Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Хотя смелая, решительная речь Вукуб-Тихаша вовсе не походила на тихие беседы с отцом, Хун-Ахау казалось, что это убитый отец укоряет его за то, что он не подумал о своих братьях земледельцах.

Увидев скорбь и боль на лице Хун-Ахау, Вукуб-Тихаш мягко положил ему руку на плечо.

– Не надо огорчаться, сынок! Не ошибается только тот, кто ничего не делает. А ты сделал очень многое – ты заронил в сердца искру, которая долго не угаснет! Помни, что ты молод и все сделанное тобой – только начало. В следующий раз – а у тебя будет следующий раз, я это знаю и потому говорю с тобой – ты не ошибешься таким образом. Все сделаешь лучше. Только и в дальнейшем продолжай думать сперва о других, а затем уже о себе!

Наступило долгое молчание. Вукуб-Тихаш медленно докуривал сигару, Ах-Мис сидел опустив голову. А Хун-Ахау лежал, раздумывая обо всем сказанном. Как ни странно, но щемившая его душу тоска теперь, после слов старика, стала менее острой. Да, Вукуб-Тихаш прав. Надо было думать не только о тех, кого он вывел из Тикаля, но и о других угнетенных. А он, став рабом, думал только о рабах. Даже если в последней битве они победили бы войско накона, что бы они стали делать? Путь к родным местам далек, а продовольствия у отряда было мало. Значит, им или пришлось бы грабить жителей тех селений, через которые они шли, – но Хун-Ахау не допустил бы этого, – или просить у них помощи. Да и куда бы они пошли? В его отряде были люди из самых разных мест – юноша вспомнил, как лихорадочно он раздумывал тогда над тем, как подольше сохранить отряд как единое целое…

– Что же нам делать теперь, отец мой? – спросил он.

Вукуб-Тихаш встрепенулся, пристально посмотрел на Хун-Ахау.

– Прежде всего ты должен окончательно выздороветь! А потом тебе и твоему брату – или товарищу, придется бежать отсюда. Если ты останешься здесь, тебя рано или поздно разыщут. Умирать надо с пользой для дела, а не для удовольствия жирных тикальских владык. А если тебя найдут, то уж наверняка казнят – того, что ты совершил, правители не прощают! Ты должен уйти далеко отсюда, туда, где тебя никто не знает. А там сама жизнь тебе подскажет, что ты должен делать. Боги не дали мне детей, но они видят, с каким удовольствием и гордостью я оставил бы тебя как своего сына. Но оставить тебя здесь – значит погубить! Поэтому выздоравливай и скорее отправляйся в путь, чтобы мое сердце было спокойно за тебя и Ах-Миса. А теперь постарайся заснуть – сон подкрепляет силы не меньше, чем еда. Спи спокойно и ни о чем не думай!

И старик с Ах-Мисом вышли из хижины.

Прошло несколько дней. Здоровье Хун-Ахау заметно окрепло, и он теперь целыми днями шагал безостановочно по хижине, чтобы восстановить упругость мускулов и подготовиться к дальнему переходу. Молодость брала свое: раны быстро затянулись, а силы крепли с каждым часом. Из хижины он выходил, только когда наступала темнота, и то ненадолго; старик берег его, как собственного ребенка.

Из вечерних разговоров с Вукуб-Тихашем юноша узнал о судьбе многих близких его сердцу. Оставшиеся в живых рабы из его отряда были разосланы поодиночке в разные города; в Тикале не оставили никого из них. Цуль и Иш-Кук были принесены в жертву – замурованы в склепе, где захоронили покойного правителя, Эк-Лоль и Кантуля. И после смерти юная владычица не смогла расстаться со своим братом-врагом. Для жертвоприношения Цуля и девушку предложил Ах-Каок, процветающий в должности верховного жреца…

Там, в Тикале, Хун-Ахау недолюбливал Иш-Кук. Его раздражали ее навязчивость, отсутствие приличествующей девушке скромности, безразличие к положению рабыни. Но сейчас, услышав о ее страшной смерти, Хун-Ахау почувствовал, как у него сжалось сердце.

«Царевна погибла в борьбе за престол, – подумал он, – а за что умерла бедная Иш-Кук?»

В голове тяжело стучало, мысли перескакивали с прошедших событий к будущим. Что он мог сделать и не сделал? В чем его ошибка? Хун-Ахау тяжело вздохнул. Прав был Вукуб-Тихаш: он о многом не подумал, не вспомнил. И был за это жестоко наказан… Погибли его товарищи, а он остался жить… Почему так случилось?

