— Не помню, чтобы видел тебя там или разговаривал с тобой… за исключением тех случаев, когда именно ты мне и снилась, — бормочет Кейбел.

И неожиданно спрашивает:

— Джейни. А что, если я не хочу, чтобы ты это видела?

Она берет кусочек пиццы.

— Я очень стараюсь оттуда выбраться — в смысле, из снов. Мне вовсе не доставляет удовольствия подглядывать, честное слово. Только я ничего не могу с этим поделать. Это почти невозможно. Во всяком случае, так было до сих пор. Но у меня есть кое-какие успехи. Я продвигаюсь вперед, только медленно.

Помолчав, она добавляет:

— Но если ты хочешь быть уверен, что я не вижу твои сны, не спи со мной в одном помещении.

Кейбел смотрит на нее с лукавой улыбкой.

— Ну ты даешь. Все знают, что я сплю в школе. Это, можно сказать, моя фишка.

— Значит, тебе нужно изменить расписание. Или мне. Как ты хочешь.

Джейни смотрит на недоеденную пиццу и ставит тарелку на стол. Она чувствует себя несчастной.

— Как я хочу? — уточняет Кейбел.

— Да.

— Боюсь, в этом сне ты еще не побывала.

Джейни поднимает на него глаза. Он смотрит на нее, и ей вдруг становится жарко.

— Может быть, я предпочла бы пережить это на собственном опыте, — говорит она как бы невзначай.

— Хм.

Он отпивает глоток пепси.

— Но пока нас не выбросило в кювет… Что, черт возьми, с тобой не так?

Джейни молчит. И не смотрит на него.

— Господи, — вздыхает он. — До меня только сейчас дошло, почему ты растерялась, когда я притворился, будто я — это не я. Какая, должно быть, у тебя каша в голове, Ханнаган.

Он тянет ее за руку, и она падает на кушетку рядом с ним. Он целует ее в макушку.

— Знаешь, у меня просто слов нет, чтобы рассказать, как хреново я себя чувствовал из-за всего этого.

— Блин, — говорит она. — Извини за жесткий фол.[23]

— Да ладно, — отмахивается Кейбел. — Ничего страшного.

Он наматывает на палец прядь ее волос.

— Слушай, а нормально ты вообще спишь? На что это все похоже?

Джейни печально улыбается.

— Сплю, конечно. Прекрасно сплю, если одна в комнате. В тринадцать лет я набралась смелости и попросила мать не ложиться спать в гостиной, а уходить в свою комнату. Дело в том, что мне помогают закрытые двери, они как-то все это блокируют.

Она умолкает.

— А как это бывает? Если точнее.

Джейни закрывает глаза.

— Все начинается с того, что я перестаю видеть. Ничего не вижу вокруг себя. И оказываюсь в ловушке. Если сон плохой, кошмар, меня пробирает дрожь. Сначала немеют пальцы рук, потом ноги, и чем страшнее сон, тем я ближе к параличу.

— Джейни, — мягко говорит Кейбел, глядя ей в глаза.

— Да?

Он гладит ее по волосам.

— Я вообще подумал, что ты умираешь. Тебя всю трясло, ты корчилась, глаза закатились. Я уж был готов схватить первый попавшийся мобильник, сунуть тебе в зубы бумажник и набрать «девятьсот одиннадцать».

— На самом деле это не так ужасно, как, наверное, выглядит со стороны, — говорит Джейни после продолжительного молчания.

— Врешь.

Джейни смотрит на него.

— Да, — соглашается она. — Наверное, вру.

— Кто-нибудь еще знает? Твоя мать?

Джейни смотрит на тарелку с недоеденной пиццей. Качает головой.

— Никто. Даже она.

— А ты не обращалась к врачу или что-то в этом роде?

— Нет. Чтобы вот так, за помощью — нет.

Кейбел разводит руками.

— Почему? — недоверчиво спрашивает он, но спустя мгновение сам понимает, в чем дело. — Извини.

Она не отвечает. Думает. Очень сосредоточенно.

— Знаешь, никто никогда еще не входил туда вместе со мной, как ты.

Голос у нее задумчивый.

