— Плевал я на вашего мужа, — разозлился Колин.

— Пожалуйста, обещайте мне никого не искать и не задавать ненужных вопросов.

— Хорошо. Я вам уже говорил, что со мной у вас не будет проблем.

Она удивленно взглянула на него, и он с некоторым опозданием осознал двусмысленность своей фразы, ведь это обещание подразумевало продолжение их отношений.

— Вы поняли, что я имел в виду?

Она лукаво улыбнулась, и от этой улыбки у него вновь перехватало дыхание. Глядя на эту странную женщину, он забывал о ее прошлом, в котором царил какой-то там Слоун. Его тянуло к ней, ему хотелось узнать ее лучше, хотелось заботиться о ней и ее будущем ребенке. Интересно, а как она будет выглядеть, если смоет этот макияж и распустит волосы? Любопытство было столь сильным, что он вновь не смог удержаться.

— Могу я распустить ваши волосы?

Он понимал, что его вопрос выглядит довольно по-дурацки и может ее испугать. Кстати, последний раз он задавал подобный вопрос женщине не менее десяти лет назад.

Ее глаза широко раскрылись от изумления, однако она вновь кивнула. Тогда он приблизился к ней и, осторожно вынув первую заколку, бережно, стараясь не причинить ни малейшей боли, расправил прядь волос. Она не сводила с него глаз, и он поневоле подумал, скольких мужчин мог свести с ума их изумрудный блеск.

У Кэтрин учащенно билось сердце, однако она заставляла себя сидеть спокойно. Ведь если в его движениях появится что-то угрожающее, она всегда сможет отпрянуть в сторону. Интересно, пробудилось ли в нем желание? Согласившись приехать сюда, она поневоле отдала себя во власть этого человека — и как бы теперь не пришлось за это расплачиваться. Тем более что метель не утихала...

От прикосновения его осторожных пальцев она ощущала какое-то странное, непривычное покалывание. Слоун уже давно убил в ней всякое желание физической близости, сделав супружество тягостной обязанностью. Даже прикосновения мужа вызывали у нее отвращение. Других мужчин у нее никогда не было, и никто еще не высказывал желание распустить и погладить ее волосы!

Облизывая пересохшие от волнения губы, она смотрела в непроницаемые глаза Колина и никак не могла понять, о чем он сейчас думает. Тем временем Колин вынул вторую заколку, положил ее на стол и продолжил свои нежные поглаживания. Его движения были столь осторожны и деликатны, что Кэтрин постепенно начала успокаиваться.

Нет, его все же нельзя было назвать красивым — черты лица слишком резкие, кожа смуглая, на правой скуле небольшой, заметный лишь с близкого расстояния шрам.

— Зачем вы это делаете? — тихо спросила она.

— Мне интересно, как вы выглядите с распущенными волосами.

Странное желание и странная сцена! За всю ее супружескую жизнь у нее никогда не было ничего подобного. И все же окончательно расслабиться не удавалось — сказывался суматошный день. Но до чего бережно и ловко этот мужчина обращается с ее волосами — глядя на его огромные руки, трудно было ожидать от них подобной деликатности.

Наконец Колин окончательно распустил ее волосы и удивился, увидев, что они достают ей почти до талии.

— Какие длинные! — произнес он хриплым от волнения голосом. — И какие шелковистые...

Про себя он подумал, какое чудесное, невероятно эротическое зрелище представляла бы собой обнаженная Кэтрин, прикрытая лишь распущенными волосами.

— Вы еще не видели их натурального цвета.

— Они рыжие, правда?

— Да. Я перекрасилась в надежде скрыться от людей Слоуна, но это оказалось бесполезным.

— А иначе и быть не могло — вы слишком яркая и высокая женщина, чтобы остаться незамеченной... А теперь повернитесь ко мне спиной, и я помассирую нам плечи. Это поможет расслабиться. — Он старался говорить спокойно.

Кэтрин внимательно посмотрела в его темные глаза, и он терпеливо выдержал ее взгляд. Вот именно такого терпения и не хватало ее бывшему мужу.

— Спасибо, но мне и так уже хорошо.

— Позвольте мне сделать это, — продолжал настаивать он, — и вы увидите, насколько вам станет лучше.

