— Почему нет? — отзывается Кейбел с заметным облегчением. — Я думаю, нам есть о чем поговорить. А твои предки дома?

— Мама дома, но, скорее всего, она у себя в комнате. А больше никого нет, мы вдвоем живем.

— Классно, — говорит Кейбел и смотрит на нее понимающе.

Они заходят. Никаких признаков матери Джейни не наблюдается, за исключением полной раковины грязной посуды да пустой водочной бутылки на кухонном столе.

— Извини за бардак, — говорит Джейни, понизив голос.

Ей неловко. Вчера утром она оставила дом в идеальном порядке.

— Не бери в голову. Приберемся потом, если хочешь.

Джейни машет рукой в сторону гостиной.

— Давай туда.

— Ты там спишь? — Он и не думает ее подколоть.

— Нет, в своей комнате. Пойдем.

Она показывает ему свою комнату.

— Круто, — говорит Кейбел, смотрит на кровать, резко разворачивается, и они возвращаются в гостиную.

— Есть хочешь? — спрашивает она.

— В животе урчит, — признается Кейбел.

— Сейчас посмотрю, что у нас есть.

Джейни проверяет содержимое кухонных шкафов и холодильника и возвращается с пустыми руками.

— Увы, — говорит Джейни. — Извини, ничего нет.

Она поворачивается к нему и понимает, что все это время он смотрел на нее.

— Может, разоримся на пиццу?

— Звучит заманчиво.

— А тебе хочется выходить?

— Честно говоря, не очень, — отвечает Джейни, пожимая плечами и потирая затылок.

— Ну и ладно. Закажем по телефону.

Джейни набирает номер «Фредс пицца энд гриндерс»[22] и делает заказ.

«Тридцать минут».

Кейбел бросает на журнальный столик двадцатидолларовую бумажку и садится.

— Кейб.

— Да?

— Что это такое?

— Это двадцать долларов, Ханнаган.

Джейни вздыхает.

— Только давай не будем морочить друг другу голову.

— Конечно. Это как раз в основе наших отношений. Разве нет?

Он язвительно улыбается и опускает глаза.

Джейни чувствует, как его слова повисают в воздухе, и это не предвещает ничего хорошего.

— Слушай, извини, — начинает она. — Мне действительно стоит многое тебе объяснить. Но я знаю, что у тебя нет кучи денег, чтобы тратить их еще и на меня. Как насчет того, что я сама заплачу за пиццу?

— Никак. Еще вопросы есть?

Джейни садится рядом. Качает головой.

— Ладно, — говорит она, уступая.

Поджимает под себя ноги и поворачивается к нему.

— Ладно, — повторяет она. — Как тебя угораздило дважды угодить в этот сон?

Кейбел смотрит в сторону, потом снова на Джейни.

— Ага, стало быть, сразу берем быка за рога?

— Пожалуй, да.

— Хорошо. Ну… думаю, дело в том, что я… Не имею. Ни малейшего. Долбаного. Понятия. Да, и скажи, когда настанет моя очередь задать тебе несколько вопросов. Потому что мне хочется знать, каким таким манером ты. Попадаешь. В мой сон. Привет.

Джейни вспыхивает.

— А что, некоторые сны у тебя классные.

— Это да.

Кейбел подается вперед и берет ее за подбородок. Она этого не ожидает. Он тянет ее к себе, проводит подушечкой большого пальца по ее щеке. И губами касается ее губ.

Джейни забывает обо всем. Закрывает глаза и кладет руки ему на плечи. Он целует ее нежно и долго. Пальцы Кейбела зарываются в ее волосы, и он привлекает ее ближе. Но когда объятия становятся теснее, Джейни отстраняется. У девушки такое ощущение, будто тело у нее без костей.

— Черт! — фыркает она. — Ты… ты…

Он безмятежно улыбается. Губы у него все еще влажные.

— Да?

— С тобой целоваться приятнее, чем я представляла. Даже…

Он хлопает глазами.

— Нет. Нет, нет и нет! Только не говори, что ты там была.

Джейни закусывает губу.

— Ну, не имей ты привычки спать на самоподготовке, я бы туда не попала.

— Боже милостивый! — восклицает он. — Ничего святого!

Он смущенно отворачивается.

— Слушай, давай по порядку, с самого начала.

