— Встретьте меня у входа в зал Аквариума. Как можно быстрее.

— Но…

— Делайте, как я сказала.

Отключившись, она прервала процесс подбора, завершила сеанс работы с терминалом, после чего повернулась спиной к темному и пустому Аквариуму.

Когда Лэш появился из-за угла, Тара ждала его.

— Спасибо, — сказал он. — Спасибо, что рискнули.

— Вы выглядите еще хуже прежнего, — заметила она.

Что-то блеснуло в ее руке, и на мгновение Лэш испугался, что это наручники. Потом он увидел, что это две полоски свинцовой фольги. Тара взяла его за окровавленную руку и тщательно обернула браслет фольгой.

— Что вы делаете? — спросил он.

— Нейтрализую сканеры.

— Не знал, что это возможно.

— И никто не должен знать. Я добыла эти полоски, разрезав защитный фартук в радиологическом кабинете, который на том же этаже, что и мой. Так мы выиграем немного времени.

Она подняла руку — ее браслет был обернут таким же куском фольги.

— Значит, вы доверяете мне, — с бескрайним облегчением проговорил он.

— Я этого не говорила. Впрочем, без фольги я не смогла бы узнать, лжете вы или нет. Скажите мне только одно: вы ведь шутили, когда говорили, что в вас стреляли?

Лэш отрицательно покачал головой.

— Господи. Идем, нельзя здесь находиться.

Она повела его в глубь коридора. Они дошли до перекрестка и свернули.

— Что вы выяснили? — спросил он.

— Я обнаружила, что аватар 000000000 подходит к тем шести женщинам.

— Черт побери. Я знал!

В это мгновение Тара втолкнула его в какое-то помещение. Лэш огляделся.

— Ведь это женский туалет!

— С неактивным браслетом я не могу открыть ни одну дверь. А тут мы можем поговорить спокойно. Рассказывайте.

— Хорошо.

Лэш поколебался, думая, с чего начать. Это было нелегко даже в кафе, а теперь, когда от усталости у него подгибались колени и сердце колотилось, словно молот, оказалось еще труднее.

— Вы понимаете, я ничего не могу доказать. Мне не хватает самой главной улики. Впрочем, все остальные элементы прекрасно сходятся друг с другом.

Тара кивнула.

— Помните, о чем я начал вам рассказывать? О том, что только кто-то очень высокопоставленный в иерархии «Эдема» мог сделать это? Он знал все о Линдси Торп, сфальсифицировал результаты ее обследования, поменял рекомендации врача, подделал документы. Точно так же лишь тот, кто имеет в распоряжении огромные возможности «Эдема», мог сфабриковать мои данные, сделав из меня безумца-психопата. Он работал в фирме уже тогда, когда ее финансировал «Фармген». Кто-то, занимающий достаточно высокое положение, чтобы знать результаты первых клинических испытаний сколипана. Тот, кто был в корпорации «Эдем» с тех пор, как первый клиент перешагнул ее порог.

— Что вы имеете в виду? — спросила она.

— Вы прекрасно знаете. Человек, который все это сделал, человек, взявший на прицел суперпары, — это и есть аватар-ноль.

— И кто… — Слова застряли у нее в горле.

Лэш мрачно кивнул.

— Именно. Аватар-ноль принадлежит Ричарду Сильверу.

— Этого не может быть.

Но, глядя ей в глаза, Лэш видел, что мысли ее движутся в том же направлении. Кто, кроме Сильвера, мог иметь такой идентификационный код? У кого еще был постоянный доступ к системе? Возможно, подсознательно она уже догадалась об этом сама. Наверное, именно потому принесла эти полоски фольги и вообще пришла сюда именно из-за этого.

Тара лишь покачала головой.

— Но почему?

— Пока не знаю. Нас учили, что, если выяснить мотив, выясняется и все остальное: личность, поведение, возможности. Я еще не до конца понимаю причину. Только Сильвер может объяснить нам это.

Вдали послышалась неразборчивая речь, хлопки открываемых и закрываемых дверей. Тара и Лэш ждали, затаив дыхание. Снова голоса, на этот раз ближе, звуки переговоров по рации. Затем опять, на этот раз удаляющиеся. А потом тишина.