Слегка усмехнувшись и качнув головой, она выполнила его просьбу. Действуя так осторожно, словно она была не живой женщиной, а хрустальной статуэткой, он медленно поднял тяжелую завесу ее волос и положил руки ей на плечи. Чтобы помочь ему, Кэтрин сама убрала волосы, перекинув их через правое плечо.

Как только Колин начал массаж, она напряглась и затаила дыхание. Заметив это, он перестал массировать и наклонился к ее уху:

— Доверьтесь мне, ничего с вами не будет. Представьте, что это ваша калифорнийская подруга.

В очередной раз он мысленно послал к черту Слоуна Манчестера и поклялся как можно скорее избавить от страха его бывшую жену.

А Кэтрин вдруг вспомнились первые дни ее супружеской жизни. Слоун тоже начинал с осторожных ласк, но потом его словно прорывало, и в нем просыпался дикий зверь. В такие моменты он ругал ее последними словами и стремился причинить боль. Это воспоминание оказалось столь сильным, что она задрожала и поежилась.

— Кэтрин! Все хорошо, но вы чертовски напряжены. Сколько раз повторять, что ничего с вами не случится! — пробормотал он, продолжая осторожно массировать ей плечи и основание шеи. Стоило ему приложить чуть больше усилий, как Кэтрин принималась глубоко вздыхать. И все же его старания не пропали даром — постепенно она начала расслабляться и избавляться от страха. Закрыв глаза, Кэтрин целиком сосредоточилась на своих ощущениях.

— Я доверяю вам, Колин, — прошептала она не столько для него, сколько для себя. — Надеюсь, вы не заставите меня пожалеть об этом. Честно говоря, я даже не помню, когда в последний раз доверяла мужчине.

Услышав, что она что-то говорит, Колин наклонился и уловил последнюю фразу, от которой у него екнуло сердце. Как же ему хотелось заключить ее в объятия и самым нежным тоном, на который он только способен, заверить, что она находится в полной безопасности! Однако он не посмел этого сделать. Она отдала себя под его защиту — и он не имеет права предлагать ей ничего большего, пока она находится в его доме!

Кэтрин оглянулась через плечо, и его вновь охватило волнение. В этих зеленых глазах таилось типично женское любопытство, а в уголках губ застыла легкая усмешка.

— Вы говорили, что не женаты, но ведь у вас наверняка есть какая-то женщина?

Глядя ей прямо в глаза, полуприкрытые густыми темно-рыжими ресницами, Колин отрицательно покачал головой. Только теперь он вдруг понял, что она не стала их красить. Да, она густо накрасила брови, наложила на лицо толстый слой тональною крема, но ресницы почему-то не тронула, оставив их такими, какие они были от природы. Ему захотелось взять носовой платок и стереть с нее весь нелепый грим, однако он вновь не посмел этого, чтобы не пугать ее по пустякам.

— С тех пор как умерла моя жена Дана, я больше ни с кем не встречаюсь.

— А давно это случилось?

— Два года, пять месяцев и десять дней тому назад.

Она резко обернулась.

— Вы ее очень любили?

— Да, любил.

— Извините меня.

Она снова отвернулась, а он продолжил массаж, предварительно разделив ее волосы пополам и перекинув одну прядь через левое, а другую через правое плечо. При этом обнажились ее шея и мягкие рыжеватые завитки волос. Ему страстно хотелось погладить открытые места пальцами, чтобы ощутить теплоту атласной кожи, но вместо этого он продолжал массировать ее плечи, делая это прямо через грубый свитер. А у нее, наверное, прекрасная фигура...

— На что вы собираетесь содержать своего ребенка?

— Я изучала бухгалтерию, а когда жила в Луизиане, даже ходила на специальные курсы. Со временем надеюсь получить диплом. Спасибо. Это было замечательно. — Она тепло улыбнулась Колину.

Кэтрин сняла обувь и с наслаждением протянула ноги к огню. Глядя на ее круглый живот, Колин снова вспомнил о том, что она должна родить на следующей неделе.

— Вы сказали, что были у врачей. Они ничего не говорили вам о ребенке, который должен родиться?