Литмир - Электронная Библиотека

«Но я не могу встать, — думал Гаррати. — Сидеть так хорошо. Я посижу, и пусть звонит телефон, черт с ним, почему не взять трубку?»

Голова Гаррати опустилась на грудь. Солдат смотрел на него сверху вниз как в шахту или в глубокий колодец. Медленным движением он перехватил карабин обеими руками, его указательный палец мягко коснулся спускового крючка, и дуло начало подниматься. Левая рука солдата твердо поддерживала ложе карабина. Обручальное кольцо блеснуло на солнце. Все происходило так медленно. Страшно медленно. Только… не вешайте трубку.

Вот оно, подумал Гаррати.

Вот, значит, как это. Умереть.

Большой палец правой руки солдата невероятно медленно отводил предохранитель. За его спиной стояли три сухопарые женщины, вещие сестры,[26] не вешайте трубку. Подождите еще минутку у телефона, мне придется здесь умереть. Солнце, тени, голубое небо. Высоко-высоко — облака. Еще видна вдалеке спина Стеббинса, синяя рубаха, промокшая от пота между лопатками, прощай, Стеббинс.

Все звуки громом отдавались у него в ушах. Он не знал, чем это объяснить: работой ли воображения, или обостренным восприятием, или же приближением смерти. Щелкнул рычаг предохранителя — как будто ветка хрустнула. Он втянул в себя воздух: получился звук, похожий на свист ветра в тоннеле. Сердце стучало как барабан. Вдруг высокий голос запел — он слышал пение не ушами, а центром мозга; он брал все более и более высокие ноты, и к Гаррати пришла безумная уверенность, что он слышит испускаемые мозгом волны…

Громко стеная, он неуклюже поднялся на ноги и бросился бежать вперед, неуклонно увеличивая скорость. Ноги были ватными. Палец солдата, лежащий на спусковом крючке, побелел. Он взглянул на прикрепленный к его поясу полупроводниковый компьютер, содержащий небольшое, но мощное звуковое устройство. Гаррати в свое время читал о таких приборах в «Популярной механике». Они способны вычислять скорость каждого из Идущих с любой заданной точностью, вплоть до четвертого десятичного знака.

Палец солдата отпустил спусковой крючок.

Гаррати перешел с бега на очень быструю ходьбу; во рту пересохло, сердце колотилось со скоростью механического молота. Белые вспышки пульсировали перед глазами, и был тяжкий миг, когда ему показалось, что он теряет сознание. Но это состояние прошло. Ступни, рассерженные тем, что он лишил их права на заслуженный отдых, яростно протестовали. Сжимая зубы, он боролся с болью. Мышца левой ноги все еще подергивалась, что внушало тревогу, но он не хромал. Пока.

Он взглянул на часы. Два часа семнадцать минут пополудни. В течение ближайшего часа от смерти его будут отделять секунды две.

— Вернулся в страну живых, — заметил Стеббинс, когда Гаррати поравнялся с ним.

— Точно, — шепнули оцепеневшие губы Гаррати.

Он чувствовал прилив злобы. Они продолжали бы идти, даже если бы ему достался билет. Они не стали бы его оплакивать. От него остался бы только номер и фамилия в официальных списках: ГАРРАТИ РЕЙМОНД, № 47, СОШЕЛ НА 218-й МИЛЕ. А в газетах штата через пару дней появились бы вызывающие ажиотаж статьи: ГАРРАТИ МЕРТВ. ПАРЕНЬ ИЗ МЭНА СОШЕЛ 61-м!

— Надеюсь, я выиграю, — пробормотал он.

— Ты так думаешь?

Гаррати вспомнил лицо светловолосого солдата. Эмоций на нем не больше, чем на картофелине.

— Сомневаюсь, — ответил он. — У меня уже три гири на шее. А ведь это значит, что я теперь вне игры, ведь так?

— Считай последнее нечестным приемом, — посоветовал Стеббинс. Он уже опять глядел себе под ноги.

Гаррати прибавил шагу, хотя мысль о двух секундах камнем засела у него в голове. Теперь предупреждений не будет. И никто даже не успеет сказать ему: вставай, Гаррати, не трать время.

Он подошел к Макврайсу. Тот оглянулся.

— Я думал, ты уже вышел, друг, — сказал Макврайс.

— Так оно и есть.

Макврайс тихо присвистнул.

— Да, не хотелось бы мне сейчас оказаться на твоем месте. Как нога?

— Лучше. Слушай, я не могу разговаривать. Я пройду на некоторое время вперед.

— Харкнессу это не помогло.

Гаррати покачал головой:

— Хочу убедиться, что способен развивать скорость.

— Хорошо. Тебе составить компанию?

— Если есть силы.

Макврайс рассмеялся:

— Ваши деньги — наше время, солнышко.