Лэш медленно выдохнул.

— Мне пришло это в голову сегодня утром в вашем кабинете, когда аватар-ноль все время появлялся в начале списка. Единственный аватар без имени. Но лишь когда я поговорил со своим бывшим сокурсником, который работает в Колд-Спрингс, заметил связь с «Фармгеном» и сколипаном, а также его чудовищную реакцию с П-веществом, все сложилось в осмысленное целое. А Сильвер, наблюдающий за всем из своей башни из слоновой кости, видимо, понял, что я близок к разгадке. И потому столь искусно измазал меня грязью.

— А что насчет Карен Уилнер?

— Я едва успел выяснить, что случилось с Линдси Торп. Уверен, что и во втором случае главной причиной стало П-вещество. Пока не знаю, каким образом ей ввели яд.

Тара смотрела на него.

— Даже после всего, что вы рассказали мне, в это трудно поверить. Сильвер, может, и отшельник, но он последний, кого я могла бы счесть убийцей.

— Склонность к затворничеству — тревожный признак. Сильвер действительно не соответствует психологическому портрету преступника. Но, как я уже говорил, портрет этот с самого начала полон противоречий. Эти убийства чересчур похожи друг на друга, можно сказать, лишены какого-либо искусства, словно их совершал ребенок. — Помолчав, он добавил: — Разве я похож на преступника?

— Нет.

— И, несмотря на это, вы меня выдали.

— Возможно, я опять сделаю это. Никто другой не поверит вам.

— Никто другой не стал бы слушать меня. Только вы.

— Я оставлю свое мнение при себе, пока не услышу, что скажет Сильвер.

Лэш задумчиво кивнул.

— В таком случае нам остается только одно.

— Что вы имеете в виду?

Во взгляде Тары Лэш прочитал, что она все поняла.

Эдвин Мочли стоял в тишине пустого кабинета Тары Стэплтон и медленно оглядывался вокруг. Постороннему наблюдателю могло бы показаться, что он просто бесцельно смотрит по сторонам. Впрочем, ничто не ускользнуло от его взгляда — плакаты, растения в горшках, идеальный порядок на столе, три монитора на нем, потрепанная доска для серфинга у стены.

Хотя он лично помогал Таре продвигаться по службе и безоговорочно верил в ее способности, она оставалась для него загадкой. Всегда по-деловому одетая, она редко шутила и еще реже улыбалась. Тара не тратила времени на пустые разговоры или сплетни, неизменно оставаясь серьезной и собранной.

Он снова взглянул на доску для серфинга. Хотя она оказалась здесь не без его участия, это всегда удивляло его. Оно не соответствовало почти фанатичной скрытности Тары, стене, которой она окружила свою личную жизнь. Тара вовсе не хвасталась этой доской — если бы ей хотелось произвести впечатление, она поставила бы здесь завоеванные на соревнованиях кубки, о которых ему было известно из оперативных источников. Нет — эта доска находилась тут исключительно по каким-то ей одной известным соображениям.

Мочли посмотрел на ковровое покрытие, на капли крови возле двери. В других местах Лэш не оставил никаких или почти никаких следов. Здесь же они имелись. Почему? Он жестикулировал? Угрожал?

И снова вставал самый главный вопрос: зачем Лэш вообще пришел сюда? Зачем он пошел на такой риск?

Слишком много загадок. Мочли снял с пояса рацию и нажал кнопку передачи.

— Слушаю вас, сэр, — послышался голос из командного центра.

— Кто это? Гилмор?

— Да, мистер Мочли.

— Повтори еще раз, что делала мисс Стэплтон после того, как Лэш покинул ее кабинет.

— Минуту, сэр. — В динамике послышался стук клавиш. — Группа преследования добралась туда в шесть минут седьмого. В двенадцать минут седьмого мисс Стэплтон покинула кабинет, и датчики зарегистрировали ее присутствие в радиологической лаборатории дальше по коридору. Там она провела три минуты. В шесть пятнадцать она вышла из лаборатории и пошла к лифтам. Лифт номер сто четыре поднялся вверх, на тридцать девятый этаж. Сенсоры прослеживают ее путь до испытательной камеры.