Он замер. Я никогда не привыкну к его особенной неподвижности, словно все его молекулы замедляли свой лихорадочный танец. Затем, его лицо помрачнело. Этого мне было достаточно.

— Почему ты не разговариваешь со мной? — Вместо гнева слышалась жалобность. Я была слишком истощена эмоционально, что бы злиться. — Если бы ты просто поговорил со мной…

— Я не вижу никаких причин рассказывать тебе о каждом убийстве, которое я совершил по приказу Принца. — В его голосе не было сострадания; это обожгло горечью, но не задело меня. — Почему ты мне не доверяешь? Не уже ли так трудно делать то, что я прошу?

«Ты можешь заставить меня делать все, что хочешь; ты можешь заставить меня. Ты, вероятно, так и сделаешь. А я буду бороться изо всех сил, и не важно, как сильно я тебя люблю. Ты не можешь управлять мной».

— Я хочу доверять тебе, — прошептала я. — Ты все усложняешь. — У меня был еще один вопрос. — Люцифер обещал вернуть тебе место в аду, если ты избавишься от меня?

На бесконечно долгий момент он уставился на меня. Затем понимание озарило его лицо, понимание и дикая ярость.

— Андрогин Вардималя.

— Она хотела встретиться со мной. — Я открыла рот, что бы рассказать ему остальное – она сказала, что она и моя дочь тоже – и закрыла его.

Ему не нужно это знать. Это личное. Это человеческое, между Дорин и мной. Это мое.

— О. Теперь все встает на свои места. — Джафримель выпрямился и отвернулся от меня. Его плечи натянуто тряслись. Он откинул назад голову, его иссиня черные волосы упали со лба, и я почувствовала слабые толчки, сотрясшие машину.

— Джафримель? — Я не ожидала, что он будет слушать, но ошиблась. — Пожалуйста, не надо.

Его реакция сказала мне все необходимое. Он не скрывал от меня побег Евы, он даже не знал об этом. Я желала этому верить.

«Ты веришь, потому что хочешь, или потому что в этом есть смысл?»

Мне все равно.

Землетрясение от его ярости ослабло. Я не могла сказать точно, есть ли кто-нибудь еще в машине – было так тихо.

Когда он повернулся обратно ко мне, я почти вздрогнула. Его верхняя губа приподнялась в оскале, показывая зубы; его глаза раскалились. Он выглядел еще смертоноснее, чем Велокель-бык.

— Андрогин за территорией ада, — сурово произнес он. — Конечно. Конечно. Я полагаю, Охотник и Близнецы с ней в сговоре?

— Думаю, да. — Я отняла правую руку от меча, начала подниматься на локте. Мягкость – это было одно из новых одеял из микро волокна, теплое и мягкое одновременно – изогнулась, и упала вниз. Джафримель тотчас оказался рядом, помогая мне; я была чистой, одежда была мягкой, словно я только что вымылась. Вероятно, очищена с помощью энергии; он знает, как я не люблю быть грязной. Я была немного удивлена, обнаружив свой меч в новых, укрепленных ножнах, покрытых темно-синим лаком.

— Джафримель, она попросила отвлечь тебя. Переждать следующие семь лет и сделать вид, будто не можем ее найти. Она хочет…

— Она участвует в восстании против Принца. — Он откинул волосы с моего лица свободной рукой, так как другой поддерживал меня. — Она ни за что не победит. Она молода, необучена, и без какой-либо поддержки.

— Она сможет выиграть, если ты ей поможешь. Ты… — Не могу поверить, что сказала это, и он очевидно тоже, потому что он сжал челюсти и посмотрел в сторону, на его золотистой щеке пульсировала жилка.

— Нет. — Единственное слово слетело с его губ.

— Джафримель…

«Пожалуйста», собиралась сказать я. Я собиралась защищаться, умолять, если понадобится. Но вовремя остановилась. Мольбы – это слабость.

Но она часть Дорин, и часть меня. Это стоило бы любой слабости, если б он смог понять, если б я смогла уговорить его помочь мне.

Он заговорил прежде, чем я смогла подобрать слова.

— Ты просишь меня подвергнуть опасности твою жизнь, примкнув к восстанию, которое не сможет закончиться хорошо. Нет, Данте. Я не буду тобой рисковать.

— Все равно Люцифер хочет убить меня. — Это прозвучало поверхностно и безнадежно. Какие у меня шансы, если Дьявол хочет моей смерти?

— Я смогу удержать его. — Его рука вцепилась в мое плечо. — Разве раньше мне это не удавалось?

«О, Джаф. Пожалуйста. Помоги мне разобраться».

