Я присел. Закрыл глаза. Потер лоб.

— Сейчас-то ты как? — спросил Казбек.

— Хреново, — ответил я.

И тут я вспомнил все что произошло. Прошлое… письмо Яндарбиеву… тропа…. Я опять изменил прошлое. Но…

Что здесь делает Казбек? Я снова в Крепи? Ведь я был в Гудермесе в последний раз. Как я сюда попал?

Я вскочил на ноги. Казбек смотрел на меня с некой настороженностью.

— Может, вызвать врача? — спросил он.

— Не надо, — сказал я, оглядывая комнату, в которой находился.

Нет. Это не похоже на домик в Крепи. Я был в другом месте. Только где? Бывать здесь мне не доводилось. Это точно.

Комната выглядела скромной. Маленький телевизор, тумбочка, шкаф и пару диванов. За окном находился балкон. Значит, я был в квартире. Но у кого?

— Теперь уже все в порядке, — уверил я Казбека, чтобы его успокоить, хотя не совсем был честен. Голова еще болела. И головокружение не прошло полностью. Казалось, потеряю бдительность — и тут же лишусь сознания. Надо присесть. Я так и сделал.

— Что это вообще было? — не унимался Казбек.

— Пониженное давление.

— А раньше ты терял сознание?

— Пару раз было головокружение. Но сознания еще не терял.

— Это не шутки. Тебе надо к врачу обратиться.

— Схожу. Только подышу свежим воздухом.

После этих слов я вышел на балкон. Мне надо было понять, где я.

Как только я выглянул с балкона пятого этажа на улицу, я почувствовал разочарование. Уже вопрос о том, где я, стал не так важен. Следы войны говорили сами за себя. Где же еще может быть столько разрушений, как не в Чечне? Не поеду же я в страну, где шла война? У меня опять ничего не вышло. Война была. Возможно, что-то в истории изменилось. Яндарбиев ушел в отставку. Но его место занял кто-то другой, объявил независимость, и опять началась война. А я, вместо того, чтобы быть в Гудермесе, нахожусь в Грозном. Моя история тоже изменилась. Например, я приехал из Баку, или Крепи, или Гудермеса чуть раньше. А может, я вообще никуда не уезжал. Сидел здесь, в Грозном, вместе с родителями.

Минутку, подумал я. Это не мое время. Я же пропустил кривую тропу. После нее пошла прямая. Возможно, даже ничего и не изменилось. Просто я попал в свое будущее. Если это так, то я не смогу вернуться назад. Как я уже говорил, в моем прошлом мое тело будет занято мной-из-прошлого. Чтобы убедиться в этом, можно было проверить свою теорию. Но сейчас мне этого делать совсем не хотелось. Боюсь, для второго путешествия меня не хватит. Я наверняка опять пропущу свое время, когда буду возвращаться назад, и попаду в какое-нибудь очень далекое будущее, где мое лицо полностью покроют морщины.

Впрочем, и это не особо меня беспокоило. Мной опять одолело отчаяние. Мне все теперь было безразлично. Ничего не поделаешь. Войну не прекратить. Как бы я не старался, она все равно начинается.

Глядя на центр города с балкона, меня никак не отпускало чувство, что что-то не то. Чего-то было не правильно. Не так, как должно быть. Но потом решил, что мой мозг опять прокручивает мои новые и старые воспоминания, и никак не может решить, какие из них являются настоящими.

На балкон вышел Казбек.

— Ну, что? Идем в поликлинику?

— Давай завтра, — устало сказал я.

— А если ты до завтра не дотянешь?

— Дотяну! Обещаю!

— Ладно. Только не тяни с этим. Потом будет хуже.

Как оказалось, квартира принадлежала моей тете. Она в данный момент находилась в другой комнате и смотрела телевизор. Казбек жил и работал вместе с ней. В одной из комнат я увидел какие-то рабочие станки. Кроме того, повсюду в комнате валялись очки, оправы и линзы. В моей голове возник образ оптики. Они работали в оптике. Я не раз там бывал в своем новом прошлом вместе с Казбеком. Еще я часто приходил к ним с ночевкой. Это все что я вспомнил. Сегодня они не работали. Вероятно, потому, что сегодня выходной.

Наверное, сегодня я тоже пришел с ночевкой.

