— Довольно, — сказал он негромко, но это не могло скрыть еле сдерживаемую ярость, сковавшую каждый мускул его тела. — Ни слова больше, Мэгги, предупреждаю тебя.

Она выдернула руку и, гордо выпрямившись, поднялась из-за стола, стараясь скрыть от него свою боль и всю чудовищность своей лжи.

— Исходя из этих обстоятельств, — продолжила Маргарет, — ты, полагаю, согласишься, что мы можем считать условия нашего контракта выполненными, а сам контракт потерявшим силу.

И, повернувшись, она покинула ресторан и жизнь Аллана.

— Ты уверен, что не хочешь больше? — спросил Каспар, улыбнувшись внуку с другого конца обеденного стола. — Сегодня Эмили превзошла саму себя, ты не находишь?

Аллан взглянул на Эмили Коулсон, которая стояла рядом с ним, сохраняя на лице обычное для нее выражение чопорного неодобрения.

Что ж, для недовольства есть все основания, подумал он, взглянув на поднос в ее руках. Толстые ломти мяса были политы жирным соусом, Спаржа плавала в подливке из масла и желтков, картофель просто купался в масле.

— Здесь вполне хватит на вторую порцию, — сурово сказала домоправительница.

Аллан вежливо улыбнулся и покачал головой.

— Благодарю вас, — ответил он, — но с меня вполне достаточно.

Даже более чем достаточно, подумал он, наблюдая за тем, как мисс Коулсон убирает со стола. Обеды в доме деда преподносили ему один сюрприз за другим. Еще немного, и он будет рад вновь увидеть за столом чашку с вареным рисом.

Однако перемена диеты, кажется, не слишком повредила старику, решил Аллан, наблюдая за знакомым ему послеобеденным ритуалом раскуривания сигары. Наоборот, в последнее время Каспар выглядел окрепшим. И не только выглядел. Например, теперь вместо объявления, что отправляется в постель, он затевал разговор, хотя время приближалось к десяти вечера.

Правда, с темой «Окружающий нас мир — насколько лучше был он семьдесят лет тому назад» было покончено. С «Советами по поводу того, как следует управлять „Флеминг инкорпорэйтед“»— тоже. Даже любимая лекция, которая начиналась словами: «Время идет, мой мальчик» и заканчивалась заявлением о том, что Аллану скоро уже тридцать три года и что пора бы остепениться, больше не звучала.

Нет, подумал Аллан, стискивая зубы. Нет. С июня, с того момента, как истек срок его контракта с Маргарет, пятничная беседа Флемингов начиналась с одних и тех же слов: «Ты не имеешь никаких новостей о Маргарет?»

Аллан взглянул на деда. А вот и они, подумал он, вежливо улыбаясь и качая головой. Ответ был тоже стандартный.

— Нет, сэр. Не имею.

Каспар вздохнул.

— Ни писем? Ни телефонных звонков?

— Нет, дедушка, ничего не было.

Старик кивнул.

— Может быть, пойдем в библиотеку?

Аллан облегченно вздохнул. Кажется, сегодня на этом все закончится.

— Разумеется, — ответил он. — Тебе помочь?

— Не надо, — раздраженно ответил дед. — Благодарю, но я справлюсь сам. — Он поднялся с кресла, слегка пошатываясь, но все же с удивительным для человека, которому недавно исполнилось восемьдесят семь, проворством. — Позвони этой старой ведьме, Аллан. Скажи, чтобы она сервировала кофе возле камина, и пусть не забудет про шоколадный торт.

Губы Аллана скривились в усмешке.

— Хорошо.

Он пошел на кухню и передал пожелание деда — в гораздо более вежливой форме, затем вернулся в библиотеку, где нашел старика в его любимом кресле. В сморщенной руке была зажата рюмка с коньяком.

— Налей себе, мой мальчик, и садись рядом. — Когда Аллан уселся, Каспар деликатно кашлянул. — Так почему же ты не сделаешь этого сам? — спросил он.

Аллан нахмурился.

— Не сделаю что?

— Не свяжешься с ней. С Маргарет, я имею в виду.

Аллан нахмурился еще сильнее.

— В этом нет никакой необходимости, — ответил он.

Каспар пристально посмотрел на него.

— От человека убегает жена, а он не видит никакой необходимости в том, чтобы разыскать ее и спросить почему? Странное место — этот современный мир, мой мальчик. Очень странное.

