Сижу, сжимаю в руках простое золотое колечко и удивленно смотрю на высокую надменную женщину, стоящую передо мной.

– Фея? – с вызовом.

– Фея, – твердо.

– Исполняешь? – напряженно и немного нервно. Счастье зашкаливает, разум в отрубе.

– Да.

– Тогда хочу…

– Погоди. В ответ на предложения читателей.

Понятливо замолкаю: чудес на свете не бывает, и сейчас мне об этом нагло объявят.

– Сначала верни кольцо, потом исполню одно желание. Поняла?

– Фигу!

– Что-о?! – Взгляд феи прожигал насквозь, я вцепилась в колечко грязными пальцами, наотрез отказываясь выпускать его из рук. Ага, щас, так я и поверила! Не отдам.

– Сначала желание.

– Да как ты…

Я сунула кольцо в рот и нагло улыбнулась. У феи не было слов. Зато сколько эмоций на лице.

– Ефли пофволю – доставать будеф, сама внаеф откуда.

Лицо тети посерело, она допетрила.

– Говори желание, грязь под моими ногтями!

Я вопросительно посмотрела на ее ногти.

– Такие гвяфзные? – участливо и с оттенком жалости.

Обоюдное рассматривание маникюра. Серое лицо пошло багровыми пятнами. Красиво.

– НЕТ!

Молчу.

– Так, или ты скажешь свое желание и выплюнешь мне мое кольцо, или…

– Ой.

– Ну что еще?

– Я, кажется, его…

Шок – и снова сереющее лицо. Широко раскрытые глаза смотрели на мир и грязную меня, сидящую в подворотне.

– Проглотила? – Надсадный писк поразил до глубины души.

– Не-не, – успокоила я истеричку, – оно за щеку завалилось. Нашла, не боись.

Моя широкая щербатая улыбка – и шумное дыхание взбешенной женщины в ответ.

– Говори немедленно, чего хочешь!

Я с трудом встала, потирая синяк на коленке, и почесала ногтями спутанные волосы на макушке. Чего хочу? Многого. Но говорить надо кратко. А то ведь последний шанс провороню.

– Хочу красоты и счастья.

– Это два желания.

Я перекатила кольцо во рту, звякнув им по остаткам эмали. Фея скрипнула зубами.

– Против правил не пойду. Перефразируй.

– Лана, тогда сделай меня главным героем в сказке со счастливым концом. Сойдет?

– Плюй.

– Сначала…

– Выплюнь, тогда исполню. Без кольца – не колдую. Да не бойся, я уже дала слово.

Я тяжело вздохнула, но кольцо выплюнула. Ладно, фиг с ней, попытаюсь поверить еще раз.

Кольцо крайне брезгливо соскребли платочком с моей ладони, зажимая нос второй рукой. Ну да, я сейчас в бегах от одной местной банды, вот и прошлась по канализации. Так ведь уже почти все выветрилось.

– Уверена? – прогундосила фея, пытаясь надеть кольцо на трясущийся палец.

– Да.

– Ну смотри…

А дальше память обрывалась.

– Вирх, вставай! Вставай, кому говорю! На экзамен опоздаешь – лично придушу.

По мне кто-то прыгал. Но было так тепло и уютно в кои-то веки, что я просто отмахнулась и забралась поглубже под одеяло. Рядом пискнули, закопошились, и в ухо вонзилось что-то острое.

Мой крик смешался с чужим воплем, и я вылетела из кровати, грохнувшись на пол и на ощупь отползая в угол. При этом на груди дергалось что-то мелкое, мягкое и сопротивляющееся.

– Кто здесь? – Голос был каким-то чужим, будто и не мой вовсе. И когда только успела так охрипнуть?

– Я.

– Кто – я?

– Ты идиотом-то не прикидывайся. Ты – это ты.

Недоверчиво опускаю голову и смотрю в огромные золотые глаза котенка, затихшего на коленях.

– Глюк, – мрачно и проникновенно.

– Кто? Я?! – расширив глаза и выпуская коготки.

– Ну не я же, – усмехаясь.

– Ну все, ученик, ты нарвался.

Дальше было плохо.

