Но я знаю, что мои душевные излияния утомляют тебя, поэтому перехожу к делу.

Живописный старый город полон магазинов на любой вкус. Еще больше магазинов можно отыскать в новом городе, прямо на северо-западе. (Кстати, там раньше жил твой кузен, в красивом здании, до крайней степени заполненном старыми книгами и бумагами). Без сомнения, самые неотложные поручения мы выполним за несколько дней походов за покупками.

Я все сразу же пошлю тебе, кроме слуг, без которых мы не можем обойтись. Эдвардс, который должен выступать в роли нашего дворецкого, захочет сделать все возможное, чтобы к нашему приезду замок стал пригодным для жилья. Я тем временем наведаюсь в бюро найма прислуги и заявлю о наших потребностях. Учитывая ужас перед этим местом у местных жителей, нам придется полагаться на собственные скромные силы, по крайней мере в течение какого-то времени. Я, однако, совершенно уверена, что мы быстро докопаемся до причин появления призраков и наймем достойную шотландскую прислугу, поскольку, как тебе известно, наши лондонские слуги взяты взаймы и скоро должны вернуться домой. Желательно до того, как моя мама узнает, что я их выкрала.

Искренне твоя

Оливия Карсингтон.

В среду Рой и Джок Рэнкин вернулись из Эдинбурга. В их карманах позвякивала выручка от последней продажи вещей, которые им не принадлежали. Горвудскую таверну они застали гудящей от новостей: сын маркиза Атертона, граф Лайл, прибывает в замок Горвуд с целой свитой лондонской прислуги. Одна карета с коробками, сундуками и слугами уже на месте, прибытие остальных ожидается через несколько дней.

Рой и Джок переглянулись.

— Вряд ли, — сказал Рой. — Какие-то лондонцы едут поглазеть на старый замок, как они делают это время от времени. Все вокруг вбили себе в голову какую-то ерунду. Вечно думают, что кто-то приедет. Никто там не живет с тех пор, как старик уехал… сколько?.. лет десять назад.

Но окружавшие их люди были взволнованы, причем гораздо сильнее, чем тогда, когда внезапно появлялись путешественники из Англии, желавшие осмотреть замок.

Спустя некоторое время братья покинули таверну и под дождем отправились увидеть все собственными глазами.

На этот раз они обнаружили, что их соседи совершенно правильно все рассказали. С дороги, сквозь нескончаемый моросящий дождь, они рассмотрели свет по крайней мере в трех окнах. Когда братья подобрались ближе, то в обветшалой конюшне обнаружили экипаж и лошадей.

— Так не пойдет, — сказал Рой.

— Нам придется их остановить, — откликнулся Джок.

Четверг, 13 октября

Дворецкий Эдвардс был не настолько пьян, как ему хотелось бы. С тех пор как они приехали в замок Горвуд, дождь шел непрерывно.

Они привезли с собой постельное белье, но кроватей не нашлось. Для хозяина, привыкшего спать на каменном полу или голой земле, это было пустячным делом, но Эдвардс к такому не привык.

Они работали от самого рассвета и еще очень долго продолжали трудиться после заката, пытаясь сделать главную башню местом, пригодным для проживания дам. Крестьяне помогать им не стали. Они с завидным упорством отказывались понимать простой английский язык, и даже хозяин, при всем своем знании наречий язычников, ничего не смог разобрать в их говоре.

К приехавшим относились как к армии захватчиков. Можно было подумать, что владельцы магазинов не нуждаются в клиентуре, потому что на просьбы слуг из Лондона что-то продать они отвечали бессмысленными взглядами. А когда наконец снисходили до того, чтобы обслужить покупателей, то все путали.

Эдвардса верно поняли в таверне «Кривой посох» лишь после того, как заставили сделать дюжину кругов, и наконец потребовали представить заказ в письменном виде. Эдвардс остановился там, чтобы немного погреться, перед тем как тащиться по сырости обратно в проклятый замок.

