— Хотел бы я, чтобы и ты подумала о такой работе, — угрюмо заметил Калеб.

— Я до сих пор считаю идею не слишком удачной.

Но теперь совсем по другим причинам. Не следует работать вместе, когда зарождаются такие отношения!

— Возможно, возможно, — сказал он. — Хочешь уйти?

Она уже целый час хотела уйти. Как ни приятно ей было сидеть с ним, будет лучше, если они уйдут.

Молчание, пока они ехали обратно, было скорее дружелюбным, чем неловким, но по мере приближения к дому Элен овладели опасения.

— Не хочешь выпить чашечку кофе? — тихо спросил Калеб.

Вспомнив, что произошло в прошлый раз, когда она заглянула к нему, Элен решила не допустить, чтобы подобное повторилось. По мере возможности нужно реже видеться с Дэниелом.

— Давай поедем в «Вишневые деревья», — предложила она. — Тогда к нам и папа присоединится.

Калеб взглянул на ее лицо, освещенное последними лучами заходящего солнца, словно надеясь отыскать там знаки нежелания оставаться с ним наедине. Он, казалось, прочел, что хотел, и потому кивнул.

Когда они приехали, в доме горел свет. Элен сразу поняла: отец отправился спать, но оставил свет в прихожей специально для нее.

— Кофе или что-нибудь покрепче? — Она вопросительно посмотрела на Калеба.

— Сказать по правде, мне не хочется ни того, ни другого, — улыбнулся он. — Но если хочешь сама…

И у нее не было желания пить. Забавно получается…

Она тряхнула головой, чтобы снять напряжение.

— Нет-нет, ничего, — сказала она.

— Я мог бы, если ты не против…

— Калеб, — засмеялась она, — не нужно быть со мной таким вежливым, я к этому не привыкла.

Он ухмыльнулся.

— Да-да, помню, какой невежливой порой ты бываешь. Ее улыбка погасла.

— У меня были на то причины…

— Тебе казалось, что были. — Он пересек комнату и, протянув руку, коснулся ее плеча. — Но не всегда в действительности бывает то, что тебе кажется.

Да, она понимала. Она вспомнила, как ей поначалу казалось, что Сэм — сын Калеба. Теперь она знала, что он его племянник. Неужели она заблуждается и насчет его планов покупки «Вишневых деревьев»? Но она не понимала, как может быть по-другому, если отец настаивает на продаже, а Калебу явно выгодно сделать это приобретение?

Калеб смотрел на ее нахмуренное лицо.

— Но, может, не будем сейчас говорить об этом?

— Когда-то все равно придется, — сказала она не столько ему, сколько себе. Ведь именно по этой причине она находится здесь.

— Только не сейчас, — настаивал Калеб, поглаживая большим пальцем ее щеку.

Нет, не сейчас, согласилась она и потянулась к нему, доверчиво подняв губы для поцелуя. И снова испытала то же ощущение, что и прежде, — будто теряет голову…

Калеб, оторвавшись от нее, хрипло рассмеялся.

— Что, интересно, думает сейчас Дэвид?

Элен тоже не смогла удержаться от улыбки. Они были похожи на двух подростков, прячущихся от взрослых.

— Возможно, он засыпает с довольной улыбкой на лице, — сказала она сухо.

— Или отдыхает и набирается сил для завтрашнего испытания, — пробормотал Калеб, опускаясь рядом с Элен на диван.

Она вопросительно посмотрела на него.

— Завтрашнего испытания?

— Поверишь или нет, но раньше я весил на целых шесть килограммов больше.

— Да? — удивленно протянула Элен. Зачем он ей это говорит?

— Мне кажется, твой отец тоже сбросит несколько килограммов, после того как пару дней побегает за Сэмом.

Элен внутренне напряглась. Что он хочет этим сказать?

Калеб вопросительно посмотрел на нее. Элен упорно молчала. На лице ее было написано недоумение.

— Он тебе не говорил?

Казалось, в ней сейчас вот-вот что-то сломается от напряжения, и она сжала его руки.

— О чем? — спросила она. Но уже знала ответ.

Она встала, а Калеб продолжал сидеть на диване, упершись локтями в колени, и наблюдал за ней.