И снова в голове теснятся мысли, упрямые, настойчивые, неспокойные… Вукуб-Тихаш сказал, что не все еще погибло, что умирать надо с пользой. А тем более жить. Старик сказал, что сама жизнь подскажет Хун-Ахау, что он должен делать. Об этом нужно подумать в первую очередь…

В Ололтун возвращаться нельзя: для этого ему и Ах-Мису пришлось бы пересечь все тикальское царство. Конечно, их скоро задержат и казнят. Значит, надо продвигаться на юг. Там никому нет дела до событий в Тикале… И только там он сможет исправить свои ошибки. Пожалуй, сначала он должен попасть в Копан, найти там брата Укана, через него связаться с рабами, и не только с ними. Вокруг Копана живут такие же земледельцы, как Вукуб-Тихаш, как его покойный отец, как другие жители его родного поселка. Они тоже непосильно работают на правителя Ололтуна… «Только смелый вернется в Ололтун», – говорила царевна… Она манила его надеждой на возвращение в родной Цолчен. Хун-Ахау невесело улыбнулся. «Слишком высоко стояла умершая Эк-Лоль, – подумал он, – не понять ей было, что простому рабу может показаться тесным даже Ололтун. Не поняла бы царевна, что и раба может манить большее, чем возвращение в родную деревню; что борьба за свободу может стать целью его жизни… Только жить и умереть нужно с пользой. И думать нужно не только о себе, как сказал Вукуб-Тихаш…»

С каждым днем, чем больше новостей узнавал Хун-Ахау, тем больше усиливалось нетерпеливое желание юноши поскорее покинуть пределы опостылевшего ему Тикальского царства. Нет, его больше уже не тянуло ни в Ололтун, ни в родное селение! И там, и здесь он хлебнул достаточно горя! Скорей, скорей уйти подальше от Тикаля!

Наконец наступил желанный день. Поздней ночью Хун-Ахау и Ах-Мис после ласкового прощания с хозяйкой вышли из хижины, сопровождаемые Вукуб-Тихашем. Задолго до этого вечера старик растолковал им, как они должны идти, чтобы добраться до большого леса, поэтому все трое шли молча. За спинами у Хун-Ахау и Ах-Миса висели мешки с едой – хозяева щедро снабдили их на дорогу. В правой руке юноша держал топор, подаренный Эк-Лоль. Ах-Мис, рискуя жизнью, спас не только своего друга, но и его оружие, помня, как оно дорого Хун-Ахау.

Там, где заканчивались поля, Вукуб-Тихаш остановился. Тихим голосом он еще раз повторил указания относительно дороги, крепко стиснул юношей в объятиях и, стремительно повернувшись, быстро пошел обратно. Только по его внезапно сгорбившейся спине да неровной походке можно было почувствовать, как сильно переживал старик это расставание.

Хун-Ахау и Ах-Мис стояли и смотрели ему вслед, пока тени ночи не поглотили его фигуру. Наконец, повернувшись, они подошли к первым деревьям. Ноздри юношей широко раздувались, вдыхая неповторимый, пряный, грозный аромат девственного леса. Прошла минута. Хун-Ахау решительно раздвинул рукой лианы и скрылся в чаще; Ах-Мис шел за ним следом.

Глава двадцатая

СТРАННЫЙ ПЛЕННИК

Разные люди существуют под небом; имеются люди пустынь, лица которых никто никогда не видит, которые не имеют домов, они только блуждают, как помешанные, по малым горам и большим горам, поросшим лесами.

«Пополь-Вух»

Жгучее полуденное солнце без устали метало свои огненные стрелы на гладь большой реки и подступивший к ней вплотную густой лес.

Совсем рядом, в двух шагах от берега, в душной лесной чаще царил полумрак; солнечные лучи не смогли пробить плотной многоэтажной кроны могучих старых великанов. У их подножия безнадежно хирели лишенные животворного света их собственные отпрыски; даже буйные травы и лианы – и те были какого-то странного желтовато-белесого цвета. И поэтому казалось, что молодые деревца, волей случая оказавшиеся на речном берегу, пришли в радостное неистовство от открывшегося перед ними свободного пространства и солнца. Они исступленно вытягивали ветви над водой, стремясь захватить побольше места, света, свободно игравшего над рекой ветерка.

42
{"b":"14199","o":1}