— Хорошо, давай свои бумаги. — Кэрол подошла к зеркалу и улыбнулась своему отражению, проводя помадой по губам. — Но с одним условием: я ухожу прямо сейчас.

— Не получится из меня начальника, — с притворным огорчением сказал Гарри. — Я слишком добрый. Ладно, так уж и быть, иди.

Кэрол вышла на улицу и с укором взглянула на серое низкое небо. В такой замечательный день погода могла бы порадовать солнцем, а не скучным мелким дождем. Но настроение все равно было прекрасным, и Кэрол направилась к автобусной станции, перепрыгивая, как в детстве, через блестящие лужи и улыбаясь хмурым прохожим.

В Сент-Джасте она зашла в цветочный магазин и купила целую охапку тюльпанов. Кто это сказал, что только мужчина может дарить букеты? Ничего подобного! Она осыплет Ричарда цветами. И купит шампанского и шоколада на последние деньги. Раз уж удалось выкроить несколько свободных часов, то почему бы ни устроить себе маленький праздник наедине с любимым мужчиной? Они зажгут свечи, стащат на пол. к камину, все подушки, выпьют холодного вина и будут любить друг друга…

Кэрол поднималась по знакомой тропинке к воротам коттеджа, оскальзываясь на мокрой земле. Можно было, конечно, пройти по асфальтированной дороге, но ей хотелось оживить в памяти свое детство. Вот здесь, в зарослях боярышника, она пряталась от отца, когда они играли в прятки, а в дупле этого дуба был девчоночий тайник. Кэрол, улыбаясь, провела рукой по шершавому стволу и заторопилась дальше.

У крыльца стояла машина Ричарда. Рабочие, кажется, уже разъехались, закончив отделку и расставив мебель. Значит, она приехала вовремя. Кэрол на секунду замерла перед дверью, словно испугавшись чего-то, но потом решительно постучала. Отец не признавал электрических звонков, поэтому повесил перед входом внушительного вида старинный молоток, специально купленный на аукционе в Лондоне.

На стук никто не отозвался, и Кэрол несмело толкнула дверь. Та поддалась и открылась с легким скрипом. В доме пахло свежей краской и лаком, он был чистый и красивый, словно человек, принарядившийся перед праздником. Кэрол подошла к лестнице, ведущей на второй этаж, и позвала:

— Ричард! Где ты?

Прислушиваясь, чувствуя себя почему-то неловко, она обошла гостиную, заглянула в бывший кабинет отца и на кухню, но везде было пусто. Только ветер шевелил занавеску на открытом окне, и из сада доносился птичий щебет. Кэрол решила посмотреть наверху. На цыпочках, стараясь не шуметь, она поднялась на второй этаж, где раньше располагались спальни, детская и комната для гостей.

— Ричард… — снова позвала она, но уже не громко, а почти шепотом.

Кэрол показалось, что из-за неплотно прикрытой двери доносятся голоса. Она открыла ее и в изумлении застыла на пороге, ничего не понимая. Первым, что бросилось ей в глаза, были чемоданы, стоявшие у зашторенного окна. Потом, привыкнув к полумраку, она разглядела вазу с пышными, источающими сладкий аромат розами, и кушетку в углу, на которой лежало… Да, подвенечное платье, светло-кремовое, матово блестящее, и фата того же оттенка.

А на кровати, укрытая до пояса одеялом, сидела золотоволосая женщина с изумрудными глазами, одетая в легчайшую кружевную сорочку. И Ричард, склонившись над ней, говорил что-то тихим нежным голосом. Кэрол медленно поднесла к губам руку и прикусила ее до боли, надеясь очнуться от невозможного кошмара. Но все оставалось прежним, и она на мгновение прислонилась к стене, ощущая страшную слабость и головокружение.

Женщина увидела ее и, тронув Ричарда за плечо, указала на Кэрол. Он резко обернулся и вскочил.

— Кэрол! — Он подбежал к ней, глядя с испугом на побелевшее лицо и беззвучно шевелящиеся губы. — Что с тобой, Кэрол?

Она вздрогнула, выронив из рук тюльпаны и бутылку шампанского. Это была катастрофа, и сознание помутилось, отключив почти все чувства. Одна мысль билась в висках: бежать, бежать! Ничего не слыша, не разбирая дороги, Кэрол бросилась вон из этого кошмарного дома, от что-то кричащего вслед Ричарда, от удивленного и встревоженного взгляда златовласой женщины.