— Мне нужно съездить в Лондон на несколько дней по одному делу, а Дэвид предложил оставить Сэма здесь, — объяснил он.

Так, значит, Сэм будет жить здесь, в их доме? Она не знала, как выдержит это испытание.

Калеб встал и обнял ее за плечи.

— Дэвид сказал, что все будет в порядке, — пробормотал он. — Ведь правда? О черт, я не думал, что на тебя это так подействует… Я должен был понять, для тебя это будет слишком.

Он потряс головой, как бы сетуя на свою недогадливость.

Элен резко повернулась и посмотрела на него.

— Что ты хочешь этим сказать?

Сердце бешено стучало у нее в груди. Ладони вспотели.

Калеб вздохнул, словно сожалея о том, что намеревался сказать, однако понимал, что сказать это необходимо.

— Я знаю про Бена. Дэвид мне рассказал. Несколько месяцев тому назад.

Бен. О Боже! Даже одно его имя до сих пор терзает ее!

Бен. Такой же прелестный, как и Сэм, но обреченный на страдания и смерть. Милый ребенок, которому не суждено было дожить до первого своего дня рождения.

Элен резко отстранилась от Калеба и подошла к окну, уставившись невидящим взглядом вдаль. Потом она вскинула голову и расправила плечи, хотя по-прежнему не могла смореть на Калеба. Глаза наполнились слезами — и это после стольких лет!

— Что именно сказал тебе мой отец? — спросила она ровным голосом.

Калеб понимал: вопрос слишком деликатный и действовать надо осторожно.

— Мне нужно было знать, Элен, а иначе я мог бы каким-нибудь образом задеть Дэвида, ничего не подозревая.

Она закрыла глаза и собралась с силами.

— Конечно, — выдавила она из себя наконец.

— Элен…

— Пожалуйста, не надо! — выкрикнула она и вскинула руки, точно обороняясь. — Тот год… это было худшее время во всей моей жизни, — сказала она дрогнувшим голосом.

И самое худшее — то, что тогда она доверилась Дэниелу. Ей нужно было на кого-то опереться, а он оказался рядом. И попросту воспользовался ею. Возможно, если бы она не испытывала такую боль, то сразу бы распознала его истинное лицо. Калеб вздохнул.

— Да, я могу понять тебя, — сказал он задумчиво.

Конечно. Он ведь потерял своего брата и его жену. Совершенно неожиданно. А вот они с отцом заранее знали трагический исход.

— Извини, — сказала она, вздрогнув. — Я не подумала.

— Да ничего, — пожал плечами Калеб, — мне повезло больше, чем вам, у меня есть Сэм.

Бен… Он пробыл с ними меньше года. Постоянно болел. Но всякий раз выкарабкивался, пока не наступил тот роковой день на одиннадцатом месяце его жизни, когда у него больше не осталось сил бороться за существование. Элен ничего не могла сделать, ей оставалось только сидеть и смотреть, как он умирает, и сердце ее исходило кровью.

— Ты очень любила свою мать?

Она закрыла глаза. Снова боль воспоминаний.

Мать. Высокая и красивая, с пышными белокурыми волосами. Зеленые глаза, полные смеха. Но она распрощалась с жизнью, родив сына, о котором они с отцом так долго мечтали.

Беременность наступила неожиданно, на сороковом году жизни, а ведь родители уже не надеялись на то, что у них могут появиться дети после стольких лет. Элен к тому времени исполнилось восемнадцать. И как же все радовались, когда мать объявила, что та «перемена», о которой она говорила, — это ожидание ребенка!

Беременность протекала легко, и, хотя мать часто посещала врачей — возраст все-таки! — ничто не давало поводов для беспокойства, пока неожиданно у нее не отказало сердце. Ничто не предвещало несчастья и для Бена, и лишь потом врачи обнаружили у него такое же, как у матери, ослабленное сердце. Трагедия была тем страшнее, что разразилась внезапно. Никто и не подозревал о болезни. У Элен со здоровьем проблем не было.

Когда у матери случился второй удар, сердце ее не выдержало. Может, это и к лучшему: она так никогда и не узнает, что ее ребенок прожил всего лишь одиннадцать месяцев.

Отец потерял голову от горя. Он так любил свою Элизабет. Элен же находила утешение в заботах о новорожденном.