В книгах Мэгги не раз читала о том, как женщину охватывает непреодолимое влечение к мужчине, заслоняя все остальные чувства и мысли, но она никогда не думала, что такое случается на самом деле, и тем более не предполагала, что это может случиться с ней. Но происходящее сейчас было не книгой и не фильмом, а реальностью. И Джек Мэйден реален. Мэгги много раз целовалась с Родни, иногда это было приятно, иногда не очень, а порой — неловко, но поцелуи и ласки Родни не шли ни в какое сравнение с тем, что происходило сейчас. Когда Мэгги не позволяла Родни зайти так далеко, как ему хотелось, он называл ее фригидной, и временами она готова была с ним согласиться, но сейчас у Мэгги не осталось никаких сомнений в том, что это не так.

Руки Джека скользнули под ее свитер, двинулись вверх по животу, по ребрам, накрыли ее груди. Наслаждение пронзило Мэгги сотнями крошечных иголочек, и она тихонько ахнула. Это неправильно, так не должно быть! — мелькнула мысль, но низкий, охрипший голос Джека, прошептавший ее имя, заглушил слабые протесты разума. Мэгги снова прогнулась в талии, чтобы Джеку удобнее было ласкать ее грудь.

Мэгги привел в чувство звук шагов на лестнице. Раскрасневшаяся и задыхающаяся, она отпрянула от Джека и покосилась на дверь.

К тому времени, когда Артур поднялся по лестнице и вошел в комнату, Джек стоял у окна и смотрел на подъездную аллею. Обернувшись, он спокойно заметил:

— Артур, дом расположен очень удачно, вид из окна великолепный.

От Мэгги не укрылось, что Джек и ее босс уже обращаются друг к другу по имени, и, конечно, она не могла не отметить, что Джек снова стал спокойным, невозмутимым, полным достоинства и уверенности в себе.

Едва взглянув на Мэгги, Артур подошел к гостю.

— Да, замечательный, мне будет жаль уезжать, но мы с Морин давно мечтали перебраться в Канаду поближе к ее родственникам, и уж если ехать, то сейчас, пока мальчики еще не пошли в школу.

Джек кивнул, поверх плеча Артура бросил быстрый взгляд на Мэгги, мгновенно оценил ее состояние — все еще пылающие щеки, припухшие губы — и снова обратился к Артуру:

— Мэгги, как я понял, уже уходит, но мне бы хотелось обсудить с вами кое-какие детали, если вы уделите мне несколько минут.

— Конечно, что за вопрос!

У Мэгги мелькнула циничная мысль, что непривычное радушие Артура объясняется очень просто: он видел дорогой автомобиль, золотые швейцарские часы и сразу оценил гостя по достоинству — в самом прямом смысле.

— До свидания, Мэгги. — Джек снова посмотрел на нее, ясно давая понять, что их разговор окончен и он не желает ее больше видеть.

Столь резкий переход от страстных поцелуев к полному пренебрежению ранил ее гордость. Несколько секунд Мэгги не двигалась с места, в ней боролись негодование и желание поскорее скрыться куда-нибудь, чтобы зализать раны. Значит, эти поцелуи для Джека ничего не значили, абсолютно ничего! Он всего лишь хотел преподать ей урок, и, надо признать, преуспел в своем намерении. Она буквально предложила ему себя на блюдечке, чуть ли не умоляла овладеть ею! И вот сейчас он дает понять, что она для него ничего не значит, а приглашение на ужин было лишь минутной прихотью с его стороны.

Ну что ж, тем лучше, сказала себе Мэгги. Она собрала волю в кулак, расправила плечи и бросила ледяным тоном:

— Всего хорошего, мистер Мэйден. На лестнице Мэгги несколько секунд постояла, приходя в себя. Ей было невыносимо стыдно. Как она могла позволить Джеку Мэйдену обращаться с ней подобным образом? Наверное, у нее было временное помрачение рассудка, иного объяснения случившемуся Мэгги не находила.

Она медленно спустилась по лестнице, одновременно борясь с двумя желаниями: зареветь как обиженный ребенок или вернуться и влепить Джеку пощечину. Но Мэгги не могла сделать ни того, ни другого. И в ее унижении виноват не Джек, а она сама, как ни тяжело это признавать. Именно она затеяла весь этот фарс, стремясь восстановить справедливость, но более опытный противник очень эффектно поставил ее на место.

