Инспектор повел затянутыми пеленой воспоминаний глазами вокруг себя, осознал наконец, где находится, и расслабился. Влюбленные парочки все так же неспешно шествовали по набережной, а иностранные туристы по-прежнему созерцали огни гавани. Мэнн облокотился о парапет и призвал себя к порядку. Потом, немного успокоившись, бросил взгляд на залив. Звезды в небе над Цзюлуном исчезли, и лучи лазерных прожекторов шарили по пустому небосводу цвета лакрицы. На море стоял штиль. Вздрогнув от порыва бриза, выстудившего мокрую от пота спину, Джонни вынул из кармана список ночных заведений.

Первым делом он отправится в бар «Бонд».

Люси проскользнула в центр водяной постели и шлепнулась на живот Большого Фрэнка подобно крупной влажной рыбине. Некоторое время они оба, тяжело дыша, лежали без движения. Люси слышала дыхание клиента и биение его сердца. При мысли о том, что Фрэнк с каждым разом становится все более изобретательным и предприимчивым в любви, девушка улыбнулась. Так, глядишь, она скоро окрутит его, и это может стать ответом на все ее молитвы. Господь свидетель, она заслуживает лучшей участи! Техасец сможет вывезти Люси из страны, прежде чем Чан станет искать ее. У Большого Фрэнка много денег. Ка-Мей точно это знала, поскольку общалась преимущественно с богатыми мужчинами и хорошо их изучила. Кроме того, американец щедр и жаждет ее ласк, что уже само по себе хороший знак. Люси решила сосредоточить свои усилия на Большом Фрэнке и не останавливаться ни перед чем, чтобы покорить его сердце и душу. Но с этим ей надо поторапливаться, ибо часики тикают и долг все растет.

Пробило два часа ночи, когда Мэнн приехал в бар «Бонд» в Ванчае. Этот бар стоял в его списке третьим и занимал примерно такое же место по значимости в мире ночных клубов. Когда-то он занимал первое, но появившиеся на материке в Цзюлуне новомодные заведения оттеснили его на задний план.

Тематически бар был посвящен девушкам Джеймса Бонда: Хани Райдер, Холи Гудхед, Пленти О'Тул и другим. Он характеризовался в рекламных буклетах как «место, которое просто необходимо посетить» и именовался там «интимным». Таковым он, несомненно, и являлся, ибо отличался небольшими размерами, теснотой и атмосферой, напитанной запахами жаркой распаренной плоти. Впрочем, совершенно не важно, как он выглядел и чем там пахло, поскольку его главным магнитом являлись мало и почти совсем не одетые девушки, водившиеся в нем в изобилии.

Привратник по прозванию Сэм Сикх, эдакий темнокожий джинн в алых складистых шелках, стоял на своем привычном месте у двери и выступил из тени, чтобы поприветствовать Мэнна.

— Добрый вечер, инспектор.

— Привет, Сэм. Как дела?

Тот глубокомысленно свел на переносице брови и неопределенно помахал в воздухе рукой.

— Да так как-то… Бизнес идет, в общем, неплохо, но это заведение знавало и лучшие времена.

— Значит, полагаешь, добрые старые денечки прошли безвозвратно?

Сэм сложил руки на груди и рассмеялся.

— Это точно. Добрые старые времена канули в Лету после передачи власти, когда мы все в одночасье стали китайцами.

— Кем бы мы ни стали, это место совершенно не изменилось. Осталось таким же неприличным во всех отношениях, как и прежде. Так что мне, пожалуй, придется провести у вас инспекцию, Сэм. Скажем, на предмет соответствия помещения нормам безопасности и санитарии.

Привратник ухмыльнулся:

— Очень хорошо, инспектор. Передайте от меня привет тем, кто внутри.

Мэнн прошел в клуб, миновав фойе, завешанное фотографиями знаменитостей, посетивших этот вертеп. Далеко не все из гостей радовались тому, что их запечатлели в этих стенах, поэтому некоторые лица на снимках хмурились. Но на некоторых, наоборот, проступало едва ли не благодарное выражение. Как бы то ни было, новых снимков в фойе давно уже не появлялось.

