По сравнению с Куала-Лумпур, лондонский аэропорт казался блеклым и серым, огни его терминалов терялись в мокрой дымке. Здесь в толпе пассажиров, рвущихся навстречу родственникам и друзьям, ожидавшим их, не мелькали яркие экзотические одежды жителей Малайзии. Джулия с горечью подумала, что Лондон теперь кажется ей таким же холодным и чужим, какой шесть лет назад казалась Малайзия. Она опустила худенькие плечи, закутанные в соболью шубу, которую купила по совету Барбары специально по случаю возвращения домой.

Но теперь Лондон уже не казался ей домом. Дом был там, в маленьком коттедже на побережье Южно-Китайского моря, там, несмотря на то, что, увидев домик впервые, она подумала, что не сможет полюбить такую жизнь и все вокруг. Но позже время и теплые отношения смягчили ее неприязнь к окружающему и помогли, к счастью, забыть Лондон.

Но теперь она вернулась в Англию, и ей приходилось мириться с мыслью, что в бунгало в пригороде Ратуна больше не спрячешься. Теперь только от нее зависело, сумеет ли она приспособиться к новым условиям достаточно быстро, так, чтобы не травмировать Эмму.

Симпатичная стюардесса проводила пассажиров зданию таможни и улыбнулась некоторым из них на прощание. Особенно тепло она простилась с маленькой девочкой, которую Джулия вела за руку.

— До свидания, Эмма, — сказала стюардесса и, наклонившись, тронула девочку за руку. — Спасибо тебе за помощь во время полета. Даже не знаю, что бы мы без тебя делали.

Эмма шаловливо взглянула на Джулию, в глазах у нее запрыгали искорки. Затем она снова повернулась к стюардессе:

— Я вам правда помогла? А мама говорит, что я отвлекала вас больше чем достаточно.

Стюардесса широко улыбнулась:

— Наоборот. Кто без тебя раздавал бы все эти журналы?

Джулия слегка улыбнулась.

— Это было так мило с вашей стороны, что вы разрешили ей помочь вам, — сказала она. — Так ей гораздо легче было перенести полет.

Стюардесса жестом остановила поток благодарностей:

— Ну что вы, миссис Пембертон. Нам было приятно общаться с ней.

— Что ж, еще раз спасибо. — Джулия закусила губу. — Скажи до свидания, дорогая. Мы уже не увидимся с мисс Форрест.

— Дасвиданье, — вежливо сказала Эмма. Джулия улыбнулась, и они пошли дальше.

Стюардесса была доброй девушкой. К Эмме почти все относились по-доброму, в ней было что-то, что выделяло ее из толпы. Она вовсе не была этаким розовощеким созданием. Напротив, ее кожа оставалась бледной даже под лучами солнца, а волосы были черные и прямые. Тем не менее все обращали на нее внимание. Вначале Джулия очень переживала из-за этого, но позже поняла, что это «что-то» свойственно всем членам семьи Пембертонов, а не только отцу Эммы.

Их багаж прошел таможню, на паспортном контроле проверили паспорта. Все были очень сердечны и вежливы с красивой молодой женщиной, путешествовавшей вдвоем с пятилетней девочкой. Все же, подойдя ближе к стеклянной перегородке, за которой толпились встречающие, Джулия почувствовала тревогу и озноб и плотнее завернулась в шубу, стараясь не смотреть в ту сторону. Она словно хотела отдалить встречу с родственниками Майкла. Эмма требовательно спросила:

— Где же бабушка? Мам, ты ее видишь?

Только после этого Джулия окинула беглым взглядом зал ожидания.

— Пока нет, милая, — тихо пробормотала она, обернувшись, чтобы проверить, весь ли багаж на месте. Крупные вещи были отправлены морем в ящиках, а с собой они взяли лишь пару чемоданов с необходимой одеждой.

— А ты же сказала, что бабушка нас встретит, правда, мам? — повторяла свой вопрос Эмма. — Наверное, она нас ждет вон там, где все люди стоят, да?

— Думаю, да, дорогая. — Джулия глубоко вздохнула. — Пойдем посмотрим.