Мэгги не заметила, когда Джек уехал. Она только обратила внимание, что, когда они с Фредди приступили к операции, «бентли» еще стоял перед клиникой, а когда закончили — исчез. Но был ли Джек в клинике или уехал, его образ постоянно, каждую минуту, господствовал в ее мыслях.

Работу Мэгги закончила только в восьмом часу вечера. Она едва держалась на ногах от усталости и очень жалела, что оставила машину дома. Обычно в такие погожие дни, как сегодняшний, она ходила на работу и с работы пешком, по утрам это помогало ей проснуться, а по вечерам — расслабиться после трудового дня. Но сегодня Мэгги так устала, что мечтала только о том, чтобы принять горячий душ и лечь.

Однако пешая прогулка сделала свое дело. К тому времени, когда Мэгги свернула на извилистую дорожку, ведущую к ее крошечному уютному коттеджу, окруженному благоухающими кустами жасмина и жимолости, она чувствовала себя гораздо лучше. Когда она покупала этот коттедж, он был в запустении, но месяцы упорного труда превратили его в весьма миленький домик. На первом этаже располагались гостиная и миниатюрная кухня, точнее, кухонный отсек, отделенный от гостиной стойкой, за которой Мэгги завтракала, на втором — спальня и ванная.

Хотя габаритами коттедж был словно рассчитан на лилипута, при нем имелся сад площадью в полтора акра — гордость прежней хозяйки. Теплыми вечерами и в выходные Мэгги обожала сидеть под старым буком, любуясь клумбами и цветущими кустами.

Мэгги открыла дубовую дверь и оказалась сразу в гостиной — прихожей в коттедже не было. Она вспомнила, как подбирала обстановку для этой комнаты, как покрывала лаком дубовые доски пола, покупала занавески в тон темно-вишневой обивке дивана и стульев. Пусть коттедж невелик, пусть ей предстоит расплачиваться за него чуть ли не до выхода на пенсию, зато это ее собственное жилье, ее дом. И она сделает все, что в её силах, чтобы его сохранить. Не удастся найти новую работу поблизости? Что ж, пусть так, она готова каждый день тратить на дорогу часы, лишь бы потом возвращаться сюда. Здесь она сама себе хозяйка, только здесь она чувствует себя в безопасности.

Телефонный звонок вернул ее к реальности. Надеюсь, это не очередной срочный вызов, думала Мэгги, снимая трубку. Сейчас она была просто не в состоянии куда-то ехать. Формально в этом месяце дежурит Фредди, но он уже уехал по срочному вызову, и если в его отсутствие поступил еще один вызов, то ехать придется ей.

— Маргарет Гамильтон. Чем могу быть полезна?

— Значит, иногда вы все-таки пользуетесь своим полным именем? — При звуке знакомого низкого с хрипотцой голоса сердце Мэгги на несколько мгновений перестало биться, а потом застучало с удвоенной скоростью. — По-моему, Мэгги идет вам гораздо больше, Маргарет — слишком сурово.

— Кто это?

Мэгги прекрасно знала, с кем разговаривает, но не собиралась давать Джеку понять, что узнала бы его голос из тысячи.

— Мэйден, — очень сухо ответил он.

— Ах вот как. — Горло Мэгги сжал спазм, ей пришлось несколько глотнуть, прежде чем она смогла говорить. — Откуда вы знаете мой номер телефона?

— Разве он держится в секрете?

— Нет, но… — Мэгги глубоко вздохнула. — Мне казалось, что мы уже сказали друг другу все, что можно. — Ей понравилось, как прозвучал собственный голос: уверенно, по-деловому.

— Вы так считаете? Странно, по-моему, мы вообще очень мало разговаривали сегодня днем.

С трудом восстановленное самообладание Мэгги снова пошатнулось. Он намекает на поцелуи, поняла она. Как это низко! Как же я его презираю!

Молчание в трубке затягивалось. Мэгги очень не хотелось прерывать его первой, но она услышала собственный голос:

— Что вам нужно?

На том конце провода Джек криво улыбнулся. Если он ответит честно, Мэгги бросит трубку, это уж как пить дать. Поэтому он сказал:

— Мне от вас ничего не нужно.

Снова воцарилось молчание, но на этот раз Мэгги решительно не собиралась заговаривать первой. Наконец Джек очень медленно произнес с какой-то странной интонацией: