Он опустил только одно. Его действие на нее… Его прикосновения. Его поцелуи.

Их брачная ночь была восхитительна — просто шторм страсти. Ничего подобного Пандора и не предполагала тогда. Это нельзя было даже сравнивать с тем, что произошло у нее со Стивом.

Но он прав. Слишком много всего пролегло между ними. Но был шанс начать все сначала. И чем она рискует? Зак ясно дал ей понять, что ничего не ждет от нее — даже секса. Ничего, кроме того, чтобы дать шанс их браку.

— Хорошо, — сказала она. — Я могу получить свой телефон обратно?

— Значит, договорились? — Он пристально посмотрел на нее. — А зачем тебе понадобился телефон?

Она пожала плечами.

— Здесь нет приема, так что мне от него будет не много пользы. — Но пусть это будет просто жестом доверия.

— Согласен. — Чуть заметная улыбка тронула уголки его губ, и он достал из кармана маленький серебристый телефон. — А ты согласна дать мне в обмен кое-что?

Пандора протянула руку и на секунду замерла в нерешительности, увидев странный блеск в его глазах.

— И… что ты хочешь?

— Поцелуй. — Его губы дрогнули, улыбка стала шире. — Думай об этом просто как о жесте доверия.

— Поцелуй?

Зак не ответил. Но пляшущие искорки в его глазах подзадорили ее. Он ожидал, что она откажется. Он смеялся над ней, черт возьми!

Ну что ж. Она решительно задула все свечи, оставив одну толстую белую свечу, стоявшую на краю стола. Затем встала, наклонилась к нему и, положив ему на плечи руки, поцеловала. Густая бархатная темнота окружала их, усиливая чувственность теплого мерцающего света. Под ее ладонями тонкая рубашка казалась барьером, мешающим ласкать его гладкую кожу.

Его губы дрогнули. Вздох. Его? Ее? Она не знала… да и не хотела знать. Тепло его тела согревало ее руки, его запах опьянял ее. Она разомкнула губы, и ее язык скользнул по его губам. Тело Зака напряглось. Наконец его губы поддались, и единственным звуком, нарушавшим тишину комнаты, стало их участившееся дыхание. Ее пальцы ласкали его грудь, сжимали его плечи.

Он застонал и отпрянул от нее.

— Пандора… — Зак отвел дрожащей рукой прядь волос от ее лица. — Как это ни трудно, я не собираюсь нарушать своего обещания.

Но в его глазах не было ничего, кроме неистового желания, заставляющего ее остро ощущать, что он — мужчина, а она — женщина… и ничего, больше не имеет значения.

— Я не собираюсь ввергать тебя в то, что может оказаться ошибкой. Я хочу, чтобы ты была абсолютно уверена. И помни, мне бы очень хотелось, чтобы наш брак продолжался.

Она медленно кивнула.

Следующая неделя прошла в блеске солнца, моря и спокойного сна в прохладе коротких ночей. У них вошло в привычку встречаться перед завтраком и делать небольшую пробежку по узкой каменистой тропинке, которая шла вдоль берега, а затем сворачивала к старой оливковой роще и, выходя из-под крон узловатых стволов, круто спускалась к небольшой бухте на другой стороне острова. Зак еще на бегу стягивал с себя майку и с разбегу бросался в воду. Пандора, уронив на песок полотенце, легкими шагами двигалась за ним следом.

Они плавали вокруг высокой скалы, одиноко торчавшей недалеко от берега, и Пандора остро ощущала каждое движение его рук, разрезающих рядом с ней короткими взмахами воду.

На мелководье, когда вода струями стекала по его широкой груди, блестящей от влаги и золотистой от солнца, она с трудом подавляла в себе желание поцеловать этот смеющийся чувственный рот, чтобы не выпустить силу, которую она уже не смогла бы контролировать.

Вместо этого она пулей вылетала на берег, натягивала на себя кроссовки и, подхватив полотенце, карабкалась вверх по тропинке. Она останавливалась только в оливковой роще, наслаждаясь пением цикад в прохладе густых крон.

