— Ну хватит метаться, папа. Ты заставляешь меня нервничать.

Николас, проигнорировав ее замечание, продолжал бродить по комнате. Налив себе еще выпить, он спросил:

— На машине прокатиться хочешь?

— Ну я… я думаю, мы могли бы. А ты уверен, что именно меня хочешь взять с собой?

— Абсолютно, — гневно пробормотал он.

Мария, пожав плечами, встала с дивана:

— Судя по твоему настроению, я не тот человек, с которым тебе хочется сейчас побыть.

Николас нахмурился еще сильнее, чем прежде:

— Что, черт возьми, значит это твое замечание?

— Ну… женское общество… внимание любящей женщины, — замявшись, начала она.

— Черт побери, — проворчал он. — Ты ошибаешься.

— А что с Маделин? — не сдержалась Мария.

— Забудь про Маделин, — холодно посоветовал он. — Ты будешь переодеваться?

— Конечно. Только не будь таким злюкой. Я Мария… помнишь?

— Помню. — Глаза его на мгновение потеплели. — Ладно, красавица. Не заставляй меня долго ждать.

Он легонько шлепнул ее по спине, поторапливая, а она весело улыбнулась ему; что бы ни произошло между отцом и Маделин, сейчас было не время разговаривать об этом.

Мария переоделась в белые брюки из тяжелого шелковистого джерси и белый, с ярко-красной отделкой жакет. В этом наряде она выглядела лет на восемнадцать, а уж пятнадцать ей точно никто бы не дал. Когда она присоединилась к Николасу, он почувствовал прилив гордости за дочь — уверенную в себе стройную красавицу. Он на некоторое время позабыл о неприятностях, с удовольствием глядя на нее.

Красный «шеридан» ждал их, припаркованный у гостиницы, и Мария с удовольствием скользнула на сиденье. С тех пор как она приехала в Англию, отец уделял ей не так уж много времени, и она радовалась неожиданно подвернувшейся возможности подольше побыть с ним.

На торговой площади Оттербери в воскресенье было многолюдно. Повсюду прохаживалась, смеясь и болтая, веселая молодежь, и Мария позавидовала их беспечности. Дома в Италии у нее было много друзей, и практически все выходные она проводила с ними на озерах. Она скучала по своим друзьям — в Оттербери друзей у нее еще не было. Но, одернула она себя, здесь она была, с Ником и Харви, а это не так уж и мало.

Внезапно она подалась вперед:

— Ой, это же друг Дианы Скотт. Выглядит так, словно он кого-то ждет. Как думаешь, может, Диану?

— Вполне вероятно, — сухо ответил Николас. — Если так, то ждать ему придется долго и напрасно. Вряд ли она придет. Она в постели. — Голос его был так ироничен, что Мария мгновение пристально смотрела на него.

— Она заболела?

— Говорит, что заболела, — вцепившись пальцами в руль, проворчал Николас.

— Тогда тебе не кажется, что мы должны остановиться и сказать ему об этом? По-моему, ему уже изрядно надоело ждать, наверное, он уже долго стоит здесь.

Николас пожал плечами. У него не было совершенно никакого желания разговаривать с кем бы то ни было, но, чтобы избежать дальнейших расспросов со стороны Марии, он согласился.

Объехав площадь, он подрулил к тому месту, где стоял Джефф.

Мария опустила стекло.

— Эй! — позвала она Джеффа, тот немедленно повернулся — их массивный красный «шеридан» сразу же привлек к себе всеобщее внимание. — Ты ждешь Диану? — Джефф торопливо направился к автомобилю; он был удивлен и польщен одновременно. Мария, понизив голос, быстро обратилась к отцу:

— Можно пригласить его прокатиться с нами?

— Наверное, можно. — Голос у Николаса был совсем не радостным.

— Для разнообразия мне не помешало бы пообщаться с кем-нибудь молодым, — заметила Мария легкомысленным тоном.

— Ну спасибо, — буркнул Николас и бросил на дочь такой взгляд, что она рассмеялась.

— Знаешь, я не имела в виду, что ты старый, — прошептала она, когда Джефф уже вплотную подошел к машине.

— Да, — сказал он, наклоняясь к окну, — я жду Диану. — Глаза его с удовольствием обозревали прекрасную картину — прелестная Мария, сидящая в шикарном автомобиле, и внезапно он решил, что вовсе не расстраивается по поводу того, что Диана не пришла на свидание.