Инспектор вошел в зал и огляделся. Присутствовало около тридцати гостей. По идее их должно было быть куда больше, но Гонконг переживал одно катастрофическое бедствие за другим. Люди не успели еще оправиться от страха перед эпидемией китайского «птичьего» гриппа, как вдруг грянул глобальный биржевой кризис. Так что число посетителей постоянно снижалось. Гости, находившиеся здесь сегодня, распределялись по залу в зависимости от их склонности к тому или иному типу женщин. Они сидели за отдельными столиками и обслуживались так называемыми девушками Бонда, ходившими топлесс. Поставив на столик коктейль, девушка Бонда возвращалась на крутящийся подиум-островок диаметром около метра. Таких в баре насчитывалось восемь, и в этот вечер все были задействованы.

Мэнн обратил внимание на группу теснившихся в дверях зала японцев. Они нервно пересмеивались, не предпринимая никаких попыток пройти дальше в помещение. Возможно, рассчитывали увидеть здесь нечто экстраординарное, но, ничего не обнаружив, не решились уйти сразу в силу присущей им гипертрофированной вежливости. В противоположной стороне комнаты несколько индонезийцев собрались у подиума с девушкой, именовавшейся Хани Райдер. Очень может быть, у себя дома они занимали видные должности, но здесь, впервые в жизни увидев вблизи полуобнаженную белую женщину, прилагали максимум усилий, чтобы сдержать рвущиеся наружу глупые смешки и комментарии. Вокруг остальных подиумов располагались кучками американцы и европейцы, находившиеся еще в самом начале экскурсии по ночному Гонконгу и явно не собиравшиеся здесь задерживаться. Удовольствия бара «Бонд» считались по гонконгским стандартам вполне невинными и являлись своего рода аперитивом, призванным разжечь аппетит перед основным блюдом. В Гонконге за деньги можно добиться воплощения в реальность самых темных и низменных сексуальных желаний и фантазий, вопрос заключается только в цене.

Пересекая зал, детектив миновал подиум с Хани Райдер, развлекавшей индонезийцев. Она посмотрела на него и зазывно улыбнулась. Светлые волосы были коротко подстрижены, а костюм состоял из одних только черных облегающих латексных шортиков. На ее лице запечатлелось столь многозначительное ищущее выражение, что он едва не сказал «привет». Казалось, танцовщица только его и ожидала. В свое время у них действительно завязалось нечто вроде романа, но отношения в силу ряда причин так и не вышли из начальной стадии. Мэнн подумал, что интрижку можно возобновить. Но не сейчас. Сегодня он разыскивал девушку по имени Пусси Галор, и та вряд ли посмотрит благосклонно на то, как он будет расточать любезности другой особе женского пола.

Инспектор нашел Пусси на привычном месте в правой части зала. Ее подиум пользовался максимальной популярностью у посетителей, чему детектив нисколько не удивлялся. Опустившись на затянутый искусственным леопардовым мехом стул и подняв голову, Мэнн стал ждать, когда она заметит его. Для этого не понадобилось много времени. У девушки был хорошо развит дар наблюдения, поскольку она занималась этой работой уже довольно давно.

Мэнн знал ее лет пять. Время от времени они встречались, обеспечивая друг другу определенный духовный и телесный комфорт и не вмешиваясь в дела другого.

— Все нормально, Джонни? — спросила она с выраженным акцентом кокни. — Что-то ты давно здесь не показывался.

— Привет, Пусси. Как дела? Бизнес процветает?

— Здесь дела всегда идут неплохо, и ты отлично об этом знаешь. — Девушка улыбнулась ослепительной фальшивой улыбкой, адресованной не Мэнну, а собравшейся около подиума дюжине или больше гостей. Потом, понизив голос, добавила: — И не смей называть меня Пусси, идиот…

Подиум повернулся и унес ее от Мэнна.

Детектива несколько удивило ее вызывающее поведение. Он знал, что красотка злится на него за невнимание и редкие визиты, но также знал, что она не способна долго на него дуться. Максимум три минуты — на большее ее не хватало. Пусси не умела держать чувства под спудом и нагнетать напряжение, изображая непреклонность.

Она со стуком поставила перед ним порцию водки со льдом, после чего подиум повернулся на несколько градусов, и девушка Бонда начала любезничать с одетым в яркую рубашку гостем с избыточным весом. Ее пронзительный смех, казалось, завораживал мужчин, которые, сидя в метре, пожирали глазами каждый изящный изгиб или интимную складочку ее прекрасного черного тела. Все хранили молчание, ибо пришли сюда не для разговоров, но с одной только целью полюбоваться на Пусси Галор.