Родарт смотрел ей в спину, сдерживая бушевавшую внутри ярость. Ладно, в этот раз она его сделала, и винить в этом некого, кроме самого себя.

Честно говоря, он особенно не задумывался о судьбе Мануэло, потому что ему было все равно, что с ним случилось. Убил ли его Буркетт или пытался преследовать, потому что он стал свидетелем убийства и от него следовало избавиться, – все это было ему абсолютно безразлично.

Он либо найдет тело латиноса, либо выследит его и заставит свидетельствовать против Буркетта. В любом случае он посадит Буркетта за убийство Фостера Спикмена. Задница Буркетта принадлежит Стэнли Родарту.

И задница вдовы тоже.

Мысленно усмехнувшись, он подумал о том, как заставит ее заплатить за высокомерие и презрение. После похорон. После того, как все успокоится. После того, как Буркетт окажется за решеткой. Он позаботится о том, чтобы «тюремный телеграф» донес десятому номеру о его внимании к даме. Со всеми пикантными подробностями.

Вот будет забавно, правда?

Остаток дня Грифф мерил шагами унылую комнату, размышляя, как он докатился до такого. Когда началось это неудержимое падение? Когда он в первый раз согласился взять деньги у «Висты»? Или еще раньше, в Университете Техаса, когда он начал играть на тотализаторе? Или его злосчастная судьба была предопределена тогда, когда мать бросила его, сбежав со своим дружком Рэем?

Иногда ему казалось, что он был проклят еще до своего рождения.

В те несколько недель, между вынесением обвинительного приговора и днем, когда его доставили в Биг-Спринг для отбытия наказания, он занялся поисками своих отца и матери. Разве не естественно, что попавший в беду ребенок обращается к родителям? Благодаря Интернету и сайтам, посвященным поиску потерянных родственников, он довольно быстро узнал о судьбе отца. Отсидев срок в техасской тюрьме, он уехал из штата и кочевал по разным местам, нигде надолго не задерживаясь, пока наконец не оказался в Ларами, штат Вайоминг. Здесь он умер в местной больнице в возрасте сорока девяти лет. В истории болезни сообщалось, что он страдал несколькими заболеваниями, связанными с алкоголизмом.

Поиски матери заняли больше времени. Она либо выходила замуж, не разведясь с предыдущим мужем, либо просто брала фамилии мужчин, с которыми жила.

По мере приближения дня, когда его должны были посадить в тюрьму, он все чаще задавал себе вопрос, почему он пытается найти ее, почему ему вообще интересна ее теперешняя жизнь – ведь она бросила его, не испытывая никаких угрызений совести. Насколько он знал, она никогда не пыталась выяснить, что с ним случилось. Почему же ему было так важно хоть что-то узнать о ней?

Он не понимал, что им движет. Он не мог объяснить себе это желание и поэтому просто поддался ему.

Его настойчивость принесла плоды. За день до начала тюремного заключения он нашел ее в Омахе. Он узнал адрес и номер телефона. И прежде чем сумел сдержать себя, набрал номер.

Об этом решении ему не раз пришлось пожалеть.

Настоящее напутствие перед тюрьмой,с горечью подумал он теперь.

И почему теперь, когда ему еще хуже, чем в тот раз, он опять перемалывает в голове всю эту чушь о родителях? Может быть, мысли о них усиливали его уверенность в том, о чем он давно подозревал: он стал на гибельный путь еще до того, как покинул утробу матери.

А это не предвещало счастливый исход.

Расстроенный, он лег на грязную постель и ненадолго уснул. Наверное, таким способом организм позволял ему хотя бы на время убежать от действительности. Еще милосерднее оказалось подсознание, подарившее ему сон о Лауре. Он обнимал ее. Он двигался внутри ее. Она стискивала его бедра, изгибаясь ему навстречу и со стоном произнося его имя. Он проснулся за несколько мгновений оргазма, с ее именем на губах, весь взмокший от пота.

Он встал, принял душ и включил телевизор, успев как раз к вечерним выпускам новостей. Как он и боялся, щеголеватый ведущий с редкими волосами сообщил, что полиция разыскивает Гриффа Буркетта, чтобы «допросить в связи с жестоким убийством Фостера Спикмена».

