Раймо постоял мгновение, разминая плечи. Покрепче взялся за яйца, три быстрых толчка левой рукой. Высота забора около пяти футов, слишком высоко, левую руку удобно не пристроить. Он подошел к машине сзади и шагнул на бампер. Посмотрел за частокол и через газон. Головной автомобиль приближался к повороту на Элм-стрит.
Фрэнк Васкес вылез из машины с водительской стороны. С собой у него был «уэзерби» марки V с оптическим прицелом, заряженный пулями с мягкой оболочкой, которые взрываются при попадании. Он стоял у заднего бампера, пока Раймо не протянул руку. Фрэнк отдал ему оружие.
Он вернулся на место водителя. Машина качнулась, когда он садился, и Раймо сердито оглянулся.
С Мэйн-стрит доносился слабый шум толпы, будто шорох где-то над головой, и Фрэнк, сидя за рулем спиной к происходящему, прислушивался. Смотрел он на северо-запад мимо рельсов. Белые водонапорные башни. Электрические столбы уходят вдаль по мрачной равнине. Солнечный свет и небо. Казалось, будто он видит весь Техас насквозь.
Раймо стоял чуть левее того места, где частокол сходился почти под прямым углом. Из густой тени деревьев он смотря на ослепительно яркое пространство. На газоне по обе стороны Элм-стрит собрались небольшие группы, семьи, фотографы, словно начинался пикник. Лимузин вывернул на улицу. Люди, стоявшие на северной стороне, спиной к Раймо, прикрыли ладонью глаза от солнца. Остальные махали руками, Кеннеди махал в ответ, овации, солнце, ярко блестит капот. По газону пробежала девочка. Люди на подножках. Четыре человека по бокам сопровождающей машины, всего в нескольких футах от синего «линкольна».
Даллас-один. Повторите. Я не все понял.
Леон выстрелил слишком рано, когда машина проезжала под деревом. Прозвучало коротко, слабовато, неполноценно, недостаточно пороха.
Кеннеди среагировал не сразу, вначале даже не удивился, поднял руки медленно, словно греб на веслах.
Водитель сбросил скорость вдвое. Он сидел на месте. И остальные агенты сидели. Они ожидали голоса, который все объяснит.
Сорвались голуби.
Раймо выдвинул дуло поверх забора. Крепко уперся ногой в бампер. Левая рука, подпирающая оружие, вклинивалась между верхушками двух кольев. Он наклонил голову к стволу. Стал ждать, глядя в оптический прицел.
Женщина увидела с газона, как из-за указателя автострады появляется лимузин, президент держится за горло. Она услышала резкий звук, будто выхлоп машины, и поняла, что это уже второй раз. Кажется, какой-то мужчина повалил мальчика на траву и прикрыл собой. Она действительно не слышала первого хлопка, пока не раздался второй. К лимузину бежала девочка и махала руками. Звук раздался и заглох разнесся по площади. Все это было совершенно непонятно.
Все было так прозрачно, что Ли мог видеть самого себя в огромной комнате со стопками коробок, разбросанными книгами, старыми кирпичными стенами, голыми лампочками – маленькая фигурка в углу, частично прикрытая. Он выстрелил второй раз.
Он увидел, как губернатор, повернувшийся к нему правым боком, посмотрел в другую сторону, затем вдруг согнулся. Реакция испуга. Он знал из оружейных журналов, что это называется реакция испуга.
Ли повернул рукоятку, сдвинул затвор назад, затем вперед.
Готовность, пожалуйста.
Ладно, в первый раз он выстрелил рановато, попал президенту куда-то в шею. Это глупость, на которую можно не обращать внимания. В каком-то смысле. Ладно, во второй раз он промахнулся и попал в Конналли. Но машина до сих пор там, еле движется. Первая Леди нагнулась к президенту, который рухнул на сиденье. У самой рамки оптического прицела аплодировал человек.
Ли опустил рукоятку и прицелился. Услышал, как вторая гильза покатилась по полу.
Между Джеком и Джеки на сиденье лежали розы. Интерьер лимузина был приятного светло-голубого цвета. Этот человек стоял так близко, что мог с ними заговорить. Он аплодировал на тротуаре. Какая-то женщина крикнула в машину:
– Мы хотим вас заснять!
