— Мы заедем ко мне на минутку, — тоном, не терпящим возражений, проговорила Глэдис. прижимаясь к Ричарду и подстраиваясь под его быстрый шаг. — Мне надо кое-что показать тебе, милый…

— Располагайся, я сейчас вернусь. — Глэдис скрылась за дверью, оставив Ричарда одного.

Он прошелся по гостиной, без интереса разглядывая фотографии на стенах, украшенные подписями известных людей. Его жена действительно нисколько не изменилась: все так же увлекалась знаменитостями, добивалась приглашений на закрытые приемы.

Но раньше она была гораздо добрей и искренней и не позволяла себе жестоких шуток или пренебрежительного обращения с Ричардом. Он никак не мог понять, чего она добивается, разыгрывая этот странный спектакль, где он оказался одновременно и зрителем, и актером, не выучившим роль.

Для того, чтобы добиться наконец развода, Ричард был готов на все. Он уверял себя, что выдержит, что не будет поддаваться на ее игру. Но когда Глэдис вернулась, он подумал, что, кажется, переоценил свои возможности.

Она надела легкий полупрозрачный пеньюар, сплошь состоявший из бледно-сиреневых кружев, которые не скрывали ни одной частицы ее стройного гибкого тела, и распустила густые пепельные волосы по плечам.

— Садись же, я налью тебе выпить. — Глэдис мельком взглянула на Ричарда, проверяя, какое произвела впечатление. — Вино, коньяк, шампанское?

— На твое усмотрение, — ответил он, с ужасом чувствуя, что его жена все еще способна вызывать в нем желание совсем не платонического свойства. — Но я не смогу задержаться надолго, у меня дела…

— Конечно, милый, — проворковала она и, наполнив бокалы шампанским, медленно подошла и опустилась на диван рядом с Ричардом. — Не беспокойся, я не стану тебя задерживать, если только ты сам не захочешь остаться…

Глэдис была совершенно уверена, что теперь он никуда не денется: мужчины не отказывали ей, и она привыкла к их повиновению. Она как бы невзначай коснулась руки Ричарда и провела теплой ладонью по рукаву его пиджака, поднимаясь к шее. Эта мимолетная ласка отозвалась в нем неожиданным страстным позывом, желанием снова ощутить вкус ее искусных поцелуев.

И Глэдис, почувствовав его минутную слабость, изогнулась, обнимая Ричарда и притягивая к себе. Ее губы скользнули по его лицу, а пальцы — под рубашку. Она прекрасно помнила, где находились самые чувствительные к ласкам точки. И его прерывистое дыхание служило подтверждением тому, что она не ошиблась.

Ричард на мгновение прикрыл глаза, пытаясь высвободиться из плена горячих прикосновений, но Глэдис не отпускала его. Сбросив пеньюар, она, обнаженная, страстная, обняла его и, не давая опомниться, поцеловала, раздвигая кончиком языка губы. Потом замедленным движением потянула вниз молнию на брюках и положила нежную ладонь на низ его живота…

Несколько минут они целовались, и Ричард, ощущая все возрастающее желание, уже почти сдался. Глэдис так умело ласкала его, что довела возбуждение до предела, за которым неминуемо должна была последовать близость, потому что Ричард уже с трудом сдерживался. Но она, полностью уверенная, что теперь он в ее руках, сама допустила ошибку, решив окончательно утвердиться в своих правах.

— Ты все так же красив. Интересно, та, на ком ты собираешься жениться, достойна получить эту красоту? — жарко дыша, спросила Глэдис. — Она хотя бы симпатичная? Или богатая?

Насмешливые слова мгновенно отрезвили его, и Ричард отстранился, стараясь, чтобы это движение не выглядело слишком поспешным. Перед ним вдруг появилось грустное лицо Кэрол с высокими скулами, с едва заметной родинкой на щеке. И он понял, что никакая сила не заставит его предпочесть этому нежному образу реальную женщину, сидящую рядом, горячую, ждущую, но такой чужую и далекую…

Господи, да как он вообще позволил увлечь себя, втянуть в нечестную игру? Это было какое-то наваждение, но теперь оно прошло, и все происходящее предстало в ясном свете. Его едва не соблазнили, и кто — собственная жена! Он усмехнулся и резко встал.

— Извини, но мне действительно пора. — Ричард старался не смотреть на раздосадованную Глэдис. — Надеюсь, завтра мы сможем договориться обо всем.

