– Пока, малыш.

Он ненавидел, когда мать называла его малышом. Она никогда не ласкала его, или это было так давно, что он не мог этого вспомнить.

– Ты меня слышишь, Грифф?

– Я не глухой.

– Почему ты сегодня такой колючий? – Она демонстративно вздохнула. – Я скоро вернусь.

Он повернул голову, они посмотрели друг на друга, и она поняла, что он все знает.

– Ты идешь или как? – крикнул со двора Рэй.

Взгляд, которым Грифф обменялся с матерью, длился на несколько мгновений дольше, чем обычно. Возможно, она немного сожалела о том, что собирается сделать. Ему хотелось бы так думать. Но, скорее всего, нет. Она быстро повернулась и вышла. Дверь со стуком захлопнулась за ней.

Грифф три дня не выходил из дома. На четвертый день он услышал, как по дорожке, ведущей к дому, едет машина. Он ненавидел себя за мелькнувшую надежду – может, он ошибся и она в конце концов вернулась. Может, она раскусила Рэя и его брехню. Может, Рэй понял, что она шлюха, и привез ее назад.

Но шаги на крыльце были слишком тяжелыми для нее.

– Грифф?

Черт! Коуч.

Грифф, сгорбившийся на потрепанном диване перед телевизором, надеялся, что его не заметят. Но не тут-то было. Заскрипела открывшаяся дверь, и Грифф выругал себя за то, что не запер ее. Боковым зрением он увидел Коуча, появившегося у другого конца дивана.

– Ты пропустил тренировку. В школе сказали, что не видели тебя на занятиях три дня. Где ты был?

– Здесь, – ответил Грифф, не отрывая взгляда от телевизора.

– Ты заболел?

– Нет.

Коуч помолчал.

– Где твоя мать?

– Откуда мне знать, черт побери? – огрызнулся Грифф.

– Я повторяю вопрос. Где твоя мать?

Грифф посмотрел на Коуча и с притворной невинностью произнес:

– Наверное, на собрании школьного комитета. Или на курсах кройки и шитья при церкви.

Коуч направился к телевизору и выдернул шнур из розетки.

– Собирай свои вещи.

– Что?

– Собирай свои вещи.

Грифф не пошевелился. Коуч подошел к нему; его бутсы с треском раздавили пустые коробки из-под хлопьев и банки от содовой, громоздившиеся на подносе, который Грифф поставил перед диваном.

– Собирай вещи. Быстро.

– Зачем? Куда я поеду?

– Ко мне домой.

– Черта с два.

– Не советую спорить со мной, или я звоню в службу охраны детства. – Коуч снова упер в бока свои мясистые кулаки и посмотрел на него. – У тебя одна секунда на размышление.

Смех за соседним столиком вернул Гриффа к реальности. Пока он погружался в воспоминания, официантка принесла ему «Перье». Он залпом выпил минеральную воду, как будто умирал от жажды. Подавив отрыжку, он увидел, как через вращающуюся дверь входит женщина, которую он ждал. Он встал и махнул официантке, чтобы та принесла счет. Этот его жест привлек внимание женщины.

Увидев его, она резко остановилась, явно удивленная.

Он махнул ей, прося подождать, пока он оплатит счет. Быстро расплатившись, он направился к женщине, которая стояла на полпути между входом и лифтами.

– Привет, Марша.

– Грифф! Я слышала, что ты выходишь.

– Плохие новости распространяются быстро.

– Нет, я рада тебя видеть, – она улыбнулась и оглядела его. – Хорошо выглядишь.

Он жадно рассматривал ее, от растрепанных темно-рыжих волос до босоножек на высоком каблуке. От соблазнительных изгибов между этими двумя крайними точками у него слегка закружилась голова.

– Не так хорошо, как ты, – с негромким смехом ответил он.

– Спасибо.

Несколько секунд он смотрел ей в глаза, а затем спросил:

– Ты свободна?

Ее улыбка погасла. Она окинула взглядом вестибюль, явно нервничая.

– Это были долгие пять лет, Марша, – тихо произнес он и шагнул к ней.

Она задумалась на секунду, а затем, видимо, приняв решение, ответила:

– У меня встреча в полночь.

– Мне не потребуется так много времени.

