Дети и не подумали идти играть и теперь слушали Мэри с открытыми ртами и взирали на будущего «настоящего аса» почти с благоговением, непоколебимо веря в каждое слово из пророчества Мэри.

Словоохотливость Мэри, которая словно специально провоцировала Эмили на новые попытки добыть информацию о Тайлере, в конце концов привела к тому, что Эмили не удержалась от вопросов.

— Мэри, я хотела вас спросить, почему уволилась Бьянка.

— Тайлер уволил ее.

— Странно. Почему же он сказал мне, что она попросила расчет? — пробормотала Эмили.

Мэри оторвалась от потрепанной кулинарной книги, в которой пыталась найти приемлемый для освоения рецепт, и взглянула на Эмили поверх очков.

— Наверное, не хотел тебя расстраивать этой историей.

— А было чем расстраивать?

Мэри вздохнула и захлопнула книгу.

— Детки, может, вы нарисуете для меня пару чудовищ, чтобы я потом смогла придумать о них какую-нибудь невероятную историю и рассказать вам вечером?

Дети тут же умчались, а Мэри повернулась к Эмили.

— Видишь ли, дорогуша, мне кажется, именно твое появление в тот вечер и подтолкнуло Бьянку на определенные действия, а Тайлер выставил ее.

Эмили вдруг совершенно отчетливо вспомнила тот ночной разговор и раздраженный мужской голос. Она тогда именно так и решила, что разговаривают Тайлер и Бьянка. А потом ее щеки невольно загорелись от смущения. Не хочет ли Мэри сказать, что Бьянка намеревалась…

— По твоим заалевшим щечкам я определенно могу сказать, что ты поняла все верно, — подытожила Мэри, выразительно прищелкнув языком.

— Подождите, Мэри… Но почему именно мое появление спровоцировало Бьянку?! Никто, включая меня, даже не подозревал, что… что могу остаться!

— Наверное, кто-то все-таки подозревал, — пробурчала Мэри, и у Эмили невольно закружилась голова.

Она отказывалась поверить, что Тайлер уже в те, первые часы думал о том, чтобы предложить ей остаться или что он мог предупредить Бьянку о скорой замене. Это просто невозможно!

— Тайлер давно хотел уволить Бьянку, а после того, как она попыталась проделать тот же трюк, что и Крис в свое время, его терпение лопнуло. Тайлер не тот человек, что наступает дважды на одни и те же грабли. Никому больше не удастся сыграть на его чувствах и вынудить жениться.

— О боже… — Эмили уткнулась в салфетку, спрятав пылающее лицо. Она получила дозу информации, качество и количество которой явно превышали лимит, приемлемый для безболезненного усвоения. — Хватит, Мэри, это слишком ужасно.

— Очень уж ты чувствительная, дорогуша. Это всего лишь жизнь.

Подобная философия в данной ситуации показалась Эмили едва ли не кощунственной, но Мэри решительно заявила, что негоже быть такой впечатлительной и вообще пора приниматься за дело.

— Мне кажется, что у тебя, дорогуша, слишком много свободного времени, — проворчала Мэри часом позже, когда они после кулинарного практикума устроились в гостиной.

Эмили уже успела привыкнуть к необычной манере Мэри вести разговор. Она посмотрела на старушку, взгляд которой исследовал потолки, и тоже обеспокоенно взглянула наверх. Неужели где-то паутина или после вчерашней уборки успела скопиться пыль?

— Вы так думаете? Но Тайлер сказал, что на ферме ему помощники не нужны, а больше мне ничего на ум не приходит.

— У тебя непочатый край работы, и мне странно, что ты этого не замечаешь.

Удивленная Эмили решила, что явно наступил момент, о котором ее предупреждал Тайлер — не принимать близко к сердцу болтовню Мэри.

Мэри обвела рукой комнату, и Эмили недоуменно нахмурилась.

— Погляди, дорогуша, на что похож дом Таймера. Чистое бедствие. На твоем месте я бы постаралась хоть что-то изменить.

— Мне кажется, это не понравится его владельцу.

— Почему ты так решила? — удивилась Мэри, и Эмили невольно прищурилась, пристально изучая лицо Мэри, принявшее самое невинное выражение, и раздумывая, на чем именно основывается уверенность старушки. Или это снова тайный ход Тайлера Китона?

