– Я всего-навсего позвонил…

– А я разве что-то сказал? – тут же перебил Райм. – Ну вот, ты уже начинаешь сердиться. Я вовсе не против, чтобы ты звонил куда нужно. Пожалуйста. Я всегда разрешал тебе пользоваться телефоном. Я только имел в виду то, что вдруг он звонил нам как раз в тот момент, когда линия была занята.

– Нет, вы имели в виду то, что сегодня утром будете вести себя как зануда.

– Вот, начинается. Ты знаешь, можно достать такую штуковину для телефона, чтобы одновременно прослушивать два звонка. Вот нам бы такую! Так что же все-таки хочет мой старый приятель Лон? И его друг, который играет в бейсбол.

– Спросите у них сами.

– Я спрашиваю у тебя.

– Они хотят увидеться с вами. Это все, что мне известно.

– И поговорить о чем-то о-о-очень ва-а-ажном.

– Линкольн… – со вздохом произнес Том и замолчал.

Симпатичный молодой человек пригладил свои светлые волосы. На нем были светло-коричневые брюки, белоснежная рубашка, изящно повязанный синий в цветочках галстук. Полгода назад Райм, принимая Тома на работу, сказал, что тот может носить хоть джинсы с футболками, хотя молодой человек предпочитал одеваться строго и со вкусом. Райм не мог сказать себе, что именно эта деталь повлияла на его решение оставить при себе Тома, но, видимо, так оно и было. Ни один из его предшественников не продержался у Линкольна более полутора месяцев. Причем число ушедших по собственному желанию равнялось количеству тех, кому указал на дверь сам Райм.

– Ну хорошо, и что же ты им сказал?

– Попросил подождать несколько минут, чтобы убедиться, что вы их примете. Ненадолго.

– Значит, ты поступил таким образом, даже не спросив меня. Ну спасибо.

Том отступил на несколько шагов и крикнул в пролет лестницы:

– Входите, джентльмены!

– Но они успели тебе о чем-то сказать, – не унимался Райм. – Ты явно чего-то недоговариваешь.

Том ничего не ответил, и Райму оставалось наблюдать, как к нему приближаются двое. Как только они вошли в комнату, первым заговорил сам хозяин, обращаясь к Тому:

– Задерни занавески на окне. Ты и без того растревожил птиц.

Это означало, что Линкольн уже получил свою дозу солнечных лучей.

Безмолвие.

Со ртом, заклеенным отвратительной липкой лентой, не в состоянии произнести ни слова, она чувствовала себя более беспомощной, чем от наручников на запястьях и грубых прикосновений его рук к ее телу.

Не снимая натянутой на лицо лыжной шапочки, таксист потащил ее вниз по узкому, сочащемуся влагой коридору, по стенам которого тянулись бесконечные ряды труб. Она находилась сейчас в подвале какого-то здания, но не могла понять, где именно.

«Если бы я только могла с ним поговорить…»

Ти-Джей Колфакс по натуре была игроком и настоящей хитрой преданной собакой Моргана Стенли, способной вести любые переговоры.

«Деньги? Вам нужны деньги? – рассуждала она про себя. – Я могу достать их много. Очень много, целые бушели денег».

Ти-Джей повторяла эти слова снова и снова, пытаясь заглянуть в глаза похитителю, словно намереваясь внедрить свою мысль ему в мозг.

«Пожалуйста-а-а-а!» – молила она и мысленно представляла себе возможность обналичивания денег со счетов, вплоть до передачи в качестве выкупа своих пенсионных накоплений.

Она вспоминала минувший вечер во всех деталях: как водитель отвернулся от фейерверка, как вытащил ее и Джона из машины и надел на них наручники. Затем таксист погрузил обоих в багажник, и машина снова поехала. Сначала по крупной щебенке и разбитому асфальту. Затем дорога сделалась гладкой, потом снова неровной. Наконец такси остановилось и, судя по звуку, водитель отправился открывать какие-то ворота. Скорее всего, гаража. Городской шум исчез, зато выхлоп мотора звучал громко и гулко, что указывало на то, что они находятся в каком-то помещении.