Аллан вздохнул и поднялся на ноги.

— Послушай, дед, — осторожно начал он, — мне кажется, что ты не совсем понял обстоятельства дела. Маргарет не убежала, а просто ушла. Спокойно, хладнокровно, намеренно. И я объяснял тебе, по какой причине…

— Да, да, ты говорил мне. Потому что больше не захотела жить с тобой.

— И потому, что я сам не хотел этого. — Аллан поджал губы. — Она не была мне настоящей женой, дед. Разве ты не помнишь? Я же рассказывал тебе о контракте, который мы заключили. Разговор об этом произошел у нас перед самой свадьбой, и ты сказал, что все понимаешь. Ты сказал…

— Ради Бога, Аллан, я же не идиот. Я прекрасно помню, что сказал ты и что ответил тебе я. — Кустистые белые брови Каспара сдвинулись к самой переносице. — Но я вижу и то, что мог бы увидеть любой дурак. Ты влюбился в эту девушку и до сих пор любишь ее.

Аллан покраснел и поставил свою рюмку на каминную полку.

— Не говори глупостей.

— Я никогда не был глупцом, молодой человек.

— Послушай, дед, я знаю, ты мечтаешь о том, чтобы я повстречался с идеальной женщиной, женился на ней, остепенился, завел детей, но…

— И ты нашел идеальную женщину, — уверенно перебил его Каспар. — Но не смог удержать.

— Идеальным в Маргарет было только одно — актерское мастерство.

— Чушь. Она обожала тебя.

Аллан рассмеялся:

— Обожала мои деньги, ты хочешь сказать?

— Аллан, ты — плоть от плоти моей, и я тебя люблю, но иногда мне кажется, что умственные способности ты унаследовал по женской линии. Обожала твои деньги? Как же! Почему тогда она не прикоснулась к положенному на ее имя капиталу?

— Откуда я знаю?

— А ее кредитный счет — ты ведь не закрыл его?

Аллан нахмурился.

— Может быть, она забыла, что он у нее есть.

— Очень логично, не правда ли? Такая алчная особа непременно должна забыть о том, что имеет неограниченный кредит и довольно солидный счет в банке.

— Два, — пробормотал Аллан.

— Что?

— Два счета в банке. Я… э-э… лично открыл ей еще один. Мне показалось… что так будет правильно.

— Еще лучше, — раздраженно сказал Каспар. — Она не воспользовалась двумя банковскими счетами и Бог его знает сколькими кредитными карточками. Это прекрасно согласуется с образом жадной женщины, вышедшей за тебя замуж из-за денег.

— Она вышла за меня, потому что этого хотела ее мать, — резко возразил Аллан. — Поверь мне, она очень прислушивается к мнению своей матери.

— Твое объяснение, — не унимался Каспар, — опять не выдерживает критики, потому что с тех пор, как Маргарет уехала из Лондона, она не имела дела со своей матерью.

Аллан нахмурился еще сильнее.

— Откуда ты это знаешь?

— Мне звонила Дайана.

Вся в соплях и слезах.

— Могу себя представить. Ей, конечно, нужны деньги?

— Она хотела знать, в чем дело, почему ее дочь так настроена против нее. Насколько я понял, девушка изредка посылает ей почтовые открытки и все.

— Что ты говоришь? Зачем Маргарет посылать открытки, если они обе живут в Ливерпуле.

— Они не живут обе в Ливерпуле, Аллан. Девушка живет в другом месте.

— Где?

— Откуда мне знать?

Аллан угрюмо взглянул на деда.

— Разве Дайана не сказала тебе?

— Может быть, и сказала.

— Черт побери, дед, так сказала тебе Дайана, где живет ее дочь, или нет?

Старик пожал плечами.

— Кажется, где-то в Шеффилде.

— В Шеффилде? Какого дьявола она там делает? На что живет, если не притронулась к своим счетам? Есть ли у нее там хоть какие-нибудь знакомые?

Брови Каспара полезли вверх.

— Какой из этих вопросов интересует тебя в первую очередь? Хотя неважно. У меня один ответ на все три. Не имею никакого понятия. Чего это ты так всполошился?

Аллан открыл было рот, потом закрыл его, отвернулся, налил в рюмку коньяк и только тогда взглянул на Каспара.