— И вот что непонятно: как тебе удается тоже туда попасть?

— Не знаю. Вдруг получается так, будто я смотрю под двумя разными углами — как наблюдатель и как участник. Это как виртуальная реальность, картинка в картинке или вроде того.

— Только не говори, пожалуйста, что ты поверил бы хоть одному моему слову, если б не прошел через это вместе со мной.

Он грустно кивает.

— Тут ты права, Ханнаган.

В 22.21 Кейбел прощается с Джейни у двери. Он прислоняется к косяку, и она легонько целует его в губы.

Кейбел спрыгивает с крыльца и идет домой, но на подъездной дорожке останавливается и оборачивается к ней.

— Эй, а давай увидимся завтра вечером? Часиков в девять-десять?

Джейни улыбается и кивает.

— Я буду здесь. Ты просто приходи — Керри всегда так делает. Здорово.

16 октября 2005 года. 21.30

Сегодня воскресенье. В доме прибрано. У Джейни выходной. С раннего утра она сбегала в магазин, все пропылесосила, протерла, вымыла, начистила, отполировала и выгладила.

И теперь спит на кушетке.

Кейбел не приходит.

И не звонит.

23.47

Она вздыхает, выключает свет и удрученно перебирается на кровать.

17 октября 2005 года. 7.35

Прихватив рюкзак, Джейни направляется к двери. Ей плохо. Она расстроена. Кажется, до нее дошло, почему он не показывается.

На ветровом стекле Этель под дворник засунута записка. Она промокла от росы.

«Мне жаль, — написано там. — Кейб».

«Ну конечно, — думает Джейни, — а мне-то как жаль».

По дороге в школу она проезжает мимо него.

Он поднимает глаза.

И она обдает его пылью.

В школу он опаздывает.

Она с ним не разговаривает.

23.19

Кейбел сидит на ступеньке у ее порога. Джейни выходит из машины, идет по хрустящему гравию и останавливается перед ним.

— Ну? — спрашивает она.

— Извини.

Джейни стоит, постукивая ногой о землю. Подбирает слова. А когда находит, бросает их ему в лицо.

— Да ладно, ну шарахнулся от меня. Я лунатик. Икс-файл.[24] Так и думала, что все этим кончится.

— Нет…

Он встает.

— Классно. Нет, правда!

Она взбегает по ступенькам мимо него и в темноте возится с ключом.

— Теперь ты знаешь, почему я не хотела никому ничего рассказывать.

Ключи звенят в ее дрожащей руке, и она чертыхается.

— И меньше всего — тебе.

Ключи падают.

— Черт побери!

Джейни подбирает их с порога и наконец находит нужный.

— А если ты кому-нибудь расскажешь…

Она открывает дверь, но тут голос у нее срывается.

— Ты узнаешь, что такое жесткий фол! Долбаный… урод!

Она захлопывает дверь.

23.22

Звонит телефон.

— Говнюк, — ворчит она.

Но трубку берет.

— Может, дашь мне объяснить?

— Нет.

Она вешает трубку. И ждет.

Наливает стакан молока. Выпивает. Чертыхается.

Выключает свет на кухне и идет спать.

Она проклята на всю жизнь. У нее никогда не будет парня, а уж о том, чтобы выйти замуж, нечего и мечтать. Черт побери, да она просто никогда не сможет ни с кем спать.

Фрик несчастный, вот она кто.

Это несправедливо.

Кровать сотрясается от рыданий.

18 октября 2005 года. 7.39

Джейни звонит в школу и выдает себя за свою мать.

— Она не сможет прийти в школу сегодня. У нее грипп.

Потом Джейни звонит в дом престарелых, сопит в трубку и гнусавым голосом сообщает, что заболела и не сможет выйти в свою смену.

Все ей сочувствуют. И секретарь, и директриса дома престарелых. Директриса желает ей скорейшего выздоровления.

Но какое уж тут выздоровление. Ее болезнь неизлечима. Это на всю жизнь.

И она забирается в постель.

12.10

Джейни кое-как сползает с кровати, садится на пол и берется за домашнее задание, которое не сделала вчера вечером.