Оказавшись за воротами, Кэрол нырнула в густые заросли и побежала по узкой извилистой тропинке. Где-то хлопнула дверь, взревел двигатель машины, снова послышался голос Ричарда. И она внезапно ощутила себя жертвой, загнанным зверем, за которым гонятся безжалостные охотники. И стало нестерпимо страшно, как когда-то в детстве, когда мерещился по ночам чей-то бледный призрак в углу темной комнаты.

Кэрол бежала, задыхаясь, не обращая внимания на острые колючки и хлещущие по лицу ветви, поскальзывалась, падала, снова вскакивала. Мелькнуло сбоку чье-то изумленное лицо, громко залаяла собака. Мелкий дождик между тем превратился в настоящий ливень. И этот повтор, подстроенный злой судьбой, казался особенно жестоким.

Кэрол не помнила, как добралась до дома. Закрыв за собой дверь, она первым делом бросилась к телефону и выдернула из розетки шнур, потом задернула занавески на окнах и еще раз проверила, крепко ли заперта дверь. Сбросив на пол тяжелый промокший плащ, Кэрол налила в стакан виски, которое хранила для редких гостей, и, раздеваясь на ходу, роняя блузку, юбку, черные чулки, зашла в ванную комнату.

Она ни о чем сейчас не думала, даже не чувствовала боли. Оцепенение сковало озябшее тело, словно стальными обручами, и Кэрол долго не могла понять, горячая или холодная вода льется из крана. На покрасневших от холода руках алели свежие царапины, чужое лицо в зеркале казалось постаревшим и некрасивым.

Кэрол одним глотком выпила обжигающую жидкость и закашлялась. В дверь громко стучали, кто-то, от кого надо было спрятаться, звал ее по имени, обещая что-то объяснить. Но сейчас ничто не имело значения, хотелось только согреться и забыться, упасть, как в глубокий омут, в спасительный сон.

Ванна наполнилась, горячий пар с ароматом мяты поднимался к потолку. Кэрол, осторожно поставив бокал на полку, погрузилась в воду и закрыла глаза. Если бы можно было умереть… Даже мысль о сыне, мелькнувшая на мгновение, не вернула ее к реальности и не придала сил. Просто дальше незачем жить, все кончено.

Слезы стекали по щекам и с еле слышным плеском падали в воду. Кэрол откинула голову, ощущая, как тепло разливается по коже, как уходит напряжение из мышц. Ей стало почти хорошо, только ледяная корочка на сердце мешала дышать, а перед глазами то и дело всплывало зеленоглазое кошачье личико, обрамленное золотистыми локонами…

Ричард вздрогнул, увидев Кэрол на пороге спальни Джоан, но скорее от неожиданности. Он уже разработал в уме план знакомства его новой семьи с домом, представлял, как будет водить Кэрол за руку, показывая заново отделанные комнаты, мебель из лучших столичных магазинов, рассказывая, где будут висеть ковры, а где картины. Он предвкушал ее восторженные восклицания и сияющие счастьем глаза.

Но то, что случилось, вовсе не входило в его планы. Не чувствуя за собой никакой вины, Ричард в первую секунду решил, что сейчас все объяснится. Но Кэрол, кажется, восприняла увиденное слишком болезненно. Не дав сказать ни слова, она убежала, и Ричард не смог ее найти, хотя и объехал на машине все кварталы Сент-Джаста.

Он подумал, что, возможно, Кэрол как-то удалось добежать до дома, опередив его, и поехал туда. Он стучал в дверь и звал ее, но тишина была ему ответом. Тогда Ричард вернулся в машину, решив дождаться Кэрол во что бы то ни стало. Три часа он, не отрываясь, смотрел на дорогу, выглядывая знакомую фигуру в светлом плаще.

Ближе к вечеру к дому подошла молодая женщина в джинсах и куртке, она постучала, прислушалась и достала из кармана ключ. Кажется, он где-то видел ее… Ну конечно, это же Дороти, подруга Кэрол, которая присматривает за Энтони. Ричард выскочил из машины и бросился к крыльцу.

— Простите, вы… Вы можете войти? — спросил он срывающимся голосом. — Понимаете, с Кэрол случилась беда… Я искал ее повсюду…

— Кто вы такой? — Дороти буквально подпрыгнула на месте от неожиданности. — Что вам надо?