Пэгги поставила на стол две кружки горячего сладкого чая и примостилась на обитой мягкой тканью скамейке напротив подполковника. Ветер швырнул пригоршню брызг в иллюминатор, девушка поежилась и поправила одеяло на плечах.

— Что в книжке? — спросила она, делая большой глоток чая.

— Имена, фамилии и адреса, — отвечал Холлидей. — Сотни. Люди из всех уголков мира. Сведения об организации, названной «Братство Феникса», и особая приставка ко всем именам ее членов. Я с таким не сталкивался прежде. А еще наборы цифр. Возможно, банковские счета, но я не уверен…

— Раффи Вануну есть в списке?

— Нет, — улыбнулся Джон. — Пока не встречал.

— Но вы, конечно, проверили. Правда, Док?

— Само собой! — усмехнулся он.

— Вы до сих пор его подозреваете?

— Я всех подозреваю.

— Я хочу повидать его, когда мы выберемся отсюда, — сказала девушка немного смущенно. — Хочу посмотреть, как он там, в больнице, не нужна ли ему какая-то помощь?

— Принести ему коробку конфет?

— Может быть, даже букет цветов, — улыбнулась она. — Мужчинам редко дарят цветы.

— Передавайте ему привет от меня. И наилучшие пожелания. Пусть выздоравливает поскорее.

— Спасибо. Передам обязательно.

Потом они надолго замолчали. Пили чай, прислушивались к барабанящему по палубе дождю. Каждый вспоминал, немного удивляясь, всю дорогу, которая привела их сюда, и задавался вопросом — что же будет дальше?

— Наше исследование еще не закончено, так ведь, Док? — проговорила наконец Пэгги.

Холлидей посмотрел на сверкающий меч. Светлая сталь, видавшая солнце пустынь вокруг Дамаска, пришла к нему сквозь века, чтобы убить опасного и непримиримого врага.

— Нет, — задумчиво ответил подполковник, перелистывая страницы блокнота. — Боюсь, что оно не будет закончено никогда. По крайней мере, для нас.

Заканчивался сентябрь. Вечерами ветерок приносил ощутимую прохладу, и поэтому Холлидей разжег огонь в маленьком, обложенном изразцовой плиткой, камине. Язычки пламени плясали по дровам, бросая отсветы на стены и книжные полки. Приятно посидеть так, подкинув полено-другое, и расслабиться после долгого учебного дня.

На кресле рядом с камином лежала коробка с пометкой «Федэкс корпорейшн» ¹⁷¹ от магазина Жозе де Брага из Квебека. С другой стороны на столике ожидал стакан «Ардбега, лорда островов». ¹⁷² Но подполковник пока не мог заставить себя подойти ни к коробке, ни к напитку.

Холлидей прошелся по комнате, постоял у окна, глядя в ночь. Свет звезд позволял различить позади деревьев и холма длинную кирпичную стену Эйзенхауэр-холла. Дальше Гудзон нес темные воды к Манхэттену и морю.

За тысячу миль отсюда, на востоке, посреди Атлантики возвышались Азорские острова, где остались навеки Родригес и Келлерман, где его жизнь и жизнь Пэгги изменилась навсегда. После того как кузина отправилась в Иерусалим, чтобы навестить выздоравливающего Раффи, Джон вернулся сюда, в Вест-Пойнт.

Казалось, ничего не изменилось. Тысяча серьезных и решительно настроенных курсантов-первогодков, несказанно довольных тем, что вырвались из «Казарм зверя», готовых, пройдя шестинедельный ад начальной подготовки, учить что угодно и сколько угодно, даже если это будет всего-навсего история. Тысяча «кольцезвонов», ¹⁷³ которые думали, что знают о жизни все, но на самом деле не знавшие ничего о том, что ожидало их в реальном мире. Он-то, подполковник Джон Док Холлидей, прошел очень много войн и сражений и точно знал, что хорошие люди обычно не умирают по хорошим причинам. Но они воспитаны Голливудом. «Ганг Хо» ¹⁷⁴ и «Хуа»! Этим детям потребуется много времени, чтобы постичь жизнь во всей ее неприглядности. Многие из них раньше погибнут.

Он тяжело вздохнул и отвернулся от окна. Присев в кресло, разорвал оберточную бумагу на коробке. Вынул меч, восстановленный в мастерской лучшего на американском континенте оружейного мастера, и положил его на колени, рассматривая в свете пламени камина.

Де Брага постарался на славу: перемотал золотую проволоку с закодированным сообщением вокруг черенка рукояти, начистил эфес, отполировал до волшебного блеска лезвие клинка из дамасской стали. Где-то далеко, на расстоянии четырех тысяч миль и тысячи лет, мертвый рыцарь, должно быть, улыбнулся в своем склепе. Хеспериос, меч Запада.

Держа оружие на ладонях, Холлидей поднялся и закрепил его над камином на деревянных кронштейнах. Отступил, придирчиво оглядывая работу.

Меч смотрелся так, будто был здесь всегда. Но надолго ли он останется в покое?

— Меч тамплиеров, — сказал подполковник пустой комнате.

Как там говорил Родригес? «Слишком много тайн»? Когда-то он сам ответил на вопрос Пэгги, что не верит, будто эта история может закончиться для них. Нехорошее предчувствие не отпускало его. Приближается время темных и запретных знаний. Внезапно на блистающей поверхности клинка Холлидею почудилась злорадная ухмылка.

— Что же дальше? — спросил он.

В «Мече тамплиеров» упоминаются реальные исторические факты. Саладин действительно предлагал переговоры Ричарду, которого прозвали Львиным Сердцем. Но английский король отказался, что привело к великой резне в Иерусалиме.

Клад финикийских монет был в самом деле найден тамплиерами в фундаменте замка Пелерин — крепость Паломника — в тысяча двести тринадцатом году нашей эры. Точно такие же монеты обнаружили на Корву, одном из островов Азорского архипелага, в середине девятнадцатого века, то есть шестью веками спустя.

Роджер де Флёр, также известный как Рутгер фон Блюм, командовал флотом храмовников, который базировался во Франции, в порту Ла-Рошели. Суда «Сокол пилигрима» и «Роза Храма» реально существовали.

И Ordo Novi Templi — орден новых тамплиеров, и «Содалитиум пианум» — ватиканская разведывательная агентура описаны точно, согласно историческим сведениям о них.

И заключительный, но не самый маловажный факт — чиновник СС по имени Лютц Келлерман в самом деле приказал сжечь неаполитанские государственные архивы, которые хранились во время Второй мировой войны на вилле Монтесано, неподалеку от деревушки Сан-Паоло-Бель-Сито в тридцати километрах от Неаполя. Это произошло тридцатого сентября тысяча девятьсот сорок третьего года.

Руины виллы до сих пор можно обнаружить рядом с местным монастырем. Посетите их лично, если не верите мне.