Джейни откидывается на кушетке. Ощущение такое, будто она во сне. Опять.

— Краткое изложение сойдет? Меня затягивает в чужие сны. Я ничего не могу с этим поделать. Не могу это прекратить. Это сводит меня с ума.

Кейбел смотрит на нее долго и пристально.

— Ну ладно. Но как это происходит? Что это за фокус?

— Я не знаю.

— Это у тебя недавно?

— Куда там! В первый раз, насколько я помню, это случилось, когда мне было восемь.

— Понятно. Итак, в этом сне, в моем сне, я стою позади тебя и смотрю, как я…

Кейбел хватается за голову.

— Ладно, принимаем как факт, что ты видишь мои сны. Видишь то же самое, что и я. И именно тогда, когда они мне снятся. Ну и ну!

Он потирает виски.

— Да уж, странно все это, — тихо говорит Джейни, — Я понимаю, все это действительно странно. Извини.

Раздается стук в дверь. Джейни не без облегчения вскакивает, хватает двадцатку и спешит к двери.

Она кладет пиццу и ставит двухлитровую бутылку пепси на журнальный столик, идет на кухню за пивом, стаканами, салфетками и бумажными тарелками. Наливает пепси Кейбелу, открывает пиво и отпивает глоток, пока он распаковывает пиццу.

— Вот что. Расскажи, что еще ты видела в моих снах, пока я не спятил.

— Ладно, — соглашается Джейни, неожиданно почувствовав легкое смущение.

Она отпивает еще глоток и начинает.

— Мы с тобой позади сарая, амбара или чего-то такого. Это у тебя на заднем дворе?

Он, не переставая жевать, кивает.

— В первый раз я увидела тебя в виде этакого страшенного… — Она мнется, подбирая слово. — Чудища. В доме, на кухне. Со стулом. Я тогда знать не знала, что это твой дом и твой сон. Поняла гораздо позже. А тогда оно меня зацепило, когда я ехала мимо.

Он закрывает глаза, морщится и кладет пиццу на стол.

— Это была ты, — медленно произносит он. — Я узнал по машине, видел ее раньше. Но мне казалось, ты была… кем-то еще.

Он медлит, словно пытаясь разобраться в собственных мыслях.

— Двор… о боже, это твое суеверие… Проклятье! Это…

Он умолкает и замирает, разведя руки в стороны и закрыв глаза. Соображая.

А потом поворачивается и впивается в нее взглядом.

— Да ты ведь могла разбиться!

— Я не думала, что меня кто-нибудь видит.

— Фары — твои фары. Это ведь они меня разбудили. Они светили мне прямо в окно… Боже мой, Джейни.

— Должно быть, окно было открыто. Иначе бы этого не случилось. Я так думаю. А я знать не знала, чей это дом.

Кейбел покачивает головой, словно складывая из осколков общую картину.

— Ладно, — говорит он, наконец. — Переходи к приятному, пока у меня аппетит не пропал.

— Ну, все происходит за сараем. Ты подходишь ко мне. Касаешься моего лица. Целуешь меня. Я тебя тоже.

Кейбел молчит.

— Вот и все, — говорит Джейни.

Он пристально на нее смотрит.

— Все?

— Да. Честное слово. А поцелуй, кстати, был что надо.

Погруженный в раздумья Кейбел рассеянно кивает.

— Чертов звонок всегда звенит на самом интересном месте, правда?

— Ага, — с улыбкой отзывается она, размышляя, стоит ли упоминать, что он просил ее о помощи, но тут он переводит разговор на другую тему.

— Слушай, а когда я застукал тебя в библиотеке — помнишь, несколько недель назад — и разбудил, а ты даже не сразу въехала, — это из той же серии? То есть ты по-настоящему не спала?

— Нет.

— И что, страшный был сон?

— Да. Очень.

Он опускает голову на руки, снимает очки и трет глаза.

— Господи, — шепчет Кейбел. — Я ведь помню его.

Он опускает голову. Джейни ждет.

— Так вот почему ты тогда так сказала… Ну, когда я спросил, не приснился ли тебе кошмар.

— Я… Мне хотелось выяснить, видел ли ты меня в своем сне. Понимаешь, даже когда люди разговаривают со мной в своих снах, у меня такое ощущение, что они этого не помнят. Во всяком случае, никто никогда ни на что подобное даже не намекал.