— А я не волнуюсь.

— Ты сама на себя не похожа весь день. Я знаю, что у тебя были мечты о большой свадьбе и тому подобном, а твоя бабка все испортила. Но это не навсегда. Позже ты сможешь сделать именно так, как тебе хочется.

Она больше ничего не ответила, и он неловко зашевелился.

— Я, пожалуй, приму душ, а потом поработаю немного. Я готовлю предложение по поводу дома Хансмайера. Если только ты не хочешь принять душ первой?

— Нет, я хочу сначала почитать немного.

Дилан уже успел начертить план расширения жилого помещения гаражного домика, предполагалось добавить вторую ванную комнату, офис, совмещенный с рабочим кабинетом, и еще одну спальню, в противоположном конце от спальни Кейт. Как только перестройка будет завершена, он вселится в новую спальню. Ее удивило, что он не распланировал для них отдельные входы в дом или не решил построить себе отдельные апартаменты.

— Как бы я желала, чтобы ты знал, Дилан, чего мне действительно хочется, — мягко произнесла Кейт. — Очень хотелось бы.

Она устроилась на диване и раскрыла книгу. Это была история о двух влюбленных в средневековой Англии, зажатых обстоятельствами, неподвластными им. Но сегодня ночью история не могла завладеть ее вниманием, так что спустя некоторое время она положила голову на подушку, задумчиво посмотрев на камин. Вот она сидит одна в свою первую брачную ночь. Слеза скатилась по ее щеке. Как патетично. Вторая слеза последовала за первой. Ей нужно было быть честной с Диланом и все ему рассказать, но тогда он немедленно бросился бы к выходу с такой скоростью, что спустя минуту превратился бы в размытую точку где-то вдали. Ко всему прочему она ужасно себя чувствовала из-за того, что обманывала его. Слезы полились из ее глаз, и она больше не могла их сдерживать.

Дилан стоял под душем, позволив воде свободно струиться, смывая все воспоминания о событиях прошедшего дня. Но ледяной поток не мог заставить его забыть тот жаркий момент, когда он поцеловал свою невесту.

— Это настоящее безумие, — пробормотал он, сунув голову под струю воды. — Я, должно быть, выжил из ума. Это не может снова повториться, — добавил он, выпрямляясь и вытирая волосы.

Встряхнув головой, Дилан закрыл кран. Неудобство жизни с другим человеком настигло его в тот момент, когда он потянулся за полотенцем. Он не подумал о том, чтобы захватить халат, направляясь в душ, так что теперь ему придется снова полностью одеться только для того, чтобы дойти до спальни, не смущая Кейт. На мгновение он задумался, приходилось ли ей вообще когда-нибудь видеть обнаженного мужчину, впрочем, его это не касалось, какими бы законными узами они ни были отныне связаны.

По коридору раздался поспешный звук шагов, после чего одна из дверей, открывшись, тут же снова закрылась.

Кейт. Дилан вытерся, обмотал толстое полотенце вокруг бедер и распахнул дверь ванной.

— Кейт?

Она не спешила с ответом.

— Кети-озорница? — настойчиво позвал он еще раз.

Услышав ее приглушенный ответ, Дилан нахмурился.

— Ты не могла бы побыть в своей комнате пару минут?

— Да, конечно. Как хочешь.

Черт возьми! Благодаря опыту общения со своими сестрами Дилан всегда мог определить, что девушка плакала, пытаясь это скрыть. Он бы с большим удовольствием размозжил себе ногу кувалдой, чем заговорил с ней. Дилан зашел в спальню, накинул халат и вернулся к ее двери.

— Что произошло? — мягко спросил он. Снова последовало долгое молчание, после чего до него донесся еле различимый звук высмаркивания.

— Ничего.

Ну да, конечно, так он и поверил. Чувствительность и готовность выслушать не были его сильными сторонами, но, хотя состоявшаяся свадебная церемония не была настоящей, Кейт стала в каком-то смысле его женой. Мужество покинуло Дилана, как только он повернул дверную ручку. Он никогда не хотел подобной ответственности или вовлеченности, но его никто и не спросил.