Отказавшись от услуг носильщика, Джулия взяла оба чемодана и дала Эмме нести сувенирную сумку из самолета. Они торопливо вышли в зал прилета. Люси Пембертон, мать Майкла, сказала, что встретит их в аэропорту. Но, прекрасно зная ее необязательность, Джулия совсем не удивилась ее отсутствию. Она вздохнула. Если бы только сейчас ей не было так тошно. Уже то, что свекровь после шестилетней разлуки не встретила ее, могло бы сильно задеть Джулию, но ей пришлось пережить так много за последние три месяца, что она не находила в себе сил обижаться.

От разочарования у Эммы вытянулось личико.

— А ее тут нет, — недовольно заявила она. — Ну, мам, почему? Почему она сказала, что будет тут, а ее нет?

Джулия наклонилась к девочке и со вздохом опустила чемоданы.

— Не расстраивайся, дорогая. Бабушка, наверное, уже едет. Ты же не знаешь, как здесь все не просто. Здесь такое уличное движение! Она скорее всего стоит в пробке. Ты ведь знаешь, какие теперь пробки, правда?

Эмма наморщила носик:

— Кажется, да. А почему тогда она пораньше не выехала, чтобы встретить нас? — Эмма умела мыслить логически.

Джулия выпрямилась и покачала головой:

— Не знаю, милая. — Она исподтишка посмотрела на тяжелые мужские часы на своем тонком запястье, Самолет опоздал всего на несколько минут. Люси давно должна была бы быть здесь.

— Может, мы зайдем в ресторан, выпьем кока-колы? — предложила Джулия. — Пока бабушки нет. А я могла бы позвонить ей из ресторана.

Эмма нахмурилась:

— А вдруг мы ее пропустим? То есть вдруг она приедет, а мы ушли в ресторан?

Джулия снова вздохнула.

— Нет, если мы сядем у окна, мы увидим всех, кто приедет и кто уедет.

Эмму это не убедило, и Джулия вдруг почувствовала, что начинает терять терпение. От Люси требовалось не так уж много — просто один-единственный раз не опоздать. Ведь им пришлось преодолеть много миль. Неужели ей не понятно, что после такого перелета люди вымотаны и разбиты, что им трудно сохранять обычное спокойствие даже при пустяковых неприятностях.

Внезапно Джулии в голову пришла мысль, от которой ее передернуло. А что, если Люси вообще о них позабыла? Весьма вероятно, особенно если у нее был намечен вечер с игрой в бридж или с игрой в гольф (хотя Джулия не знала, играют ли в гольф под дождем) или одна из ее благотворительных партий в вист, которые она так любит организовывать. Если так, то она вполне могла забыть об их приезде.

В конце концов, Джулию она всегда недолюбливала и выказывала это весьма откровенно. Меньше всего она желала, чтобы Джулия вышла замуж за одного из ее возлюбленных сыновей. А когда так и случилось, Майкл спас ситуацию тем, что принял назначение в Ратун.

Но, с другой стороны, Джулия приехала с Эммой. Три года назад Майкл возил девочку в Англию. После он рассказывал, что его мать с ума сходила по внучке. Но теперь, возможно, присутствие Джулии все меняет. А Майкл умер…

— Ну, нам нужно идти, — сказала наконец Джулия, стараясь придать голосу уверенность и спокойствие. — Идем, милая, я бы выпила чашку чая.

— Джулия!

Резкий мужской голос заставил Джулию вздрогнуть, и она невольно повернулась к говорившему. Этот голос Джулия узнала сразу же и мгновенно обессилела. Сейчас, когда она так вымотана, напряжена и издергана, Джулия меньше всего хотела встретиться с Робертом Пембертоном лицом к лицу. Даже несмотря на то, что прошло столько лет.

Он был высок и худ, его волосы были такими же темными, как у Эммы, они доходили до воротника его неброского дорогого костюма цвета сливок. Он казался утонченным, сильным и вызывающе самоуверенным. Как и все Пембертоны, он не был красавцем, но, как и Эмма, обладал неброским обаянием. Поэтому по сравнению с ним другие мужчины, даже настоящие красавцы, казались безжизненными. В общем, он совсем не изменился, разве что взгляд его стал еще глубже. Благодаря многочисленным поездкам за границу, которые он мог позволить себе, с его лица круглый год не сходил загар. Она не смогла отыскать в нем ничего такого, что поддержало бы ее пошатнувшуюся уверенность в себе. И не удивительно, ведь он смотрел на нее с безразличным презрением и криво усмехнулся, когда она протянула ему подрагивавшую руку.