Мелани считала, что этими чеками Джефри Морланд пытается искупить вину перед ней за свой уход. И что, обналичивая их, она поможет ему в этом, даст надежду на прощение.

Наверное, она поступала эгоистично, отказываясь от присланных денег и не тратя их на нужды Патрика. Но обида и горечь отравляли любое ее решение, связанное с Джефри Морландом.

Теперь, ощущая озноб от холодного ветра, пробравшегося под легкую одежду, Мелани вдруг впервые пожалела, что была такой упрямой в отношении денег.

Мне просто необходимо найти приз! — сказала она себе. Тогда, хоть это будет и не целое состояние, можно надеяться на более-менее сносное существование.

Первое, что молодая женщина услышала, входя в дом, был взрыв громкого мужского хохота, донесшийся с кухни. На какое-то время она замерла у двери, прислушиваясь к этому звуку, который за последние годы стал большой редкостью в их доме.

Этот обаятельный мужчина всегда умел смешить людей. Обладая внешностью плейбоя, Джефри имел сердце и душу остроумного доброго комедианта.

Мелани прислонила голову к дверному косяку, вспоминая, как он развлекал ее когда- то разными уморительными историями.

Ей не хотелось признавать этот факт, но только сейчас она поняла, как сильно скучала по его болтовне и смеху. И если бы она решилась заглянуть глубже в свое сердце, то обнаружила бы, что там давно и прочно обосновалась тоска по Джефри. Но разве это означало, что Мелани намеревалась снова пустить мужа в свою жизнь? Вовсе нет. Она прекрасно знает, чем чреваты столь рискованные опыты, и не собирается впадать в иллюзии.

Не распускай нюни! — приказала себе Мелани, расправила плечи, тряхнула головой, заставляя себя ожесточиться перед мучительной встречей с Морландом, и решительно вошла в кухню. Ее тут же окутал аромат свежевыдавленного чеснока, нарезанного лука и пряного томатного соуса.

Джефри колдовал у плиты, а Патрик сидел за столом, поставив на него локти и упершись подбородком в ладонь.

— Что на ужин? У вас пахнет чем-то экстравагантным. — Мелани старалась говорить ровным голосом.

Добровольный повар улыбнулся и снял с огня большую кастрюлю.

— Вообще-то, ничего особенного. Это всего лишь мой всемирно знаменитый томатный соус.

— Я не знала, что у тебя есть еще и кулинарные достижения, — ехидно заметила Мелани, усаживаясь за стол рядом с Патриком.

— Да я и сам не знал, потому что готовлю его в первый раз, — сквозь смех ответил Морланд.

— Значит, сегодня мы станем подопытными кроликами, Лисенок! — воскликнул Патрик с таким воодушевлением, как будто всю жизнь только и мечтал об этом.

Она удивленно качнула головой — давно ей не доводилось видеть своего отца таким веселым — и произнесла:

— Одно из двух. Либо мы отлично поужинаем, либо попадем в больницу с пищевым отравлением. Третьего не дано.

Мужчины снова дружно расхохотались.

— Не уверен, что смогу кого-то отравить, но одно знаю точно, что с таким количеством чеснока, которое я подмешал в соус, нам не придется беспокоиться о вампирах.

Веселый тон, заданный Джефри, определил общее настроение, царившее за ужином. Он угощал их спагетти с соусом, овощным салатом и зерновым хлебом. Пока все ели, Джефри рассказывал им о последней работе, над которой трудилась его творческая группа, — об обучающей общеобразовательной программе для начальной школы.

Вопреки своему желанию оставаться в стороне и не поддаваться его обаянию, Мелани поймала себя на том, что неотрывно, разинув рот, смотрит на мужа, пока тот делится подробностями творческого процесса. Она заметила, как он оживился, принявшись воодушевленно объяснять какие-то специфические детали. Потом поймала себя на том, что смеется, слушая рассказ о каком-то мультфильме, о приключениях его колоритных героев, наделенных нелепыми дурацкими именами.

— Никакой крови и выпущенных кишок, — объяснял он. — Добро всегда берет верх над злом, а любовь побеждает мрак.