— Она заболела и лежит в постели, — лукаво сверкнув глазами, сообщила Мария. — Наверное, теперь тебе ждать нечего?

Джефф прищурился:

— Полагаю, что так.

— Тогда как насчет того, чтобы поехать с нами? Правда, я не знаю, куда мы направляемся, но все лучше, чем просто так болтаться здесь.

Лицо Джеффа вспыхнуло.

— Но я… — Он бросил быстрый взгляд на Николаса. — А твой… э-э… друг не возражает?

Мария расхохоталась.

— Это мой отец, — пояснила она, заодно и представив их. — Он не возражает. Садись.

Она подвинулась, так что Джефф смог усесться с ними на переднем сиденье. Николас непроизвольно вспомнил, что предыдущим вечером рядом с ним, так же как сейчас Мария, сидела Маделин.

Гнев в его душе вспыхнул с новой силой, он резко рванул с места, перепугав толпу подростков, которые почти окружили его великолепный автомобиль.

Николас приехал на фабрику, когда на часах было уже одиннадцать. Широкими шагами войдя в здание через стеклянные двери, он был остановлен дежурным служащим.

— Мистер Витали! Вас ждет юная леди. Уже с десяти часов ждет. Сказала, что по личному делу, я пропустил ее в приемную.

— Почему ты здесь? — сурово осведомился он.

Диана вспыхнула:

— Я скажу вам, мистер Витали. Я хочу, чтобы вы перестали встречаться с моей мамой. — Она откашлялась. — Так будет лучше, пожалуйста.

— Ты что, серьезно? — гневно спросил он.

Диана судорожно сглотнула:

— Конечно серьезно. Послушайте… мы были счастливы до тех пор, пока не появились вы, вы все испортили, вы настроили мою маму против меня.

— Это ты сама настроила свою маму против себя, а не я. Господи, я не могу понять, как ты вообще можешь постоянно думать о себе.

— Раньше она никогда так не поступала. Она обращается со мной так, словно я ей мешаю…

— Чепуха!

— Это правда! — Диана усмехнулась. — Она думает, что раз вы уделяете ей столько внимания, значит, вы серьезно относитесь к ней.

— Я не понимаю, как ты осмелилась прийти сюда и обсуждать со мной твою маму в таком пренебрежительном тоне! — сердито воскликнул он, вставая. — Кто ты после этого, черт побери!

Диана оскорбленно сжала губы. Потом презрительно продолжила:

— Я люблю мою маму и не хочу, чтобы ей было плохо. Дядя Эдриан хочет жениться на ней. Вы думаете он захочет ее… после вас?

— Замолчи! — окончательно взорвался Николас. — Как ты смеешь говорить, что любишь свою мать? Ты любишь только одного человека — Диану Скотт! Тебя ужасает перспектива того, что твоя мать выйдет за меня замуж. Тебя нимало не заботит, будет ей плохо или нет. Все, что тебя по-настоящему беспокоит, — так это то, сможешь ли ты совать нос в наши дела. Кроме того, у нас ведь могут быть еще дети, правда?

Диана побелела как полотно, словно он задел ее больное место, и неуверенно поднялась на ноги.

— Она никогда не будет счастлива с вами! — тяжело дыша, прокричала Диана.

Продолжать этот бессмысленный спор Николас был не в силах.

— Убирайся! — приказал он. — Прежде чем я потеряю терпение. Вон!

Диана вскочила и бросилась к двери.

— Я вас ненавижу! — в ярости крикнула она и выскочила из приемной, захлопнув за собой дверь.

Дни после внезапного ухода Николаса текли для Маделин тоскливой серой чередой. Она автоматически ходила на работу и частенько не могла сдержать слез, скорбя об утраченной любви. Остаток воскресенья Диана провела в постели, но у Маделин не было никакого желания общаться с ней после того, что сказал доктор. Когда Диана услышала, что Николас ушел, мать заметила на ее лице удовлетворенную полуулыбку, которая сказала ей больше, чем любые слова, и ранила ее в самое сердце.

В ней еще жила робкая надежда на то, что Николас позвонит ей, но ее ждало горькое разочарование. Она чувствовала себя беспомощной. Конечно, он не намеревался возобновлять их отношения. Эдриан ведь предупреждал ее, что Николас не тот тип мужчины, который связывает себя с одной женщиной, но… но он ведь ушел совсем не по этой причине. Он был оскорблен ее нерешительностью перед злой волей Дианы.