— Тогда пошли, пока у меня запал не прошел.

Гаррати увеличивал скорость до тех пор, пока не почувствовал, что ноги готовы взбунтоваться. Они с Макврайсом быстро пробирались сквозь группу. Вторым шел Гарольд Куинс, долговязый парень со злым лицом, а впереди него на некотором расстоянии — оставшийся в живых индеец в коже, Джо. Взглянув на него поближе, Гаррати изумился бронзовому оттенку его загара. Джо не отрываясь смотрел на горизонт: лицо его оставалось бесстрастным. Многочисленные замки-«молнии» на его куртке тихонько звякали, и создавалось впечатление, что где-то вдалеке играет музыка.

— Привет, Джо, — сказал Макврайс, и Гаррати подавил в себе истерический порыв добавить: ты прекрасно выглядишь.

— Салют, — коротко отозвался Джо.

Они обогнали его, и теперь вся дорога принадлежала им — две широкие бетонные полосы, испачканные темными пятнами масла, разделенные посредине зеленой травяной полосой. По обе стороны дороги стояли непрерывные цепи людей.

— Вперед и только вперед, — продекламировал Макврайс. — Солдаты-христиане идут на войну. Слышал это, Рей?

— Сколько времени?

Макврайс посмотрел на часы:

— Два двадцать. Послушай, Рей, если ты собрался…

— Бог мой, всего-то? Я думал… — К горлу подступил плотный, жирный ком. Его охватывала паника. Он не справится. Слишком мал запас времени.

— Послушай, если ты зациклишься на времени, то быстро свихнешься, побежишь в толпу, и они тебя как собаку пристрелят. Ты упадешь с высунутым языком, а по подбородку будет течь слюна. Постарайся забыть про время.

— Не могу. — Внутри у него все переворачивалось, ему было неуютно, жарко, его тошнило. — Олсон… Скрамм… Они умерли. Дейвидсон умер. Я тоже могу умереть, Пит. Теперь я в это поверил. Смерть дышит мне в спину!

— Подумай о своей девушке. О Джен. О ее лице. Или о маме. Или о кошке. Или вообще ни о чем не думай. Просто иди вперед. Сосредоточься на этом.

Гаррати старался сохранить самообладание. Отчасти это ему даже удалось. Но все-таки не совсем. Ноги отказывались повиноваться приказам мозга, они казались старыми и ненадежными, как отработавшие свой срок электрические лампочки.

— Ему недолго осталось, — отчетливо произнесла какая-то женщина в переднем ряду.

— Твоим сиськам недолго осталось, — огрызнулся Гаррати, и толпа весело приветствовала его.

— Они козлы, — пробормотал Гаррати. — Настоящие козлы. Извращенцы. Сколько времени, Макврайс?

— Что ты сделал прежде всего, когда получил подтверждение? — мягко спросил Макврайс. — Что ты сделал, когда узнал, что точно будешь участвовать?

Гаррати нахмурился, быстро провел рукой по лбу и ушел из залитого потом, внушающего ужас настоящего в тот полный неожиданностей и переживаний день.

— Я был один. Моя мама работает. Это было в пятницу после обеда. В ящике лежало письмо, и по штемпелю Уиллингтона, штат Делавэр, я понял, что это оно. Только я был уверен, что отвергнут из-за физических или моральных недостатков, или из-за тех и других вместе. Я его дважды прочитал. Не то чтобы я скакал от восторга, но мне было приятно. Действительно приятно. И я был уверен в себе. Тогда у меня не болели ступни и мне не казалось, что кто-то всадил мне в спину кинжал. Я чувствовал себя одним из миллиона. Мне не хватило ума понять, во что я на самом деле влип. — Он помолчал в задумчивости, вдыхая весенний воздух. — Я не мог отступить. Слишком много глаз смотрело на меня. Думаю, другими двигало то же самое. Это и есть один из крючков, на которые мы попадаемся. Я пропустил 15 апреля, последний срок для отказа, и еще через день в мою честь устроили торжественный обед в здании городского управления. Пришли все мои друзья, а после десерта все закричали: «Речь! Речь!» Я поднялся и промычал что-то. Я, мол, сделаю все возможное, если попаду туда, и все аплодировали как бешеные. Они вели себя так, как будто я прочитал им Геттисбергскую речь.[27] Понимаешь, о чем я?

вернуться

26

Вещие сестры — таинственные предсказательницы из трагедии У. Шекспира «Макбет».

вернуться

27

Геттисбергская речь — знаменитая своей краткостью речь, произнесенная президентом США Авраамом Линкольном при открытии мемориального кладбища солдат, павших в сражении при Геттисберге (1863), одном из важнейших сражений Гражданской войны Севера и Юга.

48
{"b":"14068","o":1}