В гостиной я обнаружил ежедневный календарь. Последняя дата на нем значилась

10 апреля 2001 года.

То есть я пропустил почти месяц своей жизни.

День был рабочий. Вторник. Насколько я знаю, никакого праздника в этот день не было. Так почему же они не работают?

Вечером мы с Казбеком вышли на улицу. Я заметил очень интересную вещь. В городе не было ни одного российского военного. Вместо них по городу сновали самые настоящие боевики.

"Какого черта?" — подумал я.

Людей в центре было мало. Если и был кто, то только люди в военной форме. Магазины и ларьки почти все закрыты.

К чему бы это?

Выглядело все примерно так, как было в 1999 году в моем старом прошлом, перед тем, как началась война.

— Казбек, — обратился я к двоюродному брату, — кто у нас президент кстати?

Он посмотрел на меня как на сумасшедшего и ответил:

— До сих пор был Яндарбиев. А что?

Я задумался. Вместо того чтобы уйти в отставку, как Дудаев, он держался за власть и при том продолжал воевать с Россией. Так что ли? Я, получается, усугубил ситуацию своим письмом?

Тут мы встретили пятерых знакомых. Я узнал среди них Муслима и Мовсара. Муслим почему-то был в военной форме. Лицо его покрывала небольшая щетина.

— Рад тебя видеть! — воскликнул я и обнял его.

Тот как-то смущенно улыбнулся и сказал:

— Ты, наверное, меня с кем-то путаешь.

Я посмотрел ему прямо в глаза, пытаясь понять, шутит он или нет.

А может, нет? Может, в этом мире мы не знакомы? Муслим был еще тем шутником. Но в его глазах не было никакой иронии.

— Извини, — сказал я. — Ты так похож на одного моего одноклассника.

Вроде бы я все сделал правильно. Ни Муслима, ни остальных двоих мы с Казбеком не знали. Мы были знакомы только с Мовсаром и Идрисом. Мовсар был все тот же, что и в моем старом прошлом. Как и в прошлый раз, он был в охране Масхадова. Теперь уже не президента. Остальных двоих звали Хасан и Заур.

— Что там слышно с фронта? — спросил Казбек Мовсара.

— Басаев с Хаттабом еще держатся. Говорят, они полностью захватили какое-то село в Дагестане.

— Ничего, — сказал Муслим. — Скоро весь Дагестан возьмем.

— Ничего нам это не даст, — произнес Мовсар.

— Нам это даст райские сады.

— Вот не надо опять начинать!

— А что? Ты считаешь, мы должны были сидеть и смотреть, как наших братьев мусульман убивают в Дагестане?

— Они такие же мусульмане, как я христианин.

Муслим от такой шутки загоготал.

— Да-да, — подтвердил Мовсар свои слова. — Никакие они не мусульмане. И не ваххабиты. Кремлю надо было завязать с нами вторую войну, чтобы вернуть Чечню под свой контроль.

— А как же подписание мирного договора в Хасавюрте? — заметил Идрис. — Думаешь, Кремль стал бы подписывать его, если бы хотел добровольно отдать нам Чечню?

— Это тоже был их план. Они поняли, что переборщили с "контр-террористической операцией" в Чечне. Тем более на них стал давить запад. Надо было сделать передышку и создать новый план. Вторжение Басаева и Хаттаба в Дагестан — самый подходящий вариант.

— Думаешь, Басаева и Хаттаба можно купить? — спросил Казбек.

— Не знаю, можно или нет. Но сами они могли не знать куда их втянули. На человеческую психику можно воздействовать до такой степени, чтобы он покончил собой. А на войну пойти — тем более.

— Да зачем Кремлю вообще Чечня сдалась? — осведомился Хасан.

— Нефть. Все дело в нем. Все потраченные деньги можно восполнить им. Вы знаете как много у нас нефти?

— Тогда почему Кремль не начал войну с Азербайджаном? Там тоже много нефти. К тому же он находится у Каспийского моря. А у нас никакого доступа к морю.

— Во-первых, Азербайджан больше нас, во-вторых…

— Это вы уже перегнули палку! — махнул рукой Муслим. — Вы еще скажите, что развал СССР тоже придумал Кремль.

— Развал скорее придумала Америка, — сказал Идрис. — Как и войну в Чечне.