Вернувшись на виллу, Пандора принимала короткий душ, чтобы к тому времени, когда она встречалась с Заком за столом, на ее лице не осталось бы и следа тех утренних эмоций, которые буквально сводили ее с ума…

После завтрака Зак обычно исчезал в своем офисе, предоставляя Пандоре самой развлекать себя до самого вечера — слушать музыку, читать, загорать на берегу или же смотреть фильмы, — в то время как у нее внутри медленно тлело неудовлетворенное желание.

Как-то, после ужина, когда они пили крепкий греческий кофе, Пандора сказала:

— Научи меня танцевать. Зак улыбнулся.

— Ты, должно быть, смотрела «Грек Зорба»?

— Да, но не весь. Марии ужасно хотелось посмотреть ее любимый сериал.

— Своим скромным познаниям в английском она полностью обязана этим сериалам. Она их просто обожает. — Мягкая улыбка тронула губы Зака. — А что ты еще смотрела?

— «Строго по правилам», «Держи ритм», «Давай потанцуем». У тебя интересные фильмы.

— Кэти нравится кино с танцами. — Он замолчал и внимательно посмотрел на нее. — Ты не скучаешь?

— Я не очень-то привыкла целыми днями ничего не делать.

— Это поправимо. Когда мы приедем в Афины, я представлю тебя Пано — он ведет дела «Кириакос круизес». Думаю, для тебя найдется какая-нибудь подходящая роль в нашей туристической программе.

Пандора бросила на него короткий взгляд. Он говорил так, будто их соглашение к концу двух недель было уже делом решенным. Знал ли Зак, как ей хотелось остаться его женой, даже несмотря на то, что он не любил ее?..

Но она еще не была готова сдаться.

— Помнишь, на свадьбе ты сказал, что научишь меня более сложным танцам?

Зак откатил к стене кофейный столик, подошел к стереосистеме, и через несколько секунд звуки музыки наполнили комнату.

— Хассипикос совсем не похож на большинство греческих танцев. Начинаем медленно. Как только музыка ускоряется, мы переходим к более быстрым вращательным движениям. Так. Встань рядом со мной. Вот здесь. И будь готова сделать шаг вперед. Все время левой ногой — не правой, как в других греческих танцах. — Музыка изменилась. — Пошли.

Она уверенно шагнула вперед.

— Отлично. Еще два шага, а потом в сторону. Следи за мной.

Пандора посмеялась над своей неловкостью, когда они прошли следующий танцевальный момент с широкими движениями рук и сложными пересекающимися шагами.

— Давай попробуем еще раз. — Зак вернулся к началу мелодии. — Готова? Сначала ждем, потом шагаем.

Они стояли с переплетенными руками, и Пандора вспоминала слова Зака о том, как нужно слушать музыку, как надо ей дать пройти через тебя. Темп изменился, и она, одновременно с Заком, сделала два скользящих покачивающихся шага вперед.

Музыка разрасталась, голос певца поднимался все выше. Их тела двигались в такт совершенно синхронно, но не касались друг друга. Необъяснимое чувство восторга переполнило ее.

— Я смогла! У меня получилось! — Она обвила руками шею Зака и чмокнула его в щеку. — Хочу это сделать еще раз.

Зак не шелохнулся. Пандора отступила назад. Ее руки соскользнули с его плеч, но он тут же, обхватив ее запястья, притянул ее к себе.

— Ты никуда не уйдешь.

Голова его наклонилась. Его губы скользили по ее губам неистово и жадно. Ни осторожной нежности, ни колеблющейся нерешительности, как в их свадебную ночь. Ни замершей неподвижности ожидания, как в тот вечер, когда она поцеловала его. Сейчас он прижимался бедрами к ее животу и двигался, не скрывая своей эрекции. И это возбуждало ее. Возбуждало невыносимо.

Она со стоном выдохнула ему в рот. Музыка все ускоряла свой темп, стремясь к вершине. И принесла воспоминания о дне их свадьбы. О танце. О том, что за ним последовало, — его руки на ее талии, ее тело двигается под его телом…

— Нет. — Зак резко отпустил ее. — Я сдержу свое слово. Осталась одна неделя из двух, что я обещал тебе. А потом я получу твой ответ.

— Ты отказываешься заниматься со мной любовью, пока я не дам тебе ответа, который тебя устраивает? — выдохнула она с притворной яростью.

Зак улыбнулся.

— Да. Мне приходится использовать любое преимущество, которое есть в моем распоряжении, чтобы получить то, чего я хочу, — тебя.