— Нет-нет, на этот раз Тайлер ни при чем, — словно подслушав ее мысли, возразила Мэри и, усмехнувшись, продолжила: — Я думаю, что он просто побоится предложить тебе нечто подобное. Но то, что он не будет против и ты от него не услышишь ни единого слова недовольства, — это точно.

Теперь уже Эмили обежала комнату глазами так же пристально, как и Мэри минуту назад.

— Здесь очень много работы, — неуверенно сказала она.

— Но и вариантов столько, что грех не воспользоваться предоставленной возможностью и проявить себя. Попробуй начать с малого и посмотри на реакцию Тайлера. Просто попробуй, Эмили.

— Вы змий-искуситель, Мэри. Но, боюсь, что у меня нет ничего, с чем я могла бы начать.

— А в кладовку ты заглядывала?

— Только мельком.

— Тогда советую заняться изучением ее содержимого. Кстати, там стоит и швейная машинка. И ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь.

Они обсудили несколько идей, предназначенных для проверки лояльности Тайлера к изменению его жилища. Эмили казалось, что она может слушать Мэри вечно, а ее идеи вдохновляли ее, как ничто и никогда. Ближе к вечеру, после отъезда Мэри, Эмили пошла в кладовку. Удивительно, сколько там всего хранилось: отрезы и даже небольшие рулоны различных тканей; стеариновые свечи в большой коробке; краски; клей; куски и целые рулоны обоев; множество безделушек, которые почему-то были упакованы в коробки, вместо того чтобы занимать предназначенное им место на полочках, столиках, шкафчиках; и даже запас гвоздей! Наверное, было что-то еще, но Эмили так и не смогла разглядеть все содержимое этой «пещеры Аладдина».

— Эмили, вы можете брать все, что посчитаете нужным, — просто сказал Тайлер, когда за ужином Эмили осторожно намекнула, что хотела бы воспользоваться швейной машинкой.

— Еще я там заметила…

— Все, Эмили, — веско сказал он, чтобы окончательно развеять ее сомнения.

— Спасибо.

— В этом доме вы хозяйничаете, так что можете делать все, что вам заблагорассудится. Кроме, конечно, противоправных действий.

Эмили хотела обидеться, но раздумала. Тайлер в последние два дня выглядит уже почти как привидение, и, если она начнет придираться к его словам или тону, он просто не выдержит. У него полно проблем с фермой, и наверняка ее просящий тон, больше похожий на нытье, и ее робость раздражают его. Вот он и дает ей свободу действий, которой, впрочем, Эмили намеревалась воспользоваться.

Тайлер едва заметно поморщился, словно от приступа головной боли, и Эмили, заметив это, поинтересовалась:

— Вы плохо себя чувствуете?

— Все в порядке.

— Нет, у вас явно болит голова. Наверное, это от бессонницы.

— Откуда вы знаете?

— Сегодня почти всю ночь вы топали по коридору.

Тайлер пробормотал что-то невразумительное.

— Если так, то у меня есть хорошее снотворное, — не отступила Эмили. — И после приема таблеток не болит голова.

— Не знал, что вы тоже страдаете бессонницей.

— Страдала, — уточнила она. — Так вам принести?

— Несите.

В эту ночь Тайлер не топал по коридору, но Эмили все равно не могла уснуть, обуреваемая всевозможными идеями. В конце концов, она встала, нашла лист бумаги и записала некоторые соображения, а также сделала несколько набросков.

Она поднялась очень рано — потому что больше не могла спать — и первым делом перетащила в свою комнату старую швейную машинку, обнаруженную в кладовке. И экспериментировать она начала тоже именно со своей комнаты. Холли пришла в восторг от изобретательности мамочки, Джек выразил свое восхищение, а Мэри удовлетворенно кивнула и сказала, что теперь наконец-то видно, что здесь «люди живут, а вовсе не складское помещение или офис».

Немудрено, что львиную долю времени они втроем — а когда приезжала Мэри, то и вчетвером — стали проводить именно в этой комнате. Дети играли, рисовали, конструировали, строили, а Эмили шила. Мэри улыбалась, глядя, как ловко управляется Эмили со швейной машинкой, и соглашалась, что пока это получается у нее гораздо лучше, чем хлопоты на кухне. А когда Эмили нечаянно проговорилась, что немного умеет вязать, Мэри на следующий же день привезла корзинку разноцветных клубков и полный вязальный набор, заявив, что это подарок.