался Райм.

Услышав эти слова, Том нахмурился, но Селитто сделал вид, что ничего не заметил. Скорее, даже проигнорировал. Вместо этого он заявил:

– У нас появились проблемы, Линкольн. Требуется твоя помощь.

В секунду целая пачка бумаг очутилась на спальном столике.

– Помощь? – Ноздри Райма затрепетали от смеха.

Об этой части его лица Блэйн отзывалась так: «Твой нос похож на удачное творение пластического хирурга». На самом деле слова не соответствовали истине. Ей казалось также, что у Линкольна абсолютно идеальный рисунок губ. «Необходимо добавить шрам», – как-то пошутила она. И действительно, в одной из их бесконечных схваток он чуть было не заработал его. «Но почему же, – удивлялся Райм, – ее чувственные видения до сих пор волнуют меня?» Вот и сегодня он проснулся с мыслью о своей бывшей жене и решил написать ей письмо. Оно уже было набрано на компьютере, и Райм сбросил его на жесткий диск. В комнате повисла тишина, пока Линкольн одним пальцем набирал на клавиатуре команду.

– Линкольн… – обратился к нему Селитто.

– Да, сэр. Я уже слышал, что от меня требуется помощь.

Бэнкс продолжал глупо и неуместно улыбаться, ерзая и пытаясь поудобнее пристроиться на жестком сиденье.

– У меня назначена встреча, которая может состояться в любую секунду, – сообщил Райм.

– Встреча?

– Это врач.

– Серьезно? – спросил Бэнкс, пытаясь хоть как-нибудь нарушить тягостную тишину, вновь повисшую в комнате.

Словно не понимая, о чем идет речь, Селитто неуверенно спросил:

– А как твои дела?

Бэнкс и Селитто не подумали даже поинтересоваться его здоровьем, когда явились сюда. Впрочем, при виде Линкольна Райма другие люди тоже избегали задавать подобные вопросы. Ответ мог оказаться неожиданным, долгим и очень неприятным.

– Все хорошо, спасибо. А у тебя? Как Бетти? – спокойно поинтересовался Райм.

– Мы развелись, – так же быстро и непринужденно ответил Селитто.

– Неужели?

– Ей остался дом, а я получил половину прав на ребенка.

Коренастый полицейский произнес это с натянутой улыбкой, словно данную фразу ему приходилось в последнее время говорить довольно часто. Однако по его тону Райм сразу понял, что за этим простым объяснением кроется весьма неприятная и болезненная история. Во всяком случае, сам Линкольн не хотел бы ее сейчас выслушивать. Впрочем, Райм и не удивился тому, что их брак закончился подобным образом. Селитто был рабочей лошадкой, одним из лучших сотрудников полиции, отдававшим службе по восемьдесят часов в неделю. В первые месяцы совместной работы Райм даже не предполагал, что Селитто женат.

– И где ты сейчас обитаешь? – Райм надеялся, что подобный разговор на бытовые темы вскоре утомит Лона и гостей можно будет выпроводить.

– В Бруклине. На работу хожу пешком. Ты ведь помнишь, что я постоянно сидел на различных диетах? А оказалось, что дело не в них, а в том, что надо побольше двигаться.

Он выглядел не толще и не худее, чем тот Лон Селитто, которого Райм знал три с половиной года назад. Или даже пятнадцать лет, если уж на то пошло.

– Так вы говорили, что ждете врача? – вступил в разговор Бэнкс. – Наверное, для того, чтобы…

– Назначить новый курс лечения, – закончил за него фразу Райм. – Именно так.

– Надеюсь, он вам поможет.

– Огромное вам спасибо.

Часы показывали 11:36. Утро заканчивалось. Опоздание для человека, посвятившего себя медицине, непростительно.

Линкольн обратил внимание, что глаза Бэнкса уже дважды останавливались на ногах хозяина квартиры. Встретившись взглядом с этим прыщавым юнцом, Райм не удивился, заметив, что тот покраснел.

– Итак, – заговорил Райм, – боюсь, что у меня действительно нет времени для помощи вам.

– Но ведь врач еще не пришел, – отвечал Лон Селитто все тем же настойчивым голосом, годным лишь на то, чтобы окончательно пригвоздить подозреваемого неопровержимыми уликами.

В дверях появился Том с кофейником в руках.

– Твою мать! – одними губами, неслышно пробормотал Райм.

– Линкольн забыл кое-что предложить вам, джентльмены.

– Том обращается со мной словно с малым ребенком.

– Только когда он позволяет мне это, – парировал помощник.

– Ну хорошо, пейте кофе, – огрызнулся Райм, – а я предпочитаю молоко от бешеной коровы.

– Не рановато ли? Бар еще не открыт, – возразил Том, без колебаний выдерживая недовольный взгляд Линкольна.

Глаза Бэнкса вновь принялись изучать тело Райма. Возможно, он ожидал увидеть скелет, обтянутый кожей? Однако атрофия мышц остановилась вскоре после катастрофы, и первые терапевты, лечившие Райма, буквально изнасиловали его физическими нагрузками. Том тоже надоедал Линкольну, заставляя его делать гимнастику. При этом он еще скрупулезно заносил в специальную тетрадь данные о подвижности каждого сустава. Сочетание активной и пассивной методик занятий, конечно, не являлось панацеей, но тем не менее приносило определенные результаты, поддерживая общий тонус организма, благотворно влияло и на кровообращение, и на самочувствие в целом. Для человека, вся мышечная активность которого ограничивалась лишь подвижностью головы, плеч и безымянного пальца левой руки в течение трех с половиной лет, Райм находился в довольно приличной форме.

Молодой детектив отвернулся, стараясь не смотреть на панель управления универсальной инвалидной кроватью, соединенную проводами и кабелями еще с одним коммутационным устройством, пристыкованным, в свою очередь, к компьютеру и экрану на стене. Кнопки управления приходились как раз под единственным движущимся пальцем Райма.