— Она только попросила, Джаф. Она не приказывала, не манипулировала, она не заставляла меня. Она только попросила.

Похоже, это его разозлило еще больше.

— Она демон. Мы врем, моя любопытная, если ты не заметила.

«О, я-то заметила. Поверь мне, я научилась это распознавать».

— А как на счет тебя?

Он наклонился ближе; его нос в дюйме от моего, его глаза наполняют мои зеленым светом, как предупреждение браслета.

— Обвиняй меня за то, что я делаю. Разве я не оправдал твое доверие?

Я открыла рот, что бы возразить, но он попал в точку. Все, что мне осталось – дышать, что бы понять ответ на этот исключительный вопрос.

— Нихтврен-Смотритель не говорил, что это был Люцифер. Он только сказал, что это был демон с зеленым драгоценным камнем. Ты соврал.

Никакой реакции. Мое сердце заколотилось. «Ты отказался от ада ради меня, и ты врал Принцу тьмы ради меня».

— Ты врал, что бы защитить меня от Дьявола. И ты оттолкнул его. Остановил.

Он пожал плечами, его пальто двигалось с шуршащим звуком. Ничего не сказал.

Я протянула правую руку и коснулась его лица. Он вздохнул, закрывая глаза. Наклонился к моим пальцам.

Если бы он не был так близко, то я пропустила бы единственную слезу, упавшую с его ресниц и заскользившую по щеке в полутьме.

«О, Джафримель». Мое сердце разбилось. Я действительно чувствовала треск в груди.

— Что мне с тобой делать? — проговорила я через ком в горле. — Ты пытался заставить меня делать то, что хочешь ты. Это причинило мне боль.

Его лицо исказилось, я разгладила его губы пальцами.

— Прости, — выдохнул он. Склонился ко мне, его губы гладили мою кожу, когда он с каждым словом целовал мою руку. — Я не должен был, знаю, я не должен был. Я боялся. Боялся, что ты пострадаешь.

«О, боги». Я проследила изгиб его скулы, очертания нижней губы. Почувствовала, как уходит из него напряженность, когда я наклонилась вперед, прижалась губами к его гладкой золотистой щеке.

— Ты идиот, — прошептала я, мои губы двигались по его коже. — Я люблю тебя. Ты хоть представляешь, как сильно я люблю тебя?

Он вздрогнул, словно я его ударила.

— Прости, — прошептал он. — Не сомневайся во мне.

Он извинился. В последнее время чудеса случаются все чаще.

Я ничего не могла сказать из-за каменного кома в горле, но я кивнула. Я сглотнула несколько раз.

Когда его глаза снова открылись, я чуть не задохнулась – они горели так сильно. Он смотрел на меня очень близко, а потом, нежно поцеловал в щеку. Он убедился, что я могу держать равновесие, сижу, затем отступил на два шага и сцепил за спиной руки.

— Ты голодна. Мы высадимся через полчаса.

Между нами вспыхнуло понимание. Его глаза говорили: «Прости меня. Научи меня, как это делается. Ты единственная, кто на это способен».

Мое сердце подпрыгнуло. «Просто верь мне и никогда не сомневайся. Это все, что мне от тебя нужно».

Было что-то еще, но я не могла выразить это словами. Его смягчившиеся губы сказали мне, что он понял. На эту мгновенную секунду, наконец-то, мы были в полном согласии. Мое сердце застучало сильней в груди, а щеки залились огнем. Что бы ни значил «падший», Джафримель любит меня. Разве он уже это не доказал?

Остальное может подождать.

Я кивнула, подняла меч.

— Спасибо. За ножны. — Мой голос снова стал сладким, наполненным золотом. Успокаивающим.

Это не единственное, за что я его благодарила, и он знал это.

Наградой мне была его легкая улыбка. Затем он потянулся, открыл меленький металлический шкафчик. Вытащил что-то маленькое, но вероятно тяжелое, и сделал один шаг вперед, передал это мне. Я отложила меч в сторону.

— Небольшой подарок для моей возлюбленной.

Он исчез в отверстии в ширме, когда я спустила ноги и почувствовала в них знакомую тяжесть. Статуэтка была сделана из обсидиана, слегка блестела сквозь грубые шрамы от огня, который уничтожил наш дом. Женщина спокойно сидела, ее львиная голова крепко держалась на теле, золотой солнечный диск над головой все еще сверкал. Я могла видеть узоры энергии аккуратной восстановительной работы, где Джафримель применил свою демоническую энергию, что бы восстановить молекулярные связи там, где их разрушил огонь. Понадобилась невообразимая энергия и точность, что бы восстановить гладкий обсидиан, феноменальная сила и нечеловеческая концентрация.