Затем крышка багажника открылась, и водитель выволок Ти-Джей наружу. Грубым рывком он сдернул с ее пальца кольцо с бриллиантом и сунул его в карман. Потом он потащил ее вдоль стены, с которой на нее пустыми глазницами смотрели полустертые портреты: она успела заметить изображение дьявола и трех скорбящих детей, еле угадывающееся на облупившейся штукатурке. Он затащил Ти-Джей в сырой, покрытый плесенью подвал и швырнул на пол. Потом водитель чем-то стучал наверху, оставив ее в темноте, пропитанной отвратительным запахом гниющей плоти и слежавшегося мусора. Она пролежала здесь несколько часов, иногда принимаясь плакать, иногда тяжело засыпая. Где-то совсем рядом раздался взрыв, разбудивший ее, после чего Ти-Джей снова овладела дремота.

Потом он вернулся за ней, вытащил из подвала, снова затолкал в багажник, они опять куда-то ехали минут двадцать, и вот теперь она здесь.

Они вошли в какой-то темный подвал, посреди которого торчала толстая черная труба. Водитель приковал к ней девушку, завел ее руки назад и, потянув за ноги, вынудил сесть на пол. Наклонившись, он связал ноги Ти-Джей тонкой веревкой, на что ушло несколько минут. Девушка обратила внимание, что похититель не снимал кожаных перчаток. Он выпрямился и некоторое время смотрел на нее. Затем снова нагнулся и разорвал на ней блузку. После этого таксист зашел сзади, и Ти-Джей задохнулась от ужаса, когда он начал ощупывать ее плечи и лопатки.

Она плакала и все пыталась издать хоть какой-то звук сквозь ленту.

Она знала, чем все это кончится.

Его пальцы скользнули по ее предплечьям, передвигаясь вперед, но не коснулись груди, а, как паучьи лапы, пробежались по ребрам. Он поглаживал и ощупывал их. Ти-Джей задрожала и сделала неловкую попытку уклониться, но мужчина стиснул ее, ощущая руками гибкость ее костей.

Потом он выпрямился, и она услышала удаляющиеся шаги. Долгое время вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь свистом воздуха в трубах кондиционеров и гулом работающих лифтов. Внезапно, услышав сзади странный повторяющийся свистяще-шипящий звук, она от страха издала нечленораздельный хрюкающий стон. Звук показался ей знакомым, только Ти-Джей никак не могла вспомнить, что он значит. Она попробовала повернуться, но это ей не удалось. Что же это? Прислушавшись к ритмично повторяющемуся звуку, девушка почему-то представила себе родительский дом.

Теннесси. Субботнее утро в небольшом бунгало в городке Бедфорде. Это был единственный день, в который ее мать не работала, полностью посвящавшийся уборке дома. Маленькая Тэмми просыпалась, когда солнце уже начинало припекать, и отправлялась на первый этаж помогать матери.

Сейчас, прислушиваясь к странному звуку, она расплакалась, думая о том, зачем, во имя всего святого, этому страшному человеку понадобилось так тщательно и равномерно возить веником по полу…

По их лицам Райм сразу понял, что они оба удивлены и чувствуют себя неуверенно. Хотя полицейские, занимающиеся расследованием убийств, очень редко оказываются в подобных ситуациях.

Лон Селитто и молодой Бэнкс (кстати, Джерри, а не Эрни) сразу же сели туда, куда движением косматой головы указал им хозяин, – на пыльные и расшатанные, готовые вот-вот развалиться плетеные стулья.

Райм сильно изменился с тех пор, когда Селитто видел его в последний раз, и детектив не мог скрыть своего удивления, даже шока. Бэнксу было не с чем сравнивать состояние Линкольна, но тем не менее он тоже пришел в ужас от того, что ему пришлось увидеть. Грязная, неубранная комната и блуждающий взгляд хозяина, осматривающего их с ног до головы. Вонь стояла невыносимая. Впрочем, именно так и должно, наверное, пахнуть в затхлых, непроветриваемых помещениях, где живут люди, подобные Райму.

Линкольн уже успел пожалеть о том, что позволил этим двоим подняться сюда.

– Почему же ты не позвонил мне заранее, Лон?

– Ты бы послал меня подальше.

И он не ошибался.

Том возник возле лестницы и вопросительно посмотрел на своего босса, но тот успел его опередить:

– Нет, Том, ты нам не нужен. – Линкольн вовремя вспомнил, что усердный и вежливый юноша каждый раз непременно спрашивал гостей, не желают ли они что-нибудь выпить или поесть.