Барон повернулся к ней.

— Не буду входить в гнусные подробности разразившегося скандала. Достаточно сказать, что Эльза воспользовалась открывшейся возможностью и бежала от жизни, которую презирала и ненавидела.

— Но как же Софи? — не могла удержаться от вопроса Виктория.

Барон сделал красноречивый жест:

— Эльза не заботилась о Софи. Материнство ее не прельщало. У нее нет инстинктов такого рода. Софи была только досадной помехой.

Виктория рухнула в кресло:

— Как ужасно!

Он пожал плечами:

— Что еще сказать? Эльза ушла и, насколько мне известно, живет в Штутгарте.

Виктория подняла голову:

— Вы больше не вступали в брак?

Барон резко рассмеялся:

— Жениться, Виктория? Вы шутите! Какую женщину можно просить разделить хаос моей жизни? Взять ответственность за моего — скажем так — незаконного отпрыска!

— Хорст… — воскликнула Виктория.

— Не беспокойтесь, — с горечью сказал он. — Софи — моя дочь. Я удочерил ее — по закону. Я не мог рисковать, если однажды Эльза изменит мнение и попытается отобрать ее. Софи — все, что у меня осталось.

Виктория сжала губы:

— Софи знает, что вы ее удочерили? Что вы ее законный отец?

Барон нахмурился:

— Ей следует знать?

— Да! — Виктория всплеснула руками. — Почему-то, — она не могла упомянуть Эльзу в этой связи, — Софи считает, что осталась без родителей в буквальном смысле слова. Она любит вас, восхищается вами, но боится возвращения Эльзы. Она… она все понимает и в то же время не понимает. А ваше поведение все усложняет. Для ребенка подозрение, воображаемый страх может стать причиной самых страшных проступков!

Барон провел рукой по лбу:

— Это правда? Софи в самом деле верит, что есть сомнения?

— Вы когда-нибудь обсуждали с ней законность ее рождения?

— Конечно, нет.

— Почему?

— Она еще мала…

— Но это не так, разве вы не видите? Скажите ей! Успокойте! Объясните, почему все произошло так, а не иначе. Софи не виновата, но все же чувствует свою ответственность!

Он тяжело вздохнул.

— Получается, что я слеп, Виктория, — холодно ответил он, — если мог жить в неведении все эти годы, а вы сделали так много за четыре короткие недели!

— Говорят, новичок лучше видит игру, — отозвалась Виктория, чувствуя себя несчастной. Она облегчает жизнь барону и Софи, тогда как ее собственная жизнь становится все более невыносимой.

Беспомощно взмахнув рукой, Виктория встала.

— Мне пора. Фройляйн Шпигель теряется в догадках, что здесь происходит.

Барон протянул было руку, чтобы задержать ее, и тут же отдернул.

— Мне следует вас поблагодарить, — довольно натянуто сказал он.

— Не за что, — так же натянуто ответила Виктория и, прежде чем он успел что-то добавить, вышла из кабинета.

Следующим утром, когда Виктория завтракала на кухне, послышался звук въезжающего во двор автомобиля. Она взглянула на Марию и сказала:

— Кто там? Доктор Циммерман?

Мария подошла к окну.

— Нет, фройляйн, это кто-то чужой. Может, он приехал за фройляйн Шпигель? Будем надеяться. — В ее тоне чувствовалась ядовитая сухость.

Виктория поднесла к губам чашку кофе и услышала тяжелый удар молотка в дверь. Мария пробормотала что-то не очень приличное и вышла открыть.

Виктория допила кофе и, когда Мария вернулась, уже убирала со стола.

— Ach, фройляйн, — воскликнула экономка. — Я сама могла бы убрать. Господин в холле говорит, что он ваш друг.

У Виктории пересохло во рту.

— Мой друг? — слабо повторила она. — Он… он не представился?

— Э… Хэммонд, по-моему, фройляйн, — задумчиво проговорила Мария. — Это правильно?

Мередит! Сердце Виктории екнуло. Значит, он все-таки нашел ее! И как раз когда она меньше всего готова к встрече! Она стояла, словно каменное изваяние, и Мария взглянула на нее с участием.

— Что-то не так, фройляйн?

Виктория тяжело вздохнула.

— Все не так, — с досадой ответила она.

— Почему? — нахмурилась Мария. — Вы боитесь этого мужчину?