Он взял ее за локоть, и они пошли к лифтам, не произнеся ни слова, пока не оказались внутри одной из зеркальных кабин. Она вставила маленький ключ в незаметную щель на панели управления и, отвечая на его вопросительный взгляд, объяснила:

– Я переехала двумя этажами выше, в пентхаус.

– Должно быть, дела идут хорошо.

– На меня теперь работают три девушки.

– Дела действительноидут хорошо, – присвистнул он.

– Мой товар всегда пользуется спросом на рынке. – Она засмеялась и прибавила: – Если так можно выразиться.

Ее успех произвел на Гриффа еще большее впечатление, когда они вышли в вестибюль с мраморным полом и небом над головой, где был виден месяц и россыпь звезд, таких ярких, что они затмевали свет в окнах соседних домов.

В вестибюль выходили три двери.

– Ты в хороших отношениях с соседями?

– Один из них японский бизнесмен. Он редко бывает здесь, но когда приезжает, то находит наше соседство очень удобным.

– Приходит одолжить сахара? – усмехнулся Грифф.

– По меньшей мере один раз во время каждого визита в город, – спокойно ответила она. – Второй сосед – дизайнер из геев, завидующий моей клиентуре.

Марша отперла свою дверь, и Грифф вошел вслед за ней в квартиру. Она была похожа на картинку из журнала – вероятно, эротический сон ее соседа-гея. Грифф бегло обвел взглядом убранство квартиры, пробормотал вежливое «Очень мило», обнял Маршу и притянул ее к себе.

Он пять лет не целовал женщину, и секс, который он предвкушал, будет чертовски хорошим дополнением к наслаждению, которое он испытал, когда его язык проник в ее рот. Он целовал ее, как подросток школьную подружку. Слишком торопливо, слишком жадно, слишком слюняво. Его руки были одновременно везде.

Он тискал ее примерно минуту, а затем она со смехом отстранилась.

– Ты знаешь правила, Грифф. Никаких поцелуев. И я главная.

Он яростно сдергивал с себя спортивную куртку, которая никак не хотела сниматься.

– Сделай для меня исключение.

– Только сегодня. Но некоторые правила все же действуют.

– Хорошо. Я плачу вперед.

– Ага.

Рукава его куртки были вывернуты наизнанку, когда Грифф наконец смог бросить ее на пол. Он сунул руку в карман брюк, чтобы достать кошелек с наличными, который ему оставил Уайт Тернер. С этим нервным типом случилась бы истерика, узнай он, что его клиент тратит на проститутку деньги, предназначенные на покупку еды и бензина. Но самому Гриффу было не жалко никаких денег, потраченных на Маршу. Ради этого он готов был неделю сидеть без обеда.

– Сколько?

– Две тысячи. За час. Традиционный секс.

Он удивленно посмотрел на нее и сглотнул образовавшийся в горле ком.

– Две тысячи!Ты поднялась в цене. И здорово.

– И плата за жилье тоже, – спокойно ответила она. – И расходы на бизнес.

Он тяжело вздохнул, выражая свое разочарование, и поднял куртку с пола.

– У меня столько нет. Может, завтра вечером, – сухо добавил он.

– А сколько у тебя есть?

Он протянул ей кошелек. Она заглянула внутрь, вытащила две стодолларовые купюры и вернула кошелек Гриффу.

– Только никому не говори.

Гриффу показалось, что на его глазах закипают слезы благодарности.

– Я твой вечный должник.

Марша была самой дорогой проституткой Далласа и добилась этого благодаря жестким правилам ведения бизнеса. Она была деловой женщиной до мозга костей. До Гриффа доходили слухи, что, пользуясь советами клиентов, она удачно вложила деньги в недвижимость. Якобы купила фермерские земли к северу от Далласа, а когда город стал расширяться, здорово на них заработала. Говорили также, что у нее хранятся акции на несколько миллионов.

Возможно, все это были лишь слухи, но он нисколько не удивился бы, окажись они правдой. Говорили также, что она начала оказывать услуги «сопровождения», чтобы оплатить учебу на стоматолога-гигиениста, но вскоре поняла, что у нее лучше получается полировать не зубы, а совсем другие места. Кроме того, этим она могла заработать кучу денег.