У отца опустились руки, он почти ничего не мог делать в первые несколько недель после рождения Бена. Элен сильно привязалась к малышу. Она изо всех сил пыталась спасти ему жизнь. Но доктора предупредили ее, что она может и проиграть в этой борьбе. Однако Элен не прекращала бороться.
Когда умер Бен, Элен почувствовала, что должна уехать, чтобы как-то справиться с горем. Здесь это было невозможно, слишком многое напоминало о трагедии.
Она уехала в Лондон. Встретила Дэниела, и снова ее постигло разочарование.
— Да, — сказала она, тяжело вздохнув, — я очень любила свою мать. Калеб покачал головой.
— Дэвид сказал мне, что заботу о Бене взяла на себя ты, когда он совершенно потерял голову от горя и не мог ничего делать.
— Может, поговорим о чем-нибудь другом? — попросила Элен.
Она почувствовала его руки у себя на плечах. При первом же прикосновении самообладание покинуло ее, и она разрыдалась, уткнувшись ему в грудь.
— О Господи, я не хотел расстраивать тебя, — пробормотал Калеб, крепко прижимая ее к себе. — Извини, Элен, мне правда очень жаль.
Она искренне любила своего брата, была для него матерью, которой тот никогда не знал. Говорить о том, что случилось, она не могла ни с кем, даже с собственным отцом. Особенно с отцом — ведь они оба слишком любили его. Она понимала, отцу нужно выговориться, но не чувствовала в себе сил начать этот разговор. Но вот появился Калеб, и отец решил открыться ему, почувствовав в нем родственную душу. Элен тоже испытывала доверие к этому человеку.
— Это было давно. — Она понемногу приходила в себя.
— Однако боль от этого меньше не становится, — сказал Калеб понимающе.
— Время должно было смягчить ее, — отозвалась она.
— Это такая трагедия, когда из жизни ушли два твоих самых любимых человека…
Он слишком хорошо понимал, что творилось у нее на душе. Она всегда боялась, что он слишком глубоко поймет ее переживания, и чувствовала, как симпатия к нему обволакивает ее сердце. Ее так влекло к этому человеку, что она боялась потерять контроль над собой и натворить глупостей. Чувство, которое Элен испытывала к нему, она прежде не испытывала ни к кому.
Элен отстранилась.
— Это было давно, — повторила она. — Итак, папа предложил тебе оставить Сэма у нас, пока ты в отъезде? — спросила она отрывисто, намеренно отгораживаясь от Калеба.
Калеб, казалось, был не прочь еще поговорить о Бене и ее матери, но понял по взволнованному и напряженному виду Элен, что она не хочет вспоминать былое.
— Да, — покачал он головой. — Но если ты против…
— Все в порядке, — уверенно сказала она, хотя сама еще не знала, как на нее подействует присутствие в их доме Сэма. — Мне кажется, что все будет хорошо. Днем я могу брать его на пляж, думаю, ему там понравится.
— Да, — кивнул Калеб. — Я должен раз и навсегда разрешить спор с Энид и Генри, и законно, насколько это возможно.
— Бедный Сэм, — вздохнула Элен. Она понимала, что Калеб не успокоится, пока спор не решится в его пользу.
— Не знаю, как еще на них воздействовать, — угрюмо пробормотал он. — Есть, правда, одно средство, но… едва ли я решусь его использовать. — Он покачал головой. — Да и Сьюзен это не понравилось бы.
Он принялся расхаживать по комнате.
— Видишь ли, у меня есть письмо… Там ясно выражена воля Сьюзен, есть и причина, объясняющая, почему именно я должен заботиться о Сэме.
Элен почувствовала, что он собирается поведать ей нечто глубоко личное и это его смущает, но оттого в душе ее вспыхнула еще большая симпатия к нему.
— Сьюзен любила своих родителей, — начал Калеб. — Но она понимала, что им меньше всего можно доверить Сэма. Она была поздним ребенком, о ней слишком усердно заботились и испортили ей все детство. Она не желала, чтобы подобное в случае чего выпало и на долю Сэма.
И она совершила еще один «акт неповиновения», не такой открытый, как тогда, когда вышла замуж за Грэхема, но тихий, скрытный, доверившись тому человеку, которому она могла бы оставить своего ре бенка на случай, если с ней что-то произойдет.