— Не боюсь, нет. Просто… не хочу, чтобы он приходил.

Мария пришла в замешательство:

— Я могу сказать, что вы нездоровы. Не можете его принять.

Виктория отрицательно покачала головой.

— Спасибо, Мария, он будет возвращаться, пока не увидит меня. Нет, я должна идти. — Она закусила губу. — Где барон?

— Вышел час назад, фройляйн. Он взял с собой Софи.

Виктория кивнула. Конечно, чтобы остаться наедине с дочерью, барону необходимо увести ее подальше от дома и присутствия фройляйн Шпигель. Виктория отчаянно надеялась, что Софи откликнется так, как она думала.

Тяжелыми шагами Виктория направилась в зал. Но, открывая дверь, она услышала голоса, и когда вошла, то увидела, что Мередит не один, с ним Маргарета Шпигель. Они беседовали, как старые друзья. Но при виде Виктории Мередит резко замолчал, подбежал к ней и схватил за плечи.

— Боже, — прошипел он, — убил бы тебя за такую подлость! Ты понимаешь, какие трудности мне пришлось перенести за время поисков? На каждом шагу мне ставила палки в колеса старая карга, твоя крестная!

Виктория освободилась от его хватки.

— Моя крестная — не старая карга! — сердито воскликнула она. — Честно говоря, не знаю, зачем ты приехал. Между нами все кончено! Я думала, что ясно дала это понять.

— Никто не покончит с Мередитом Хэммондом без его ведома, — раздраженно отрезал американец и уже спокойнее продолжал: — Виктория, любимая, ты же не это имела в виду! Ладно, я кретин, что держал в тайне свое семейное положение, но Боже мой! Я не святой и любил… нет, люблю тебя.

— Тогда извини, Мередит, я тебя не люблю. Какое-то время я так думала, но ошибалась.

Мередит сердито фыркнул. Затем обратился к Маргарете Шпигель.

— Эй, Маргарета, ты слышала? Она меня больше не любит. Меня, который потратил столько денег на ее поиски!

Маргарета Шпигель прищурилась.

— Мерри, возможно, виноват статный барон, — заметила она, не оставив у Виктории сомнений, что знала Хэммонда до этой встречи.

— Статный барон, что за черт! — повернулся к Виктории Мередит. — Скажи, что это значит?

Виктория порозовела.

— Мисс Шпигель шутит, — осторожно сказала она. — Вы… э… знакомы?

— Ну конечно, — кивнул Мередит. — Маргарета работала на один журнал в Штатах какое-то время, верно, милашка? Мы… дружили.

— Как мило. — Виктории стало скучно.

— Слышишь, Маргарета, она ревнует! — раздраженно воскликнул Мередит, и Виктория поняла, что пора дать решительный отпор.

— Мередит, — сказала она напряженным тоном. — Уходи сейчас же. Тебя здесь не ждали, ты не гость барона и, уж конечно, не мой.

— Маргарета поручится за меня перед старым добрым бароном, — парировал Хэммонд. Его безразличие к твердости Виктории заставляли ее кровь кипеть. — Кроме того, ты нечестно играешь, милашка. Поэтому перейдем к делу. Сколько ты еще проторчишь в этом готическом убежище?

— Пока не закончится моя работа, — резко ответила Виктория. — А когда уеду, найду себе другое место!

— Да, да, как моя жена, вторая миссис Мередит Хэммонд.

— В каком смысле? — заинтересовалась Виктория.

— Милашка, думаешь, я позволю такой мелочи, как жена, встать между нами? Я привел механизм в движение и через несколько недель снова буду свободным человеком. Что скажешь?

— Скажу, что это твое дело, Мередит, — ответила Виктория. — Что ты делаешь со своими женами меня не касается, и, что бы ты ни говорил, я не буду одной из них.

— Черт возьми, милашка, ты не слишком далеко зашла с этой моралью? — воскликнул он. — Ладно, я тебя обманул. Но сейчас все честно, у меня и бумаги есть. — Он запустил руку во внутренний карман.

— Мне незачем их видеть, Мередит, — тяжело вздохнула Виктория. — Поднатужься и пойми: между нами все кончено.

Мередит пристально посмотрел на нее:

— Почему? Скажи мне. Почему? Я ведь сделал по-твоему.