Президент, склонив голову влево, казался чрезвычайно удивленным. Человек хлопал, стоя уже посреди неразберихи, глядя на упавших людей, уже чувствуя оружие.
Дай связь, Билл. Дай связь.
Бобби У. Харгис ехал на мотоцикле слева и сзади в эскорте. Он знал, что слышал выстрел. Женщина фотографировала лимузин, за ней вторая в двадцати футах делала такой же снимок, только с первой женщиной в кадре. Он не мог определить, откуда выстрелы, два выстрела, но знал, что в машине кого-то ранили. Мужчина повалил ребенка на землю и прикрыл собой. Фронтовик, успел подумать Харгис, а губернатор Конналли в это время как бы сполз на откидное сиденье, жена обняла его и усадила. Харгис повернулся направо, лишь заметив девочку в красивом пальто, бегущую по газону к президентскому лимузину. Он смотрел вправо, а мотоцикл ехал по-прежнему на запад по Элм-стрит, и вдруг ему в лицо – незабываемое ощущение – ударила кровь и что-то плотное, фонтан крови, костей, мяса. Он решил, что в него стреляли. Эта смесь ударила его, словно крупная дробь, было слышно, как она расплескалась по шлему. Люди повалились на газон. Он плотно сжал губы, чтобы жидкость не попала в рот.
Джон скорчился на откидном сиденье. Нелли Конналли перевернула его и обняла. Положила голову ему на макушку. Представила, будто она – это он. Они оба живы или оба мертвы. По-отдельности они не могут. После третьего выстрела все разлетелось по машине. Плоть, куски костей, бледные комочки плоти, что-то водянистое, плоть, кровь, все покрыто мозговым веществом.
Она услышала, как Джеки сказала:
– Они убили моего мужа.
Нелли сама могла сказать то же самое, просто за нее это произнесли. Она решила, что Джон мертв. Затем он слегка пошевелился, и одновременно она подумала, что Джеки вышла из машины, из задней двери, а сейчас каким-то образом вернулась. Джон пошевелился в ее объятиях. У них билось одно сердце на двоих.
В нас стреляли. В улана стреляли. Быстро к Паркленду.
Машина набрала скорость, и все понеслось мимо. Как ужасно, подумала Нелли, какое жуткое зрелище – машина с ранеными людьми набирает скорость. Какой ужас, какое кошмарное зрелище.
Джеки сказала:
– У меня в руке его мозги.
Все проносилось мимо.
Аплодирующий человек в белом свитере увидел, как плоть вырвалась из головы президента. Мимо проехали мотоциклы. Появилось оружие, человек во второй машине достал автоматическую винтовку. Вторая машина проехала. Мотоцикл скользом пошел вверх по травяному склону рядом с бетонным строением, колоннадой. Там на пилястре стоял кто-то с кинокамерой, направив объектив в эту сторону, и человек в белом свитере с руками, замершими у пояса, подумал – нужно лечь на землю, нужно немедленно упасть. Туманный свет вокруг головы президента. Из этого тумана торчат два бело-розовых ошметка плоти. Работает кинокамера.
Ли собрался выстрелить в третий раз, уже фактически нажал на спуск.
Было настолько светло и ясно, что сердце сжималось.
По центру поля оптического прицела вспыхнул белый взрыв. Жуткий всплеск, взрыв. Что-то яркое брызнуло из головы президента. Его отбросило назад, вокруг все в пыли и тумане. Затем вдруг снова прояснилось, Кеннеди уже неподвижно лежал на сиденье. Он убит, убит.
Ли оторвался от прицела, посмотрел направо. Белая бетонная стена выдается за колоннаду, за ней – деревянный забор. На стене человек с камерой. Забор в густой тени. Над тоннелем стоят грузовики.
Он поднялся на ноги и отошел от окна. В третий раз он тоже не попал. Пуля ушла в молоко. Никуда не попал. «Кальсоны Мэгги». [25]Он сдвинул вверх рукоятку затвора.
Дайте мне связь. Дайте связь. Дайте связь.
Он уже говорил кому-то о происшедшем. Представлял себя со стороны, как рассказывает обо всем человеку с суровым техасским лицом, но понимающему, дружелюбному. Указывает на противоречия. Рассуждает, как его заманили участвовать в заговоре. Как там называется, простофиля? Он представил себе кабинет, флаг с кистями, фотографии сановников на стене.