Неужели она знает этого человека только две с половиной недели? — думала Элен. Ей казалось, что она знакома с ним всю жизнь!
Она всецело доверяет Калебу, нисколько не сомневается в нем. Как такое случилось в столь короткий срок? То, как он обходится с миссис Картер, вызывает восхищение. Другой бы на его месте без зазрения совести воспользовался письмом. Ведь письмо — аргумент более чем убедительный — способно было раз и навсегда прекратить спор. Она понимала, что Калеб старается использовать другие методы. И это делало ему честь. Однако, если все зайдет слишком далеко, кто знает, может, ему и придется воспользоваться письмом, ведь благополучие Сэма для него превыше всего.
Да, немалое бремя взвалено на него. И вот он решил довериться ей…
— Пожалуй, мне пора, — сказал Калеб. — Завтра рано утром я привезу вам Сэма. Ты хорошо обдумала? Еще не поздно все изменить. — Он пытливо посмотрел на нее.
Она пожала плечами.
— Не мне решать. Как часто повторяет мой отец, этот дом принадлежит не мне, а ему.
— Элен…
— Не беспокойся, Калеб, все будет в порядке, — улыбнулась она, и щеки ее отчего-то покраснели. И почему она теряет самообладание так часто? — Все будет в порядке, — уверенно повторила она.
Он посмотрел на нее так, будто хотел сказать что-то еще, но с усилием сдерживался.
— Тогда до завтра, — попрощался он.
— Да, до завтра, — ответила она, провожая его до двери. Он, казалось, не хотел уходить. — Думаю, мне надо хорошенько отдохнуть перед тем, как здесь появится Сэм, — сказала она с улыбкой. — По-моему, отец тоже решил набраться сил.
Калеб вздохнул, кажется, с облегчением.
— Не удивлюсь, если Сэм заставит тебя побегать! Да и твоего отца в покое не оставит.
Она вспомнила, как отец любил играть с Беном, но счастливые минутки выпадали не часто. А вот Сэм — тот просто несносный проказник!
— Могу себе представить! — кивнула она.
— Элен?
Она беспокойно взглянула на Калеба.
Что еще он хочет ей сказать? Нервы и так напряжены до предела.
— Спокойной ночи, — губы его прикоснулись к ее губам. Калеб почувствовал ее уязвимость и не стал задерживаться.
Элен долгое время после его ухода стояла в гостиной усталая, но спать ей не хотелось. Она понимала, что следующие несколько дней выдадутся нелегкими и доставят ей немало беспокойства.
— Спит? — спросил отец, когда она спустилась вниз.
Элен только что накормила Сэма, искупала его, уложила в постель и прочитала сказку, на середине которой он и заснул. История про Рапунцель показалась ему слишком длинной. Похоже, она больше нравится Калебу, чем малышу.
Как Элен и предвидела, всю заботу о Сэме ей пришлось взять на себя. Отец иногда, правда, играл с ним. Конечно, он давно не общался с детьми, да и возраст давал себя знать.
С отъезда Калеба прошло всего три дня, а Элен уже была без сил.
— Да, спит. Хорошо, что… — Она опустилась в кресло.
Договорить ей не удалось, поскольку зазвонил телефон.
— Может, ты ответишь? — со стоном попросила она отца.
Он взглянул на часы.
— Этот звонок может быть только тебе, — сказал он, усмехаясь.
Если никто из них не ответит, то так и останется неизвестным, для кого он!
— Как раз ровно восемь часов, — добавил отец с огоньком в глазах.
Элен встала и бросила на него хмурый взгляд.
— Не для того же, чтобы поболтать со мной, он регулярно каждый вечер звонит в восемь, — проворчал отец, когда Элен вышла в холл.
— Он просто хочет знать, как тут Сэм, — бросила она на ходу.
— Конечно, — отозвался отец.
— Все в порядке? — сразу же спросил Калеб, как только Элен подняла трубку.
Отец прав — вечерние звонки стали регулярными. Вот уже два вечера до этого Калеб звонил ровно в восемь часов. Разумеется, поговорить он хотел не с отцом. Калеба волновал Сэм, да и ее голос он хотел услышать.