По комнате что-то летало (кот), сверкали когти, раздавалось шипение, меня поливало какими-то огненными искрами и било летающими с неменьшей скоростью подушками. Психика слезно прощалась с тронувшимся в дальний путь разумом.

Кое-как влетела в ванную, заперла дверь на хрупкую щеколду и, пока котенок с жутким хохотом выжигал в ней дырку бьющими из глаз лазерными лучами, судорожно искала окно. Линять вообще никогда не поздно. Проходили.

Остановившись и слегка отдышавшись, я опасливо огляделась по сторонам. Из зеркала на меня смотрел хмурый психопат с дымящимся хвостом на макушке и трясущимися руками. Я взвизгнула, врезала по нему ковшиком, и на меня градом посыпались осколки битого стекла.

Дверь разлетелась на куски, на пороге стоял ненормальный котенок, а я ревела, сидя на краю ванны и прижимая к себе погнутый ковшик.

Кот остановился, склонил голову набок и неожиданно ласково спросил:

– Вирх, ты чего?

– Я МАЛЬЧИК?!! – на пределе связок.

Кота вынесло децибелами.

– Странно, – откуда-то из коридора.

– Да? – недоверчиво. Вытирая ковшиком сопли.

– Да. И как ты за триста лет этого не заметил?

– За скоко?!

Слезы перестали течь, ковш я прижимала к плоской груди, как последний оплот надежды.

– Триста, – безжалостно и с садистским юмором.

– Столько не живут. – Я попыталась встать.

– А ты давно мертв.

Грохот рухнувшего в ванну тела и дребезжание ковша, упавшего на пол.

Тишина в коридоре.

Но уже через минуту мне на грудь кто-то вспрыгнул, а в ухо ткнулись мокрым носом, щекоча усами. Я угрюмо разглядывала потолок.

– Хочешь еще что-нибудь о себе узнать? – задумчиво тыча лапкой мне в глаз. – Рефлекс есть. Хорошо.

– А что, я еще чего-то не знаю?! – Так и не смогла сказать это с юмором. По потолку ползли жирные наглые тараканы, с интересом меня разглядывая.

Все. Это – явно ШИЗА. Мозги не вынесли реалий мира и спустили сознание в глубины бушующей психики.

– Ну… гм. Зовут тебя Вирх. Ты студент. Сегодня экзамен по философии, и ты – вампир.

Я закрыла глаза. Ничего себе сказочка. Спасибо тебе, добрая фея.

Кот все же меня поднял. Заставил одеться, попытался еще и накормить – не смог. (В холодильнике мне торжественно указали лапкой на тридцать пакетов с донорской кровью и заформалиненное сердце на закуску. Мне стало дурно, я предложила укусить кота. Вопрос еды был снят.) После чего он залез в рюкзак и заставил, закинув сумку за спину, идти в универ.

Мне в принципе было все равно, а мозг пока не претендовал на место главного органа, тихо решая сугубо внутренние проблемы организма в целом. Так что я задумчиво помахала (…помахал?) рукой тараканам, трогательно сидящим на краю ванной, и покорно вышла из квартиры, не забыв закрыть за собой дверь.

– Так, а теперь рассказывай.

На улице светило солнце, пели птички, бабульки на лавочках мило мне улыбались, махая и называя Вирхом. Я ме-эдленно приходила в себя, рассматривая со всех сторон только что проклюнувшуюся мысль… что и от шизы надо постараться получить удовольствие.

А рюкзак все не затыкался.

– Что именно ты забыл? Вирх, не игнорируй меня, а то засвечу фаерболом в спину!

– Все.

– Что «все».

– Все забыл.

Мат-перемат из рюкзака. Улыбки бабулек подувяли, мне уже не так активно машут вслед.

– А это… про мальчика ты там что вещал?

– Я – девочка, – с какой-то непонятной гордостью.

Тяжелый стон из рюкзака.

– Да? – истерически.

– Да, – твердо и с нажимом.

– Н-да-а-а… Если твоя сестра узнает, меня кремируют прижизненно… Надо что-то делать.

Я угрюмо молчал… молчала? А, не знаю! Тоскливо щупаю грудь проходящей рядом случайной девушки. Визг, резанувший по барабанным перепонкам, и увесистая пощечина более или менее привели в чувство.

– Чего там? – заволновался рюкзак.

– Извращенец!!!