Конечно, это не было неожиданностью, но Гриффа оглушило неожиданное появление на экране Стэнли Родарта. Он стоял в свете софитов, усиливавших его уродство. «На данный момент мистер Буркетт является лишь фигурантом дела. Нам известно только, что вчера вечером он был в доме Спикменов».

Это заявление вызвало явное оживление среди репортеров, которые принялись забрасывать его вопросами. Раздуваясь от важности, Родарт отказался отвечать на них, заявив: «Причастность Буркетта требует дальнейшего расследования. Это все, что я могу вам сейчас сообщить». Он повернулся спиной к камерам и скрылся за железными воротами особняка Спикменов.

Родарт был там. За увитыми плющом стенами. С Лаурой. Теперь она должна ненавидеть Гриффа Буркетта. Родарт станет поддерживать эту ненависть, использовать ее, чтобы привлечь Лауру на свою сторону. Мысль о том, что она дышит одним воздухом с Родартом, заставила пустой желудок Гриффа сжаться в комок, твердый, как кулак.

Наконец стемнело. Несмотря на жару, ему было приятно оказаться на свежем воздухе, подальше от неотвязных запахов комнаты в мотеле. Гриффу потребовалось почти два часа, чтобы пешком дойти до «Ханникат Моторз», и к этому времени зной сделал свое дело. Он не осмелился остановиться и купить бутылку воды, поэтому добрался до автостоянки весь покрытый потом и испытывая нечеловеческую жажду.

Но путешествие оправдало себя. Обещанная машина ждала его на стоянке.

Это был ничем не примечательный седан какого-то серовато-коричневого цвета. Название модели на радиаторе было ему незнакомо, и он даже не мог определить марку машины. «Понтиак»? Или «Форд»? Когда он осторожно открыл незапертую дверь, от тканевой обивки на него пахнуло застарелым запахом табачного дыма. Сигнализация не сработала.

Ключи оказались под ковриком, бак был полным, а двигатель включился после первого же поворота ключа зажигания. Цепь, обычно загораживавшая проезд, лежала на асфальте. Ханникат позаботился обо всем.

Адвокат Уайт Тернер жил в одном из новых богатых кварталов на севере Далласа. На заднем дворе каждого дома имелся бассейн, в гараже стояли клюшки для гольфа, а в самом доме добравшиеся до вершины социальной лестницы хозяева поддерживали атмосферу богатства.

У Тернеров был один ребенок. Грифф никогда не встречался с Уайтом-младшим, но видел его фотографию на письменном столе адвоката. Он был похож и на отца, и на мать – к сожалению. Грифф видел Сьюзен Тернер всего один раз, на каком-то общественном мероприятии, еще до того, как ему понадобилась профессиональная помощь Тернера. Это была внешне ничем не примечательная, почти бесцветная женщина – и такая же неинтересная как личность. Она тоже была адвокатом, но в отличие от мужа специализировалась не на уголовном праве. Налоги, корпоративное право, завещания – и подобная им скучная дребедень. Грифф был готов поклясться, что она прекрасно разбиралась во всем этом. Она всегда выглядела напряженной, недружелюбной и непривлекательной. По сравнению с ней Уайт казался душой компании.

Грифф проехал мимо их дома и заметил, что свет горит только в одной комнате. Он надеялся, что допоздна засиделся Уайт, а не Сьюзен. Оставив машину в двух кварталах от дома, он добросовестно запер дверцу. На нем были футболка, шорты, кроссовки и бейсболка. В таких районах, где живут яппи, [19]люди занимаются бегом в любое время суток, когда выдается свободная минутка. Он надеялся, что если его и заметят, то примут за парня, который решил совершить пробежку поздно вечером.

Он пробежал трусцой два квартала. Из-за одного забора его облаяла собака, но больше никто не обратил на него внимания. По крайней мере, он на это надеялся. Кто-то из обитателей этих богатых домов мог заметить его и вызвать полицию или охрану. Но это был необходимый риск.