Как только он вошел, Кейт выпрямилась и быстро вытерла слезы. Она была действительно расстроена и не хотела, чтобы он это заметил. Как в тот день, когда умерла ее бабушка и она притворялась, что все хорошо. Когда Кейт было по настоящему плохо, она старалась это скрыть. Ото всех. Даже от него? Внутреннее равновесие Дилана пошатнулось. Он никогда раньше не задумывался об этом, как правило, он даже не догадывался, что творилось у Кейт в душе. Казалось, его это не должно было беспокоить, он и сам был интровертом, но по необъяснимым причинам его это взволновало. До сегодняшнего дня он мог бы поклясться, что Кейт всегда была с ним откровенна.

— Эй, Кейт, — позвал Дилан.

Она резко повернулась к нему спиной, плечи у нее затряслись.

— У меня все хорошо. Уходи.

Чутье ему подсказывало, что трогать ее не надо, пусть сама разберется с тем, что ее огорчило. Может, ничего серьезного, просто меланхолия или месячные. Безусловно, подобные предположения только подтверждают тот факт, что он — грубая свинья, не более чувствительная, чем каменная стена. Стоило Дилану так подумать, как плечи у нее снова затряслись.

— Все будет хорошо, Кети-озорница, честное слово. Все разрешится. Мы не позволим адвокатам победить нас, и потом ты сможешь снова выйти замуж.

Ей нужен Дилан, а не кто-то другой. Ей было невыносимо слушать, как он утешал ее возможностью другого брака. Этого никогда не будет. Она любит Дилана и хочет быть только с ним, и ничто этого не изменит, она не так устроена.

— Не волнуйся обо мне. Ступай, тебе нужно работать над проектом нового строительного комплекса, — пробормотала Кейт, расправляя плечи. Если он не обойдет кровать вокруг, она в безопасности, он не увидит ее слез.

— Я не уйду, ты расстроена.

Она бросила на него взгляд исподтишка и увидела виноватое выражение, промелькнувшее на его волевом лице.

Она старалась заглушить рыдания. Была некая ирония в том, что Дилан считал ее незрелым ребенком, в то время как она была вполне независимой и могла о себе позаботиться. У нее, в общем-то, не было выбора, ее семья не оказывала ей особенной эмоциональной поддержки, не больше, чем Дилан. Нет, она не хочет сравнивать Дилана с родственниками. Он замечательный, даже несмотря на всю свою сегодняшнюю отстраненность. Матрас рядом с ней прогнулся под его весом.

Кейт наконец сдалась и прислонилась, положив голову ему на плечо. Она всхлипнула и шмыгнула носом.

— Пожалуйста, не начинай опять. — Дилон обнял ее одной рукой и погладил по волосам. — Уверен, завтра будет лучше.

Кейт пыталась успокоиться. Она пообещала себе, что не будет больше играть и хитрить. Если Дилан решит остаться с ней, то только потому что по-настоящему полюбит ее. Она откинула голову назад.

— Тебе правда не хочется здесь оставаться? Если так… — поперхнулась она.

— То?.. — Дилан притянул Кейт к себе на колени. У него возникло странное ощущение, словно он находился на другой планете. — Все хорошо — прошептал он. — Я лучше останусь здесь.

— Правда?

— Ты ведь и сама это прекрасно понимаешь.

— Да.

Она судорожно вздохнула, крепче прижалась к нему. Его тело напряглось. Взять Кети на руки было большой ошибкой. Он глубоко вдохнул, что было следующей ошибкой, так как от нее исходил притягательный аромат цветочного сада. Хуже всего было то, что она ничего не сделала, чтобы вызвать у него такую реакцию. Но теплота ее дыхания на его шее и легкая тяжесть ее тела на его бедре сыграли с ним злую шутку.

Дилан никогда не испытывал ничего подобного к Кейт, красивому, надоедливому, светящемуся, словно только что начищенная монетка, ребенку, которого он оберегал и защищал. Он привык иметь дело с женщинами, предпочитавшими избегать серьезных разговоров. Кейт же была совершенно другой.

— Тебе лучше? — спросил он, жалея, что надел халат, а не джинсы с рубашкой. Подобная одежда позволила бы успешнее соблюдать дистанцию.

— Да. — Очередная слеза упала ей на грудь, проскользнув в треугольный вырез шелкового халата. И Дилан застонал.