— Тебе не кажется, что невежливо вот так уходить? — В ее голосе послышались угрожающие нотки, глаза сузились от ярости. — Ты еще об этом пожалеешь, мой милый!

— Господи, да что тебе нужно? — Ричард не выдержал. — Скажи, в чем дело? Тебе нужны деньги, ты завидуешь или просто не можешь спокойно отпустить меня? Мы не виделись пять лет, и ты даже не пыталась узнать, где я. Почему же именно сейчас я тебе понадобился?

— Потому что ты — мой муж, и я имею право потребовать выполнения супружеских обязанностей, — медленно, с расстановкой произнесла Глэдис. — Останься на ночь, и с завтрашнего утра будешь свободен.

Ричард посмотрел на нее с нескрываемым изумлением, не веря собственным ушам. Он и представить раньше не мог, чтобы утонченная Глэдис опустилась до столь грубого шантажа! И с этой женщиной он прожил долгие годы, храня верность, исполняя капризы, заботясь о ней… Он покачал головой и, не оборачиваясь, направился к двери.

— Не уходи! — попросила Глэдис жалобным тоном. — Мне так одиноко…

— Позвони какому-нибудь приятелю, — холодно бросил Ричард через плечо.

Вернувшись в отель, он тут же набрал номер Кэрол и долго вслушивался в протяжные гудки. Странно, никто не брал трубку, хотя было еще не очень поздно. Обычно в это время Кэрол не спала и дожидалась его возвращения, сидя с книгой у окна. Но, возможно, она укладывает Энтони и не слышит звонка.

Взволнованный этим и всем суматошным днем, Ричард никак не мог уснуть и мерил шагами номер, то и дело поглядывая зачем-то на часы. Если завтра ему не удастся убедить Глэдис, это будет настоящая катастрофа. Он уже начинал ненавидеть эту коварную и бездушную женщину, которая играла с ним, как сытая кошка играет с пойманной мышью, не отпуская из лап, но и не убивая.

Ранним утром Ричарда разбудил настойчивый стук в дверь. Накинув халат, он вышел в прихожую. На пороге стояла Глэдис в блестящем черном плаще, стянутом на талии поясом.

— Не ожидал? — Она, не спрашивая, проскользнула мимо него в комнату и остановилась у окна. — Не беспокойся, я на минуту.

Ричард с тоской посмотрел на ее надменное лицо, казавшееся когда-то прелестным, а теперь искаженное гримасой озлобленности.

— Выпьешь коньяка? — Он старался говорить естественным и доброжелательным тоном, но это удавалось с трудом.

— Да. — Она повернулась к нему, такая, на первый взгляд, хрупкая и беззащитная, что не могла не вызвать жалости. — Я промокла и ужасно замерзла. Этот климат мне совершенно не подходит, надо уехать куда-нибудь в солнечную страну, где всегда тепло.

Глэдис взяла протянутый бокал и сделала большой глоток. Потом присела на краешек стола, внимательно наблюдая за Ричардом.

— Пожалуй, я все-таки соглашусь на развод. — Она вдруг лукаво улыбнулась. — Мои адвокаты кое-что выяснили о твоем прошлом…

— Да? И что же? — с деланным равнодушием спросил Ричард, чувствуя, однако, как напряглись мускулы, словно перед болезненным ударом.

— О, это не слишком интересно. В любом случае, я хотела бы сохранить информацию в секрете. — Глэдис закурила, выпустив белое облачко дыма. — На всякий случай, в качестве страховки. И еще, мне нужны деньги, много денег. Я собираюсь уехать из Англии.

— Хорошо, назови сумму, и покончим с этим. — В душе Ричарда снова затеплился слабый огонек надежды, хоть он и понимал, что не стоит доверять словам этой безумной женщины.

— Мой адвокат придет через несколько минут. — Она направилась к двери, но, задержавшись на мгновение, прижалась к Ричарду гибким телом, обвив горячей рукой его шею. — А может, все-таки передумаешь? Нет? Что ж, тогда прощай, милый. И передай привет своей деревенской подружке.

Ричард так сжал бокал в ладони, что тот с хрустом раскололся, раня пальцы. Ненависть вскипела в нем, но не мог же он броситься вдогонку… Да и что бы это дало? Болезнь Глэдис служила для нее прекрасной защитой от любых попыток наказания.