Мне не терпелось начать свои эксперименты со временем. И начинать надо как только мы прибудем в Баку, в спокойной обстановке, и чтобы никто не отвлекал. Теперь я знал за какие ниточки дергать. Надо пытаться не управлять временем, а представлять себе тропу. Тропа и есть время. Дальше — легче. Неприятные ощущения появятся сами. Не надо представлять, как ты плывешь по тропе. Если она появится, то сама будет нести тебя вперед. Чтобы прокрутить время назад, надо двигаться против течения.

Спали мы в поезде плохо, поскольку ночью на каждой станции к нам заходили таможенники и начинали обыскивать. Так было и на границе Дагестана и Азербайджана. В часа три состав остановился на границе Дагестана. Таможенники нас, как всегда, обыскали. Поезд стоял часа два. Затем мы тронулись, проехали метров триста, и опять остановились. Уже на границе Азербайджана. К нам в купе зашли таможенники, проверили наши паспорта и велели вместе с багажом следовать за ними. Поезд должен был простоять часа два. До его отъезда у нас оставалось много времени, пока нас будут проверять. Мы так считали. Но нас проверять никто и не собирался. Нас высадили с поезда, и после этого таможенники не видели нас в упор. Когда мы стали требовать объяснений, те, наконец, удосужились сказать нам, что президент Азербайджана дал указ не пускать в страну беженцев из Чечни. Это был удар ниже пояса. Мало того, что мы проделали такой большой путь, потратили столько денег, а тут прямо на посту выясняется, что мы не можем попасть в Азербайджан. Больше всего мы злились на тот вокзал, которая продала нам билеты. Неужели они не знали об этом? Они должны были быть проинформированы.

На нейтральной полосе между дагестанской и азербайджанской границей стояла огромная колонна машин. Видно, в связи с событиями в Чечне таможенный контроль ужесточился.

Мать пыталась договориться с таможенниками, чтобы нас пропустили. Те нас игнорировали. Они даже не умели толком разговаривать на русском. Или делали вид, что не умеют. Мать пыталась до них достучаться то превышая на них голос, то давя на совесть. Все без толку.

Наш поезд уехал. Мы остались. С огромным багажом.

На улице было холодно. Покрапывал дождь. Люди, видимо уже давно стоявшие на нейтральной полосе, разожгли костер в сторонке от дороги и грелись. Мы присоединились к ним. Деваться все равно некуда. Кругом одни машины. Ни кафе, ни хотя бы захудалой забегаловки. Мы стояли под открытым небом. Дерево, под которым мы стояли, сначала защищало нас от дождя. А позже с листвы стали падать большие капли. Прятаться уже негде. Возвращаться назад мы не собирались. Мать все пыталась договориться с таможенниками. Ждала, пока толпа людей разойдется. Мы с братом искали способ попасть за границу обходным путем. Брат находил какого-нибудь одинокого таможенника, отводил его в сторонку и начинал "обрабатывать". Ничего от него не добившись, искал следующего. К сожалению, подавляющая часть не разбирала даже двух-трех слов по-русски. Пока брат "обрабатывал" очередную жертву, я пошел к дагестанской границе, чтобы узнать, как добраться до Хасавюрта. Если нас не пустят, нам в любом случае придется возвращаться.

На нейтральной полосе колонна машин двигалась намного медленнее, чем на границе Чечни. Люди здесь даже ночевали. Подавляющее большинство состояло из торговцев. Их машины были забиты всевозможным товаром, от фруктов до бытовой техники. Брат познакомился с одним русским, который позволил нам спрятаться от дождя в его КАМАЗЕ. Он сказал, что до него очередь дойдет не скоро, и ему придется провести ночь здесь. Нам он разрешил ночевать в его КАМАЗЕ, если понадобиться. Сам он сидел со своими коллегами в другой грузовой машине.

Внутри кабины было просторно. За сиденьями можно было лечь в импровизированной спальне. Я решил ей воспользоваться. Вчера мне так и не удалось выспаться, а эта беготня меня изрядно замотала. Мать тоже легла. Место хватало на двоих. Брат куда-то пропал. Наверное, с кем-то договаривается, думали мы.

Незаметно для себя, мы уснули. А когда проснулись, стояла уже ночь. Брат все не возвращался. Чем не повод для беспокойства?