Дорога была пустынной, ни единого фонаря. С одной стороны он различил силуэт церкви, сгоревшей дотла в прошлом веке. Он видел церковный двор, покосившиеся надгробные камни, словно дождь, темнота и холод тянули их книзу.

Дрожа от холода, Эдвардс посмотрел в том направлении, откуда услышал шорох. И вдруг прямо перед ним выросла белая фигура со светящимися глазами.

Он закричал, повернулся и побежал.

Он бежал, и бежал, и бежал…

Замок Горвуд

Пятница, 14 октября

Дорогая Оливия!

Тебе лучше найти нового дворецкого.

Эдвардс исчез.

Искренне твой

Л.

Горвуд

Понедельник, 17 октября

Она стояла на дороге, рассматривая сооружение, венчающее холм.

Лайл выехал из деревни и прибыл как раз в то время, когда карета Оливии уже остановилась возле кладбища и развалин церкви. Он увидел, как она вышла из экипажа и перешла на другую сторону дороги. Там, прижав руки к груди, она, явно в восторге, засмотрелась на замок Горвуд.

Перед ее экипажем следовала целая процессия, состоящая в основном из телег и фургонов, нагруженных необходимой хозяйственной утварью. Еще несколько фургонов ехали следом за ее каретой. Все обитатели деревни бросили свои занятия и вышли поглазеть на происходящее.

Лайл тоже смотрел. Такой вереницы экипажей он не видел со дня коронации короля Георга IV десять лет тому назад.

Оливия не замечала ни лошадей, ни телег, ни фургонов, проезжавших мимо. Она забыла обо всем, рассматривая эту полуразрушенную каменную громадину.

Лайл знал, что она видит гораздо больше, чем он.

На самом деле он видел только Оливию, стоявшую в неотразимой, свойственной только ей позе. Лайл подождал немного. Она по-прежнему стояла не шелохнувшись, и человек с богатой фантазией мог бы поверить, что она находится во власти чар.

Поскольку это была Оливия, то она, без сомнения, была очарована. Чтобы знать это, не надо быть фантазером. Надо просто знать ее.

Интересно, задумался Лайл, какой была бы ее реакция на пирамиды?

Глупый вопрос. Она придет в восхищение и не будет возражать против лишений и трудностей. Она же выросла на улицах Дублина и Лондона. Она будет счастлива и потрясена… пока не потускнеет новизна и ей не станет скучно.

Его жизнь в Египте вовсе не состояла из одних лишь восторгов, как могло представляться Оливии. Сама работа была однообразной и изматывающей силы. На поиски гробницы могли уйти дни, недели, месяцы и даже годы терпеливого поиска. День за днем в жаре надзирать за рабочими, осторожно расчищающими песок… Медленно, кропотливо трудиться над копированием изображений из усыпальниц и храмов, над зарисовками памятников. Это была работа для будущего, поскольку памятники легко могли исчезнуть с лица земли.

Целые стены и потолки вырезались и вывозились, чтобы украсить собой музеи и частные коллекции. Храмы разбирались, а камни из них использовались для строительства современных зданий.

Лайлу так не хватало этой монотонной, нудной работы. Он тосковал без нее, ему хотелось что-то искать, замерять, сортировать, приводить в порядок.

Оливия понимала его страсть к Египту, но никогда не понимала его пристрастия к такой медлительной работе. Жизнь в Египте утомила бы ее до безумия, а Лайл хорошо знал, что происходит, когда Оливию одолевает скука.

Она когда-нибудь увидит пирамиды, он в этом не сомневался. Она посетит их, как и другие аристократы, которые приплывают на своих яхтах, проходят по Нилу вверх и вниз — и снова возвращаются домой, увозя в трюмах предметы древности.

Тут Оливия повернулась, но мыслями была все еще далеко. Лайл оказался к этому не готов и почувствовал, как исчезает куда-то весь остальной мир. Не осталось ничего, кроме ее прекрасного лица, синих глаз, белой, как жемчуг, кожи и румянца, который разливался по щекам, подобно рассвету.