Может быть, в его сказках именно так и происходит, подумала Мелани, но в реальной жизни все случается наоборот. Иногда любовь умирает или на поверку оказывается недостаточно сильной, то есть совсем не такой, какой ее считали. Иногда это чувство бывает не в состоянии выдержать бремя жизни, бремя потери и горя.

Мелани даже обрадовалась, когда Патрик объявил, что хочет отправиться спать пораньше. Сегодня она здорово устала и тоже мечтала отдохнуть. Но еще сильнее она хотела избежать общества Джефри.

Она уложила старика в постель и сразу же пошла в свою комнату. Ту самую, где они раньше спали с Джефри, где занимались с ним любовью, мечтали и фантазировали о будущем.

В комнате было холодно. Она подошла к окну и закрыла форточку. Забравшись под одеяло, Мелани почти сразу заснула.

Проснулась она неожиданно, вздрогнув всем телом. Открыла глаза и лежала, не понимая, что именно ее разбудило. Но душа томилась каким-то смутным желанием, а щеки пылали огнем. Какой-нибудь дурной сон приснился, или лежала неудобно, подумала она, приподнимаясь над подушкой и поправляя тяжелые спутавшиеся волосы.

Включив настольную лампу, она увидела, что было около часа ночи. Инстинктивно почувствовав, что сон вернется не скоро, она встала с кровати и накинула халат.

Когда Мелани открыла дверь, дом встретил ее глухой темнотой. Пока Джефри жил здесь, он поздно ложился спать. Сейчас из его комнаты не выбивался свет, и она была рада, что он, по-видимому, уже уснул.

Не желая никого беспокоить и не включая свет, Мелани осторожно прошла в кухню, открыла холодильник, достала апельсиновый сок и налила его в стакан. Потом вышла на крыльцо.

Усевшись на верхнюю ступеньку, Мелани ощутила, как прохладный ветер играет с ее волосами и обдувает горящее лицо. Она закрыла глаза, подняла голову, подставляя ветру шею, и внезапно вспомнила свой сон, который видела перед пробуждением.

Он снова был о них — о Мэри и Чарльзе. Мелани открыла глаза и, взяв с ночного столика стакан с апельсиновым соком, сделала большой глоток. Ее начинало беспокоить, что эта пара стала занимать ее мысли не только днем, но и ночью не давала покоя, наполняя своей жизнью ее сны.

— Не спится? — послышался с порога низкий голос Джефри. И прежде чем она успела ответить, ее муж присел на ступеньку рядом с ней.

На нем были только джинсы, от его кожи и волос шел аромат мыла и туалетной воды «Сфинкс». В свое время такой же парфюмерный набор она дарила отцу, но тот редко пользовался им.

— Что-то разбудило меня, может быть, ветер хлопал форточкой, — ответила она, ставя стакан с соком между ними, как барьер. — А ты сам почему не спишь?

— Я еще не ложился в постель. Только собирался, когда мне послышалось, что кто-то ходит. — Он вытянул ноги. — Прекрасная ночь, хоть и прохладная.

Она рассеянно кивнула, все еще мысленно пребывая в своем сне.

— Они были очень молодыми, когда поженились. Совсем как мы. — Мелани не осознавала, что произнесла это вслух, пока не заметила выражение замешательства на лице Джефри. — Я говорю о Мэри и Чарльзе Брютонах. Мне эти люди в последнее время снятся чуть ли не каждую ночь.

— Правда? И каковы сюжеты твоих сновидений? — Он переставил ее стакан и придвинулся ближе, наклоняясь и заглядывая ей в лицо.

— Знаешь, я почти не помню их. — Мелани не хотелось рассказывать ему, что ей снилась любовь, которую эти двое дарили друг другу. Любовь такая сильная и страстная, что она выходила за пределы времени и пространства.

Это была такая же любовь, которая, как она думала, была и у них с Джефри. Но она ошиблась.

— Откуда тебе известно, что они поженились молодыми? — Его глаза блестели в лунном свете, пока он смотрел на Мелани.

Ее сердце все еще было наполнено приятными ощущениями, которые вызвал недавний сон, и из-за этого она слишком чутко чувствовала его близость.

— Отец рассказывал, а я во сне видела их свадьбу. — Мелани натянуто рассмеялась. — Похоже на сумасшествие, правда? Я уверена, что все это плод разыгравшегося воображения.