Я решил его найти.

Мелкий дождь продолжал идти. Люди у костра готовили что-то вкусное. В животе заурчало. Я не ел с самого утра и был страшно голоден.

Азербайджанские таможенники сообщили мне, что видели моего брата часа три назад. Я обошел всю таможню. Нигде его не нашел. Куда он мог пропасть?

Среди сидящих у костра его тоже не было. Тогда я стал искать в машинах. Олег, владелец КАМАЗА, в котором мы спали, его не видел.

Освещения там отсутствовало. Не считая свет фар машин. Многие машины стояли в стороне от дороги. Водители устроились ночевать. Неужели и нам придется провести здесь ночь?

Тут я вспомнил, что не искал брата на дагестанской таможне. Если и там он не окажется, тогда не знаю где его еще искать. В Дагестан нас пускали без проблем. Договариваться ни с кем не нужно.

На дагестанской таможне я нашел брата быстро. Он с кем-то о чем-то говорил. Когда я стал подходить, велел мне вернуться к матери, сказав, что сейчас придет.

Видно, о чем-то договаривался. Только о чем?

Я вернулся в машину и сказал матери, где брат.

Он не возвращался довольно долго, опять заставив нас хлопотать. Вскоре он появился и сказал, что нашел кое-кого с дагестанской стороны, кто может провести нас через границу Азербайджана. Наш проводник после полуночи должен был, в обход таможни, провести нас за границу, причем пешком. За это он просил немалую сумму. Нас это устраивало, поэтому мы дали согласие.

В назначенное время брат предварительно с ним встретился, вернулся, мы забрали весь свой багаж (семь огромных сумок) и пошли вслед за нашим проводником. Тот был довольно-таки пугливым и недоверчивым. Близко старался нас не подпускать, и спиной к нам не становился.

Пришлось протопать километра два, не меньше, с нашим багажом. Вспотевшие, усталые и мокрые, мы добрались до остановки. Брат рассчитался с нашим проводником, и тот в сию же секунду скрылся из виду.

Наконец, мы пересекли границу.

На остановке мы нашли таксиста, который согласился отвезти нас до самого Баку.

Утром мы доехали до Баку. Город был большой, с огромным населением. Дома и улицы там отличались от наших и от российских. Улицы узкие, из-за чего дорожное движение в основном одностороннее. Этажные дома создавали впечатление, будто ты попал в город девятнадцатого века. То же можно сказать и о дорогах. Еще не хватало вместо машин пустить по городу лошадей.

Мы расплатились с таксистом почти последними деньгами, которые у нас остались. Затем позвонили по ближайшему телефону-автомату нашим родственникам, объяснив примерно, где мы находимся. Приехал мой троюродный брат на машине и забрал нас.

У наших родственников была пустующая квартира рядом с их квартирой. В ней мы и поселились.

Султан, мой двоюродный дядя, с женой и детьми уехал в Баку еще после первой войны. Он устроился на работу в каком-то заводе и неплохо зарабатывал. Еще в девяносто седьмом году он просил нас приехать к ним, так как в Чечне делать нечего и мир там наступит не скоро. И оказался прав. У него было трое детей: Тимур — мой ровесник, старшая дочь Мадина и младшая — Малика. До войны мы с Тимуром были не разлей вода. Я не виделся с ним до сего дня. Надо сказать, он ничуть не изменился. Такой же веселый и добродушный.

Первые дни в Баку мне скучать не приходилось. Мы с Тимуром каждый день ездили в центр города, где собиралась чеченская диаспора. Мы сидели в кафе, пили "цяй" (так его называли азербайджанцы), ходили в интернет-клуб, часами просиживая в чеченском чате, сидели в скромной квартире Чингиса, названивая чеченским девчонкам. Новые знакомые мне понравились. Вдали от дома, здесь чеченцы были намного сплоченнее, чем у себя на родине. Все они, как и мы, сбежали от войны. Кто после первой войны, кто после второй. Некоторые поступили в ВУЗ. Я бы тоже поступил, но для этого нужны деньги. Сидеть, сложа руки, мы не собирались. Так или иначе, надо искать работу. В ближайшем будущем возвращаться домой мы не планировали. Поэтому что-то надо было начинать.